Правила Золушки - Кауффман (Кауфман) Донна (е книги .TXT) 📗

Дарби не знала, смеяться или плакать.

– Так что там насчет «по гроб жизни»? Чем ты ей обязан?

Шейн гладил ее по спине.

– После того звонка я пытался найти тебя, но наткнулся на крестных. Потом смотрю – ты уже с ним. Вот и захотел его попридержать.

– Его, значит.

– Можешь расслабиться, – улыбнулся он.

– Надо бы поблагодарить тебя, но после сегодняшнего сумасшедшего дня я что-то неладно себя чувствую.

Шейн мгновенно встал, повернулся и прижал девушку к столу.

– Я сейчас далеко не об этом думаю.

– Ах? – съязвила Дарби, не в силах пошевелиться. – Мне послышалось?

– Едва ли. – Он наклонился и поцеловал ее. – Ты сразила меня еше до того, как я сел в тот лимузин.

Она ухмыльнулась, несмотря на то что сердце екнуло. Дарби попыталась об этом не думать. Слишком много всего. Ее тело выгнулось, когда он прижался сильнее.

– На нас слишком много одежды.

– Великая мысль. – Шейн ласкал ее шею.

– А что насчет... – Мысли испарились, когда он начал целовать ее грудь. О чем-то нужно было сказать? Ага! Утренняя встреча Стефана. – Что насчет... О... А... Я чувствую... Боже мой. – К черту утреннюю встречу. Ощущения были гораздо важнее. Скорее помочь Шейну снять с нее одежду. Он был на шаг впереди. Рубашка Дарби была уже расстегнута, брюки вскоре последуют за папками на пол.

– Мы будем делать это прямо здесь?

Его ухмылка была абсолютно демонической.

– Я уже чую великий дух Моргана, который не боится делать то, что хочет. – Он спустился чуть ниже и расстегнул ее молнию. Зубами. – А сейчас он хочет тебя.

Глава 18

В голове крутились всякие пустяки: промышленный шпионаж, сотня людей в его доме, которые ужинали или играли в рулетку. Но единственное, что действительно занимало его, – вкус губ Дарби Ландон.

Ее блузка и брюки уже лежали на полу. Шейн захохотал, когда она вытащила из кармашка сразу два презерватива. Футболка и шорты вскоре тоже полетели вниз. Он показал Дарби свои два презерватива.

– И впрямь мысли сходятся, – улыбнулся Шейн, потом девушка бросилась на него, и все мысли испарились. Он мог только чувствовать. И целовать. И касаться.

– Дверь. Запри, – ухитрилась произнести Дарби.

Шейн выполнил задачу по-своему. Он поднял девушку на ноги, дотащил до двери, повернул задвижку и снова закинул нога Дарби себе на бедра. Ни на секунду не отрываясь от ее губ. Дарби схватилась за его голову, когда он поднял ее повыше.

– Абсолютное безумие, – простонала она, затем задержала дыхание, так как Шейн поднял ее еще, а сам скользнул языком ниже. – Мне нравится это безумие.

Идеальные губы. Идеальная грудь. Пусть все подавятся завистью. А ведь еще и сообразительная. Шейн понял, что сходит с ума по этой девушке. Границ больше не существовало, когда он прикасался к ней. Говорил с ней, видел ее, стоял рядом с ней. А когда ее не было рядом, мечтал о ней.

Дарби взяла Шейна за волосы, запрокинула его голову и стала целовать, скользя по стене... и по нему. О, да! Вот это уже любовь. Или так близко к ней, что разницы Шейн не ощущал. Теперь только осталось решить, что же предпринять.

Но сейчас вся кровь в его теле устремилась куда-то вниз, и думать он не мог. К счастью, по той же причине Шейну уже было все равно. Думать позже. Чувствовать сейчас.

Раньше это всегда срабатывало.

Дарби скрестила ноги и повисла на нем. Шейн подумал, что еще немного – и его голова просто разлетится на кусочки. Вот это было уже лишнее.

Девушка впилась в его нижнюю губу почти до крови. Шейн прижал Дарби к стене и ускорил темп. Стоны Дарби заставляли его двигаться быстрее.

Не ясно, кто кончил первым. Они оба были на грани, но, может, первым был Шейн. Первый оргазм. Боже, сделай так, чтобы он был не последним.

