Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗

— Он взял деньги, — проговорила она. — Дэнни взял пятьсот тысяч долларов и пригласил меня на свое ранчо в Техасе. Мне удалось отговориться и на этот раз, но рано или поздно нам придется столкнуться лицом к лицу. Он хочет поблагодарить меня лично за поддержку его предвыборной кампании. Пора пускать в действие следующую часть нашего плана. Скажи всем, что через неделю я хочу провести общее собрание. Прямо накануне Нью-Хэмпшир Праймери.

— Хорошо.

— Волнуешься? — спросила Беверли.

— Не знаю.

— Не волнуйся. Дэнни силен, но я все равно сильнее. Все будет хорошо, обещаю.

Две женщины посмотрели друг на друга. Каждая знала, о чем думает другая. Так тридцать пять лет спустя Беверли наконец отомстит. Одиннадцатого июня, в тот день, когда Дэнни Маккей пожалеет, что он вообще появился на свет.

19

— Секс — это то, что сегодня хорошо продается, ты знаешь это, Бев?

Она не слышала его. Она была слишком занята, сражаясь с непостижимыми конторскими книгами закусочной. Именно в такие времена Беверли думала о Кармелите. Девушка, рожденная с феноменальным талантом, которая была вынуждена похоронить его вместе с остальными своими мечтами. Кармелита, которая перестала отвечать на письма Беверли два года назад.

— Эй, Бев, кто, по-твоему, наиболее сексуальный актер?

— Я не знаю, — ответила она, не поднимая глаз от своей бухгалтерии.

Рой нахмурился, глядя на обложку «Вэрайэти» и сказал:

— Я серьезно, Бев. Ну, давай же, кто сегодня самый сексуальный мужчина на экране?

Беверли положила карандаш и посмотрела на Роя Мэдисона. Он сидел, как обычно, за угловым столом, расположенным ближе всех остальных к телефону-автомату, и перед ним были разложены самые последние номера «Вэрайэти», «Кастинг колл» и «Голливуд Репортэ». И, как обычно, он был одет в чистую, но аккуратно заштопанную одежду. Его стул располагался так, чтобы он часто мог видеть себя, глядя на свое отражение в музыкальном автомате. Типичный безработный актер.

— Я действительно не знаю, Рой. Я не хожу в кино.

— А как насчет Пола Ньюмана?

Был период утреннего затишья — между наплывами во время завтрака и обеда, за другими столами было всего несколько посетителей. Даже Хайленд-авеню казалась тихой этим утром.

— Почему тебе нужно знать это, Рой?

— Я подумываю о том, чтобы, возможно, сменить имидж. Стать более сексуальным.

Она серьезно задумалась над этим. Хотя Беверли редко уделяла внимание мужчинам вообще и не считала их достойными внимания в течение последних шести лет, она была достаточно наблюдательна, чтобы понять, что с внешностью Роя Мэдисона все в порядке. Он действительно был весьма красив поверхностной красотой экранного идола, и Эдди часто удивлялся, что актер с внешностью Роя больше не получает ролей. Но проблема заключалась в том, что он был маленькой неизвестной рыбкой, борющейся с барракудами. Он получал эпизодические роли без слов то там, то здесь, однажды даже в «Бонанца» — цветном фильме, но этого было недостаточно для начала его карьеры. Он перебивался работами на неполный рабочий день, оставляя их, когда у него ненадолго появлялись деньги, и снова побирался, когда деньги заканчивались. Как сегодня. Прошло уже более месяца, признался он мрачно, с тех пор как его агент возвратил все его запросы.

— Я не думаю, что что-то не так с твоей внешностью, Рой.

— Последний директор по кастингу, которого я видел, сказал мне, что я слишком похож на Фабиана. Это правда, Бев?

Она понаблюдала, как он смотрел на свое отражение в музыкальном автомате, поворачивая голову так и этак, поправляя свою идеальную прическу, и вынуждена была согласиться: он действительно был слишком похож на Фабиана.

— Если бы я мог получить хотя бы одну хорошую роль! Ты понимаешь, о чем я? Роль со словами. Показать им, на что я способен в самом деле. Но нельзя получить роль со словами, если у тебя нет SAG-карты. А стать обладателем SAG-карты невозможно, если ты никогда не исполнял роль со словами. Проклятье, Бев. Только один раз, только один раз я хотел бы, чтобы люди увидели, что я действительно могу делать.

