Серебряная книга романов о любви для девочек - Чепурина Мария Юрьевна (библиотека книг .txt) 📗
Но ей так хотелось, чтобы Жека перестал быть далеким и непонятным! И поэтому она поделилась с ним самой драгоценной тайной. Дороже этого у нее ничего не было. Если он этого не оценит – тогда все. Дружбе конец.
Нюта распахнула глаза.
Жека вдруг подпрыгнул и ухватился за еловую ветку, нависающую над дорогой. Целая лавина снега сорвалась сверху. Миг – и снег облепил их с ног до головы.
– Ты что, озверел? – изумленно рявкнула она, отряхиваясь. А он провел ладонями по мокрому лицу и, кажется, улыбнулся.
– Это вместо драки подушками! – ответил хрипло и подпрыгнул еще раз. Сверху сорвалась новая лавина.
– Ах, так! – счастливо завопила Нюта.
Он понял! Он оценил!
Нюта мигом зачерпнула полные пригоршни пушистого снега. Подскочила к нему и швырнула прямо в лицо. Жека отпрянул, поскользнулся и рухнул с тропинки в придорожный сугроб.
Они хохотали. Жека валялся в сугробе, болтал длинными ногами, а Нюта чувствовала, что еще минута – и она лопнет от смеха! Уже и живот болел, и слезы из глаз, а остановиться никак нельзя. Наконец, Жека выбрался наружу.
– Драка подушками! – хмыкнул он, вытряхивая снег из капюшона.
И Нюта почувствовала, что прежний, родной Жека вернулся окончательно.
После взрыва веселья оба притихли. Но это было уютное молчание, молчание, как будто сидишь вечером у теплой деревенской печки…
Они поднялись на пригорок и остановились. Внизу начиналось старое кладбище. Сейчас оно было укутано снегом, только забор косо торчал из высокого сугроба, да смутно прорисовывались между деревьями засыпанные почти доверху кресты и памятники.
– А помнишь, как ты в августе меня отсюда тащил? – прищурилась Нюта. – Я даже испугалась…
– Нашла чего пугаться – старой газеты! – хмыкнул Жека.
– Да я не старой газеты испугалась! Я тебя испугалась! Ты бежал, как бешеный лось!
– А чего нас, лосей, бояться? Мы, лоси, совсем не страшные.
– Смотри, Жека, договоришься! Вот пойду сейчас гулять на кладбище, тебе, лосю, назло. И что ты будешь делать?
Жека благоразумно промолчал. Нюта про себя усмехнулась. То-то! Все-таки это он тогда испугался. А ей на кладбище совсем не страшно.
Они еще постояли и повернули обратно к городу. Расставаться не хотелось. Незаметно они снова вышли к ДК.
– Ой, смотри, – встрепенулась Нюта, – в 38-м еще кто-то сидит! Мастерит!
И правда. Среди темных окон второго этажа золотисто светилось окошко их студийного кабинета. Только огонечек был очень слабеньким. Нюту одолело любопытство.
– Интересно, кто там? Вовка или Олег?
– Давай глянем!
Рядом с кабинетом на втором этаже как раз примостился маленький балкончик.
– Жека, давай ты меня приподнимешь, а я влезу на этот балкон?
– Не! – отверг более опытный по части лазания Жека. – Так не получится. Лучше я посажу тебя на шею, а ты потом встанешь ногами мне на плечи.
Так и сделали. Нюта легко ухватилась за балкончик снизу и осторожно стала подниматься. Выпрямилась, стоя у него на плечах. Жека застыл как вкопанный и на всякий случай придерживал ее руками за ноги.
– Все, отпускай! – скомандовала она. – Тут я уже могу на балкон перелезть.
Она шагнула по металлическому выступу с внешней стороны балкона, перебирая руками по перилам. И перед тем как забросить ногу на балкон, глянула в совсем близкое теперь освещенное окно. И замерла.
Внутри, на столе, горело несколько свечей. Вот почему свет казался слабым и мерцающим. За столом сидели двое. Пламя качнулось, и в золотистом круге высветилось лицо Олега. Он беззвучно шевелил губами. Звук не долетал. Олег чуть повернулся, и стало видно, что у него в руках гитара. Он играл. И пел. А напротив, в ореоле золотистых волос, сидела Юлька. Он пел для нее.