Кожа Дарби была влажной, Шейн дышал так часто, что не мог сказать ни слова. Ноги девушки соскользнули ему на бедра, и Шейн подхватил ее, чтобы они не рухнули на пол вместе. Их взгляды встретились. Он не мог сказать точно, что увидела Дарби, но, судя по всему, это было то же застывшее выражение лица, которое было у нее. Они оба ухмыльнулись, потом расхохотались как люди, узнавшие о крупном выигрыше. Только это было гораздо лучше денег. А они знали, с чем сравнивают.

Все еще смеясь, Шейн споткнулся, и оба полетели на ковер. На заднице точно останутся синяки, подумал он. Смешная цена за удовольствие.

Дарби перекатилась на спину и распласталась рядом, бездумно уставившись в потолок. Она уже не хохотала, а просто широко улыбалась.

– Чую, здесь такая тенденция, – произнесла она чересчур серьезным тоном.

Шейн повернулся и чмокнул ее в твердый сосок, от чего девушка вздрогнула.

– Тенденция?

Она посмотрела на него.

– Полы. Вечно мы на них оказываемся. И стены. Еще одна тенденция.

– Хм, – произнес Шейн, подражая ее тону. – Только остались наедине, сразу разделись. Ненасытное желание трогать тебя, целовать тебя. Я улавливаю, о чем ты. – Он ухмыльнулся. – Никогда не одобрял однообразного поведения, но чувствую, надо пересмотреть свое отношение к этому.

– А я думала, что вся моя жизнь однообразна. Вставать, выпускать лошадей, чистить стойла, кормить лошадей, поить лошадей. Объезжать их. Чистить. Кормить, поить, загонять. Перекусить самой. Пялиться в тупой телевизор, читать книгу. Спать. На следующий день – все по новой. – Дарби улыбнулась. – Понимаешь теперь, почему от твоей жизни у всех волосы вставали дыбом?

Это должно было показаться скучным. Спокойное, размеренное существование, от которого он сбежал на край света. Но почему-то, когда Шейн представлял, как он прижимает ее к себе, и они хрустят попкорном и смотрят старый вестерн с Джоном Уэйном, а потом идут в постель или остаются на диване, – почему-то это все ему нравилось. Инстинкт самосохранения притупляется, если ты только что испытал ни с чем не сравнимое наслаждение. Шейн понял, что ему совсем не хочется приходить в себя.

– И все же, – сказал он нарочно шутливо, чтобы избавиться от внезапного панического ужаса, возникшего от осознания бренности и скоротечности всего, – тебе удалось выявить определенную тенденцию. А мне, с другой стороны...

– Знаю, знаю: дикий необузданный секс в гамаке, – перебила его Дарби, махнув рукой. – Уверена, про то, что случилось сейчас, даже домой написать стыдно. Мне – тем более, ибо писать некому, а тебе и подавно: мы же у тебя дома.

Шейн понял, что своей болтовней девушка пыталась отвлечь внимание от гигантской трещины, которую сама и создала. Он уже собрался сигануть туда, но в последний момент инстинкт удержал его.

– В семейном особняке Морганов, – поправил он Дарби.

– Ну, могу только скромно предположить, что он никогда еще раньше не видел такого приятного времяпрепровождения.

Шейн скривился.

– О, благодарю, – рассмеялась она. – Мое эго рассыпалось в пыль.

– Нет, я просто иллюстрировал твое утверждение. Умоляю, никогда больше ничего такого не говори.

Дарби захохотала.

– Ох да! Добрую половину твоих предков хватила бы кондрашка.

Он прикрыл глаза и пожал плечами.

– Ужасные картины, ужасные.

Дарби все еще смеялась, когда он привлек ее к себе так, что они оказались лицом к лицу, и ногами обхватил ее ноги.

– Знаю, раньше ты не спрашивала. И, наверное, ты и не хочешь этого слышать, но...

– Шейн, не надо, я...

Он прижал большой палец к ее губам, затем мягко провел по ним.

– Я никогда не встречал таких, как ты. Ты сводишь меня с ума. – Шейн ухмыльнулся, заметив, как ее губы задрожали. Он пощекотал ее пальцами ног, чтобы смягчить серьезность момента. – Заметила?