Только не ты + бонус (СИ) - Морская Лара (книги без сокращений txt) 📗
Он ощутил мой взгляд и мои мысли. Когда вы заперты в маленькой комнате, начинаете понимать друг друга без слов. Вот он и догадался, зараза, что мои мысли были добрыми. Человечными. Гранду это не понравилось.
— Я трахну тебя, Алена, — прохрипел голосом зомби из ужастика. На другой голос он пока что не способен.
— Только выпей сначала бульон, пока теплый, — ответила устало. Трахнет он меня! Как говорится, напугал ежа голой задницей.
Села за его спиной, поправила подушки и сунула чистую соломинку в рот Гранда. Он сделал несколько глотков и в изнеможении прикрыл глаза.
— Могла бы как следует растворить бульонный кубик!
Посмотрела в чашку — ни крупинки.
— Я решила, что тебе захочется погрызть от скуки.
— Твой последний пациент сдох от твоей заботы?
— Нет, от стояка.
Бледные губы дрогнули. Наверное, тогда во мне зародилась надежда, что Гранд выживет и со всем справится. Его улыбка как крюк, заброшенный в будущее. Крюк, за который я держусь всем сердцем.
Я решила отпраздновать этот момент, поделившись кусочком правды. Дать Александру немного амуниции в слабые руки, чтобы мы сражались на равных. Я очень, очень хочу вернуть себе право искренне ненавидеть Гранда, а для этого ему должно стать лучше.
— Похитители сказали, что, если ты умрешь, они меня убьют, так что сделай любезность, поживи, пока меня не отпустят.
Александр дернулся и с силой сжал зубы.
— Кто это сказал? — пробормотал, почти не размыкая губ.
— Блондин. Я говорю это к тому, что мне надо осмотреть твою рану и обработать кожу вокруг, чтобы не было инфекции. Это будет неприятно.
— Ты пока что не сделала мне ничего приятного, — сказал, не открывая глаз.
— Принимаю твой ответ за согласие.
Александр не издал ни звука, хотя побледнел от боли.
Когда я закончила, сказал:
— А теперь давай еще гвозди под ногти забей.
Я приняла это за «спасибо», другой благодарности все равно не будет. Намочила полотенце теплой водой и снова села на кровать.
— Опять пришла? Не отстанешь?
— Не отстану.
— Пошла бы лучше поела, твой живот бурчит так громко, что оглохнуть можно.
— Сейчас поем. Послушай, Гранд! Похитителям нужно, чтобы ты нормально разговаривал, выглядел и соображал… похоже, они должны предъявить тебя кому-то по видео. Не трать на меня свой яд, я пытаюсь тебе помочь!
— Я уже почти в порядке!
— Не сомневаюсь!
Провела полотенцем по слипшимся от крови волосам.
— Ты мне еще завивку сделай! — зашипел.
— Сделаю. А потом депиляцию воском. Везде.
— Тебе бы только до моего члена добраться!
— Все обдеру, даже брови и ресницы вырву!
— Отстань от меня! — Гранд попытался дернуть головой, но не получилось.
— От тебя воняет кровью.
— Тогда держись от меня подальше!
— Я бы рада, но у нас одна кровать. А кровь — отличная питательная среда для бактерий. Так что терпи, иначе придушу!
— А как объяснишь похитителям? Что я сам себя задушил?
Гранду понравилось напоминать мне, что наши жизни связаны, что похитители убьют меня, если с ним что-то случится. Сначала я приняла это за очередной виток жестокости, но потом разглядела изнанку его чувств. Его разрушала мысль, что после нашего пятнистого прошлого я добровольно его выхаживаю. Намного легче жить с убеждением, что меня заставили, и я делаю это с отвращением и ненавистью.
На самом деле ненависть рассеялась, стала неуместной и неинтересной. Ненавидеть беспомощного человека в твоей власти глупо.
Это не осталось незамеченным Грандом, угнетало, мучило его. Он хотел быть достойным ненависти, как бы ни странно это звучало. Сочувствие, сострадание, жалость, — казалось, он повторял эти слова про себя, как ругательства, и сходил с ума.
В арсенале Гранда есть только одна палитра — ярких, сильных чувств. Все равно каких, положительных или отрицательных. Остальное равносильно смерти.
