Любовь со вкусом миндаля (СИ) - Лейк Оливия (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
— Что за?.. — недоговорил Брендон.
Шэрен видела, как ореховые глаза быстро пробежались по строчкам, затем он бросил короткий взгляд на Ника и, отложив документ, прямо взглянул на нее. Трейси тоже повернулась, давая сигнал, что сейчас ее выход. Шэрен набрала в легкие побольше воздуха и подняла голову. Прозрачные голубые глаза мужа смотрели пронзительно и строго, чувственные губы, дарившие ей головокружительные ласки, были плотно сжаты. Весь его облик олицетворял властную несгибаемую натуру, готовую любой поворот в этом деле встретить с ледяным спокойствием, и только указательный палец, едва заметно отбивавший четкий ритм, показывал, что его хозяин нервничает.
Шэрен всегда нравилось наблюдать за Ником, поэтому от нее не смогла укрыться эта привычка, небольшая слабость, демонстрировавшая, что он тоже человек, что иногда переживает, испытывает сомнения и неуверенность в себе.
— Я беременна, — четко проговорила она и сразу отвернулась, выполнив свой долг перед ним. Всего два слова — невесомые, воздушные, — а ощущение, будто гора с плеч свалилась. Рассказать — было правильным решением, только реакцию, искреннюю и настоящую, которой можно добиться только в первое мгновение после шокирующей новости, Шэрен видеть не желала.
— Поскольку моя клиентка не собирается требовать от мужа, мистера Николаса Хейворта, алиментов или иных выплат по содержанию ребенка, — протягивая очередной документ, объясняла их позицию Трейси, — нам действительно ничего не мешает сегодня же подписать согласие на расторжение брака.
Шэрен даже удивилась насколько служители закона могут быть сухими и непробиваемыми. Трейси говорила о ребенке, как о юридическом факте, а не о живом существе, но, если бы она вела себя по-другому, было бы тяжелее.
— Но, если мистер Хейворт в будущем захочет навещать ребенка, то миссис Хейворт возражать не будет. Я подготовила дополнительные соглашения, отметив нюансы опеки и график посещения, но полагаю, будет логичней обсудить его предметней после рождения ребенка. — Она прямо посмотрела на Ника. — И у мистера Хейворта будет время определиться со своей позицией…
Шэрен вздрогнула, когда Ник, до этого молча слушавший адвокатов, с силой ударил ладонью о стол и, цветисто выругавшись, угрожающе прорычал:
— Ничего не мешает, говорите? — Ему никто не ответил. — Оставьте нас! — следом приказал он.
Брендон поднялся, Трейси не шелохнулась.
— Мисс Полански, могу я поговорить наедине со своей женой? — Ник особо выделил последние два слова, ясно напоминая всем присутствующим без исключения, что Шэрен все еще его.
Трейси вновь проигнорировала его и повернулась к побледневшей подруге, ожидая кивка или какого-то другого знака, обозначившего согласие на приватный разговор с мужем. Шэрен чуть качнула головой и в упор посмотрела на Ника.
— Мистер Хейворт, не забывайте, что ваша жена находится в деликатном положении, будьте сдержанней.
Ник бросил на Трейси взгляд, который был хорошо знаком Шэрен: еще слово и от этого здания и кирпичика на кирпичике не останется. Но та с непроницаемым лицом направилась к выходу, где уже стоял Брендон, придерживая дверь.
— Какой срок? — спокойно поинтересовался Ник как только они остались вдвоем. Но его спокойствие не ободрило Шэрен. Оно было напускным и таким же обманчивым, как нежданный штиль на море, обычно предшествующий ужасной буре.
— Шестнадцать недель.
— Это мой ребенок?
Шэрен часто размышляла, может ли быть больнее, чем тогда, когда Ник, обливая презрением и ненавистью, обвинял ее в предательстве? Когда, не дав сказать ни слова, не желая ничего слушать, выбросил обручальное кольцо и оставил ее рыдать на полу. До этого момента Шэрен казалось, что нет. Как же она ошибалась! Сердце, вопреки приказам разума не слушать злых слов, разрывалось от обиды и отчаяния. Но она не будет ничего доказывать, убеждать или просить. Ник достаточно ее унизил, больше такого удовольствия он не получит.
Шэрен придвинула к себе документы и подписала их, соглашаясь со всеми условиями развода.
— Ты свободен, — подтолкнув к нему бумаги, сказала она. — Мы ведь ради этого собрались.