— Ты сделаешь это, Рой, — сказала она мягко. — Когда-нибудь тебе представится такая возможность.

— Да, — фыркнул он. — Подобно тому, как ты представилась Эдди. — Рой приходил сюда ужинать уже в течение восьми лет; он помнил «Королевские бургеры от Тони», когда это было второсортное заведение, посещаемое проститутками, полицейскими и безработными актерами, подобными ему, которые ели протухшие гамбургеры Эдди. А теперь? Да, теперь Эдди создал новый бренд «Эдсел» — настолько он преуспел.

Настойчивость была тайной успеха Эдди. Сейчас он был владельцем шести торговых точек «Королевские бургеры» и гарантировал своим клиентам, что, если они купят гамбургер в магазине города Пасадена, он будет того же качества и иметь тот же вкус, что и гамбургер, которым они наслаждались на прошлой неделе в магазине Санта-Моники. Сеть торговых палаток, где бы продавались гамбургеры, была весьма новой концепцией; Эдди знали в Вайт Тауэр и Вайт Касл на восточном побережье, а на западном побережье, за исключением нескольких относительно неизвестных сетей типа недавно основанной братьями Мак-Дональдами в забытом богом Сан-Бернардино, этот феномен не был известен.

Эдди за те шесть лет, что Рейчел Беверли оживляла его бизнес, понял, к своему удивлению, чего хотела публика в те дни: быстрого обслуживания и стандартной пищи по низким ценам. Он богател за счет своих закусочных «Королевские бургеры», несмотря на то что гамбургеры по-прежнему были обернуты в бумагу и при покупке пакета каждый стоил десять центов. Девиз закусочной был: «Миллионы людей едят королевские гамбургеры», и это было написано на каждой вывеске «Королевские бургеры», прямо под характерной знакомой золотой короной.

Именно в этот момент вошел почтальон, его большой почтовый мешок был переброшен через плечо.

— Привет, Беверли, — сказал он, вручая ей маленькую стопку конвертов.

— Здравствуйте, мистер Джонсон, — сказала она, беря у него почту.

Он наблюдал, как она тщательно осматривает каждый конверт. Он знал, что она что-то ищет, но не знал, что именно. Фред Джонсон любил смотреть на симпатичную молодую Беверли Хайленд. Он работал на своей должности почти двадцать лет, и за все это время не встречал такой живой девушки, как та, что управляла закусочной Эдди. Он как-то даже подумывал о том, чтобы набраться храбрости и пригласить ее на свидание, но затем он однажды услышал от Эдди, что Беверли не ходит на свидания. У нее не было парня; фактически у нее, казалось, не было никаких друзей, о которых можно было поговорить. «Какая она?» — спросил Фред Эдди. Но Эдди вынужден был признать, что, хотя она проработала у него шесть лет, он знал о ней не больше, чем в тот вечер, когда она впервые пришла в магазин в поисках работы.

Фред наблюдал, как ее руки перебирают конверты. Руки были длинными, тонкими и красивыми, как и сама девушка. Она изумляла его. Независимо от того, сколько посетителей было в закусочной — а в последнее время там было весьма многолюдно, — Беверли всегда оставалась на высоте. Она была спокойна, молчалива и сдержанна. Ее униформа всегда была выглажена, на ней не было ни пятнышка; она никогда не повышала голос и не беспокоилась при наплыве посетителей. Она ассоциировалась у них с лимонадом в жаркий день или пикником под тенистыми деревьями.

Беверли вздохнула и отложила счета и извещения в сторону. Фред решил, что то, что она так старательно искала каждый день, еще не пришло. Ему внезапно пришло в голову, что, если бы он знал, что нужно Беверли, он сделал бы все возможное, чтобы достать это для нее.

Но даже Фред Джонсон с его пылом среднего возраста не мог устроить это.

Беверли каждый день искала в почте ответ на объявление, которое она поместила в газеты по всей стране. «Наоми Бургесс Двайер, — гласило объявление в светской хронике: — Свяжитесь со своей дочерью Рейчел, адрес: 1718, Хайленд авеню, Голливуд, Калифорния». Ответа не было уже четыре года.