Жека снизу крикнул что-то, обеспокоенный тем, что она долго неподвижно стоит, но Нюта его не услышала. Она не чувствовала холода, идущего от железных перил, не замечала снега, который закружился в воздухе. Она смотрела в золотое окно.
Рэд перестал играть, глянул на Юльку и поцеловал ей ладонь. Это был жест рыцаря. Но в то же время – мужчины. Влюбленного. Любящего. И любимого.
Юлька потянулась к нему, и…
Нюта поняла, что больше не может смотреть, что холод, идущий от ледяных перил, сейчас доберется до самого сердца. И она превратится в прозрачную ледяную статую. Упадет вниз и разобьется на тысячу колючих осколков…
Она отцепила руки, повернулась и спрыгнула.
Жека выдернул ее из сугроба, тряс, словно мышь. И орал. А она не понимала слов, не понимала, почему сидит в сугробе, почему Жека наклоняется к ней, тормошит, глядит в лицо испуганными глазами. Сверху прилетела огромная снежинка и опустилась прямо на щеку. Она была холодной. И черной. Нюта протянула ладонь, и на нее тут же уселась еще одна.
Она очнулась, только когда Жека выволок ее на дорожку, и правая нога выстрелила острой режущей болью. Нюта охнула и пожаловалась:
– У меня нога болит… наверно, подвернула.
На самом деле ей было все равно – подвернула, сломала или вовсе ногу оторвало… Просто боль была такой сильной, что мешала подняться. Жека неловко пытался помочь, суетился и почти волоком дотащил ее до дома.
Глава 11
И веселая, и грустная
Музыка «Сплина» грохотала в комнате, заполняя душу, разгоняя воспоминания. Нюта сидела, закрыв глаза, и подпевала в полный голос:
– Я ненавижу, когда меня кто-то лечит…
Лечили ее вчера – отвезли в больницу, в пункт «Скорой помощи», где дежурная врачиха помяла распухшую лодыжку.
– Аккуратнее надо, барышня. Могли и сломать. Зима, гололед…
«Вечный холод, – добавила про себя Нюта. – Великое оледенение, синие сумерки, вечные льды…»
Ногу чем-то намазали, потом наложили тугую повязку и велели зря не беспокоить, не двигаться без нужды. На том они с мамой и отбыли, заказав такси.
Ну вот, она и сидит теперь дома. Бережет ногу. Зря не беспокоит. А вот душу уберечь оказалось труднее. В душе как раз и грохотали эти самые вечные льды.
Чудесная группа «Сплин». Не песни, а заряд мировой тоски и вселенской скорби. Лучший саундтрек, когда рушится мир.
Потому что ее мир рухнул.
В тот миг, когда она увидела, какими глазами Олег смотрит на Юльку.
Мир рухнул.
Поползли вечные льды.
Тут сквозь грохот льдин пробился посторонний звук. Нюта поморщилась. Звук настырно царапал уши, мешал растворяться в музыке.
Это был звонок в дверь. Нюта неохотно отключила музыку, и в тишине раздался исключительно мерзкий визг дверной бензопилы. Такое ощущение, будто звонок нарочно скрежетал всеми своими ржавыми зубьями.
И кого там, интересно, принесло? Впрочем, неинтересно. Никто ей сейчас не нужен. Кроме группы «Сплин».
Звонок настырно взвыл.
А может, не открывать? Позвонят-позвонят – и уйдут.
Впрочем, глупо. Все знают, что она подвернула ногу и сидит дома. Жека, наверно, всем раструбил. А сегодня, между прочим, премьера.
– Хватит! – рявкнула Нюта, заслышав очередной скрежет зубовный. – Сейчас открою!
Прошаркала к двери и даже не стала заглядывать в глазок. Какая разница, кто? Ей теперь все равно.
На пороге обнаружилась целая делегация. Впереди Стю. Следом Славян, Бобр, Жека, Миха… От обилия переминающихся парней прихожая сразу стала маленькой.
Нюта оглядела всех с вялым интересом.
– Ты че, еще не одета? – Стю спрашивала с таким изумлением, будто ожидала увидеть ее в бриллиантах и вечернем платье.
Нюта пожала плечами:
– Одета. Я же не в ночной рубашке.
Понятное дело, подруга имела в виду совсем другое. Она хотела сказать – «не одета для парадного выхода». Она ведь не знала, что Нюта никуда выходить не собирается.