— Ты не ответила на вопрос. — Он не удостоил бумажки и взглядом, продолжая пристально изучать лицо жены.
— Потому что он оскорбительный! — не выдержала Шэрен.
— Извини, что не верю на слово! — повысил голос Ник.
Она сделала глубокий вдох, стараясь поймать ускользающее и такое хрупкое душевное равновесие.
— По какому праву ты оскорбляешь меня? Я даю тебе развод, ничего у тебя не требую, даже твою фамилию для ребенка. — Шэрен твердо решила взять обратно фамилию Прескотт, и у малыша будет именно она. — Трейси сказала, что ты должен знать, мне кажется, она ошиблась. — Она непонимающе пожала плечами, потом взяла сумочку и поднялась. Ник тоже встал.
— И не тебе обвинять меня в неверности, — не сдержалась она, вспомнив все измены Ника. Ведь они все еще женаты, значит, его любовные похождения ни что иное, как нарушение брачных обетов и клятв, которые они давали. На мгновение в голубых глазах что-то промелькнуло. Стыд? Сожаление? Раскаяние? Шэрен не стала выяснять и разбираться, да и сменилось оно настолько быстро холодным безразличием, словно ничего и не было.
— Мы не договорили, — не собирался сдаваться Ник.
— Нам не о чем больше говорить, — устало произнесла Шэрен, собираясь уйти.
— Нет, есть о чем! Если это мой ребенок…
— Если твой? — резко развернувшись, хрипло переспросила она.
Ну что же, Ник желал полной свободы, и ребенок никак не вписывался в его планы. А тем более от женщины, которую он ненавидел. Вот только совесть не позволяла поступить так же, как его отец поступил с матерью самого Ника. Он не мог бросить своего ребенка, хоть и не хотел его.
Шэрен сглотнула, готовясь произнести самую чудовищную ложь в своей жизни.
— Живи спокойно, Ник. Это не твой ребенок.
Все, она облегчила ему жизнь, и больше их действительно ничего не связывает, а малыш будет только ее.
— И держись подальше от меня. — Шэрен развернулась и буквально побежала к двери, но Ник кинулся следом, преграждая путь.
— Не смей больше лгать мне! — предупреждающе процедил он, решительно привлекая ее к себе, не позволяя ускользнуть.
— Я никогда не лгала тебе! — крикнула она. — И не смей прикасаться ко мне! — Шэрен билась в его руках, надеясь оттолкнуть, высвободиться и убежать. В своих снах она научилась убегать от него, и даже от себя самой.
— Я твой муж, — прижимая ее еще крепче, вдыхая легкий аромат духов и ощущая даже через пиджак ледяные ладошки, с силой упиравшиеся ему в грудь, жестко заявил Ник. — И это мое право.
Шэрен вздрогнула, но не от его замечания, сказанного грубо и властно, а от прикосновений, которые, вопреки словам, были осторожными и нежными. Он поглаживал ее спину, несмело поднимаясь выше, к затылку, путаясь в волосах и ласково перебирая их пальцами.
— Не смей, — прошептала она.
Сейчас в его глазах отражалась только она — Шэрен. Сколько бы женщин не было в его жизни, сейчас он хотел именно ее. Ник с жадностью смотрел на розовые губы, готовый вот-вот припасть к ним, целуя страстно и трепетно, так, как умел лишь он один, и Шэрен боялась этого поцелуя.
За время, проведенное без мужа, она всеми силами старалась возненавидеть, разлюбить, забыть его, но у нее не получилось. Зато Шэрен удалось запереть свои чувства под замок, спрятать в самый темный уголок души и хоть немного, но унять боль, ядовитым шипом впившуюся в сердце. Она методично, кирпичик за кирпичиком, выстраивала толстую стену между собой и своей любовью к Нику. Вот только сейчас, оказавшись с мужем лицом к лицу, она с ужасающей ясностью поняла, что стена не такая уж цельная и крепкая. Одно касание губ и он снова сможет сделать с ней все, что пожелает. Но Шэрен не могла этого допустить. Вновь ощутить вкус его поцелуя; вдохнуть неповторимый аромат океанского бриза и осенней прохлады, которым дышала его кожа; оказаться в крепких и когда-то таких надежных руках… и снова потерять. Вновь оказаться брошенной и раздавленной, когда Ник удовлетворит свои желания и пойдет искать новую игрушку. Нет, больше Шэрен такого не переживет.
