Любовь всей его жизни (ЛП) - Тейлор Фарра (список книг .txt) 📗
— Я понимаю, — сказал Маркус. — Но что я могу сделать?
— Ты ее любишь? — спросил Смитти. Вопрос застал Маркуса врасплох, но прежде, чем он смог ответить, его друг добавил: — Если нет, то ты еще глупее, чем я думаю.
Маркус невесело рассмеялся.
— Да, мужик. Я по уши влюблен в нее.
Смитти наклонился и ударил в Маркуса грудь тыльной стороной ладони, из-за чего кофе пролилось на его фланелевую рубашку.
— Ну тогда почему ты не боролся за нее? Позвони девушке или сядь на самолет в Мичиган. Сделай что-нибудь, ты, чертов осел!
Позже на этой неделе, Маркус позвонил ей, но номер Райан оказался заблокирован. Он написал ей на почту и даже пытался подружиться с ней на Фэйсбуке (для этого, конечно, пришлось создать аккаунт, что оказалось на удивление сложным для тридцатичетырехлетнего парня, которому было необходимо скрыть свою личность), но он не смог найти ее профиль.
К третьей неделе октября с него уже было достаточно. Он оставил детей на выходные со Смитти, сложил две перемены одежды в сумку, завел Эльдорадо и направился на восток. Четыре месяца назад он мчался по тем же дорогам на этом же великолепном образце классического мастерства из Детройта и убедил Райан отправиться с ним на гастроли.
Сейчас он попросит ее согласиться на поездку совершенно другого рода.
Ту, которая будет длиться всю жизнь.
* * *
Точно так же, как она сделала, узнав о Нике и Натали, Райан погрузилась обратно в свою одержимость бегом даже прежде, чем ознакомилась со студенческим городком Мичиганского университета. Она использовала бег как способ ориентироваться в новой обстановке, позволяя себе затеряться в природной зоне Лесли Вудс, которая примыкала к ее дому, сначала на три мили, потом на пять, потом на семь, а потом на десять. Она бегала, чтобы добиться того привычного волнения, того сладкого прилива эндорфинов, который был столь недостижимым с тех пор, как она покинула Улетный автобус. Она бегала, чтобы забыть свою поездку. Она бегала, чтобы забыть себя. И, конечно же, она бегала, чтобы забыть Маркуса и детей.
Любуясь пологими холмами и осенней листвой, которая появилась всего несколькими днями ранее, она говорила себе, что уже начала ценить природную красоту Мичигана, настолько отличающуюся от бескрайних открытых пространств, легендарных видов и высоких горных хребтов ее родного штата. Но на самом деле ее накрыл приступ ностальгии почти такой же разрушительный, как и ее горе. В конце сентября она всерьез рассматривала возможность покупки билета на самолет домой на длинные выходные. Но потом поняла, что там она может легко нарваться на Троя. И если она увидит Маркуса, то только Бог знает, что она могла бы сделать – вероятно, бросилась бы прямиком в его объятия, прямиком в его жизнь, снова. Нет уж, лучше остаться на месте. В конце концов, она привыкла к Энн-Арбору.
Она старалась не допускать своим мыслям уноситься к Маркусу, но иногда ничего не могла с этим поделать. Это, конечно же, были конкретные, личные воспоминания: впечатляющие навыки Маркуса как фельдшера и массажиста, его обращение к ней за советом по поводу незаконченных текстов песен, их «случайные» посиделки в автобусе – но больше всего она вспоминала настроения и эмоции. Она нигде, кроме как рядом с ним, не чувствовала себя настолько живой, настолько спокойной, настолько самой собой. Она никогда не была окружена такой нежностью и лаской. Иногда она спрашивала себя, доведется ли ей встретить когда-нибудь мужчину, хоть немного похожего на Маркуса Троя.
«Признайся уже», – думала Райан. – «Ты любишь его. Ты все еще любишь его».