Поэтому я позволила ему вести игру, в которой моя ненависть все еще горит, в которой я с отвращением помогаю ему выжить под прицелом похитителей. Делаю это только потому, что меня заставили. Исключительно.
Мы оба знаем, что это игра. Мы связаны в ней, пойманы, запутались, как в тине, и вместе падаем на дно.
Пусть так. Пусть как угодно. Мне плевать на прошлое, на наше противостояние, на ненависть и на игры Гранда. Я просто хочу жить.
Похитители возвращаться не спешили, да я и не ждала. Гранд не в том состоянии, чтобы их порадовать. Несмотря на то, что внизу грохотала музыка, он проспал несколько часов подряд. Только к вечеру проснулся и долго приходил в себя. Из-за головокружения и слабости еле двигается.
Вечерние процедуры и кормление прошли с предъявлением множества претензий, но препирались мы вяло и без особого интереса.
— Будешь лапать меня во сне, закричу! — пообещал Гранд, когда я легла рядом.
— Если и прикоснусь к тебе, то только чтобы задушить!
Поправила подушки за спиной Гранда и повернулась, стараясь не касаться его тела. Кровать большая, но не настолько, чтобы расстояние между нами было совсем уж безопасным. Могу и вправду придушить, случайно или нет.
Мы лежим в темноте. Кромешной. Окна заколочены, ночника нет, сон не приходит. Внизу не затихает музыка. Отбойный молоток в голове работает на полную мощь, завтра попрошу у похитителей лекарств посильнее. Буду топать ногами, если потребуется. Только топать буду тихо, а то голова болит. Надеюсь, утром Гранд пройдет проверку на нормальность. Раз он и сам не настаивает, чтобы я звала похитителей, значит, переговоры будут непростыми.
— Я знаю одно русское слово!
Я слишком устала от Гранда за этот день, поэтому промолчала.
— Жо+а, — продолжил он, не дождавшись моего любопытства.
— Очень точное определение нашей ситуации.
— Когда похитители зашли сегодня утром, ты не сразу сказала, что я очнулся. Почему?
— Мне нравится быть с тобой наедине. Всегда мечтала о медовом месяце! Не хочу, чтобы он заканчивался.
— Ты всерьез надеялась, что они отвезут меня в больницу?
— Если знаешь ответ, то зачем задаешь вопрос? Да, надеялась, ведь ты не видел похитителей и толком ни о чем не знал.
— Тебе когда-нибудь говорили, что ты дура?
— Не порти наш медовый месяц оскорблениями.
— Это не первый раз, когда я тебя оскорбляю.
— Правда? А я и не заметила. Обычно ты любезный и добрый. Отстань, Гранд! Для медового месяца ты слишком много болтаешь.
— Надеюсь, ты не храпишь.
— Постараюсь храпеть как можно громче.
Мы не спали. Когда бездействуешь и дремлешь целый день, трудно втянуться в правильный режим. Время я определила приблизительно, по ощущениям и тьме за крохотным окном в ванной, но сон все равно не приходил. А еще музыка внизу, как дьявольский пульс головной боли.
— Гранд, пожалуйста, объясни мне хоть что-нибудь! Оставь свои тайны при себе, но хотя бы скажи, переговоры будут сложными, да? Ты поэтому не настаиваешь, чтобы я позвала похитителей?
Я уже спрашивала его об этом раньше, но бесполезно. Честно говоря, я боялась ответа. Боялась узнать о жестокости врагов Гранда. В этот раз он ответил.
— Да, сложными.
— Похитители всего лишь исполнители, но ты знаешь заказчика.
— Да.
— Тот же человек, который подослал к тебе фотографа?
— Да, Бертрам.
— Он жесток?
— Да, — ответил с задержкой.
— Тогда почему ты ведешь с ним дела?
— Я тоже жесток.
Правда, это так.
— Что ему надо?
— Прежде чем спросить, подумай, стоит ли тебе об этом знать.
— Если Бертраму нужно что-то важное, то почему он не спешит с тобой связаться? Кому они собираются тебя показывать?
— Мы с тобой заложники. Они собирались похитить только меня, но ты вмешалась, поэтому забрали обоих, чтобы ты не обратилась в полицию. А требования предъявили Лоренсу.