Райан совершенно не чувствовала себя одинокой. Она была рада, что у нее есть какое-то время для осмысления того, что произошло – она почти наслаждалась возможностью наказывать себя, снова и снова перебирая в памяти события лета – и весь сентябрь она пыталась разобраться, удалось ли спасти бы их отношения с Маркусом, если бы она поступила по-другому. Она знала, что СМИ, конечно, набросились бы в случае любого намека на отношения между Маркусом и няней – избитый сюжетный ход был слишком хорош для того, чтобы пройти мимо. Но разве она сама, в некотором смысле, не подлила масла в огонь? Маркус не был мастером самоконтроля, но Райан всегда думала, что сама она была. Почему она позволила представителям семейства Троев – двух ее поколений – затащить ее на сцену, и не один раз, а дважды? И почему она опустилась до уровня Джейси Ричардс, не говоря уже о Бенджамине Литтле? Райан никогда не была неуравновешенной личностью, и то, что она позволила этим двоим спровоцировать ее, до сих пор приводило в шок.
На третьей неделе октября Райан решила сделать пробежку за пару часов до заката. Она заканчивала третью петлю вокруг поля для гольфа парка Лесли в довольно быстром темпе – 1,609 км за восемь минут и двадцать секунд, – и собиралась уже бежать через лес. Деревья преображались ежедневно, и ей нравилось наблюдать за изменениями. Сегодня последние зеленые листья исчезли, их заменили ослепительные желтые, оранжевые и рыжевато-коричневые, и пока она рассматривала невероятный лесной покров, сомкнутый над ней, пришлось напомнить себе о необходимости следить за случайными камнями и корнями деревьев на своем пути. Если она подвернет лодыжку здесь, в Энн-Арборе, то под рукой у нее не будет рок-звезды, чтобы позаботиться о ней.
Проверив свои результаты, Райан выбежала из леса и набрала скорость, направляясь к озеру Лила. Она действительно улучшила свое время, бегая вокруг поля для гольфа, и была на пути к тому, чтобы побить свой личный рекорд. Завершая второй круг вокруг озера, она набирала скорость с каждым шагом. Ей не хотелось замедляться, не тогда, когда она набрала такой темп, но было понятно, что если она продолжит бежать, то, вероятно, не сможет остановиться и опять пробежит мимо этого чертово дома.
Первый раз, когда она оказалась на Эйвон-Стрит, это вышло абсолютно случайно. Райан видела Крейн Хаус на планшете Маркуса только один раз. Она забыла адрес и даже не собиралась искать его в Гугле. Она была не из тех, кто будет себя мучить – или она так думала.
Но как-то раз в конце сентября она пробегала около дома, спрятавшегося в самой обычной пригородной местности, и, словно увидев призрак из своих снов, остановилась как вкопанная. Сначала она подумала, что это может быть и не Крейн Хаус, но перед домом была табличка с объявлением о продаже. Не в силах сдержать себя, она шла по газону, и почти повернула обратно, когда датчик движения включил фонари и осветил каменную дорожку, ведущую к входной двери. Она продолжала идти, прикрыв глаза от яркого света и, вглядываясь в одно из окон справа от двери.
Было семь часов вечера, и внутри довольно темно, но это определенно был Крейн Хаус. Похоже, сейчас там никто не жил, но скудная обстановка, светильники, кухонный остров – все было точно таким же, как и на сайте. Она даже видела дверь в комнату, которая должна была стать ее рабочим кабинетом. Зная, что это чистый мазохизм, она вообразила себя, работающей за маленьким старинным письменным столом, который она видела на снимке, а дом в это время был бы наполнен звуками голоса Маркуса и акустической гитары.
Испытывая боль и тоску, Райан повернулась и оказалась перед брюнеткой средних лет в брючном костюме, покачивающей связку ключей с брелоком Мичиганского университета.
— Интересует? — спросила женщина.
Райан, чей легкий костюм для бега больше подходил для тренировок в бабье лето, чем для экскурсий по ретро-архитектурным достопримечательностям, поняла, какой глупый вид она, должно быть, имела в глазах агента недвижимости.
— О, нет. Просто... я когда-то читала про этот дом и узнала его, когда пробегала мимо.
— Ты, должно быть, будущий архитектор? Учишься в Мичиганском университете?
— Нет, нет. Ну, да, я студентка, но это не моя специальность.
