Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗
Деньги нужны были Беверли для более важного дела. Каждую неделю она выделяла себе небольшую сумму, собирала премиальные купоны, когда могла, покупала одежду на распродажах и бесплатно питалась в закусочной. Доллары медленно накапливались. Она была терпелива, собираясь когда-нибудь стать богатой. И когда это произойдет, она найдет Дэнни Маккея.
Она добралась домой как раз в тот момент, когда Энн Хастингс, соседка, доставала почту из почтового ящика.
— Привет! — сказала упитанная Энн. — Ничего себе, тонна рождественских открыток. Более половины из них от друзей моей матери. Зачем она дает им мой адрес?
Беверли улыбнулась и стала подниматься вверх по лестнице. Энн замечала, что Беверли Хайленд редко проверяла свой почтовый ящик. Как будто она знала, что там никогда ничего нет.
— Я уже давно тебя не видела, — сказала Энн, следуя за ней по ступенькам, сжимая в руках стопку праздничных конвертов.
— У нас было много дел в закусочной. А Эдди в Ковине, ищет участок для нового магазина.
Когда Беверли вставила ключ в замочную скважину, чтобы отпереть дверь, Энн подошла и прислонилась к стене.
— Ты знаешь, я рассказала своему отцу о гамбургерах Эдди. Он сказал, что вы могли бы продать рецепт и сделать на этом деньги.
— Эдди получал предложения о покупке его секретного рецепта. Но он не хочет продавать его. — Никто, кроме Беверли и Эдди, не знал, что на самом деле это был ее рецепт. Когда к нему приходили желающие купить рецепт, чтобы продавать гамбургеры, Эдди консультировался с Беверли. Но она говорила: «Ваши гамбургеры особенные. Если рецепт будет доступен каждому, то люди перестанут ходить в вашу закусочную». Он решил, что это хороший совет, и отказывался продавать рецепт.
— Да, — сказала Энн, не двигаясь с места, когда Беверли вошла внутрь. — Я ела королевские гамбургеры. Они действительно хороши.
Беверли не захлопнула дверь перед лицом девушки. Она знала, что Энн Хастингс была одинока и что всякий раз, когда у нее была возможность, она хваталась за соседей, пытаясь втянуть их в беседу. Беверли видела, как несколько раз ее грубо отталкивали.
Поэтому она спросила:
— Хочешь чая со льдом?
И Энн подпрыгнула при этих словах.
У Беверли была однокомнатная квартира с диван-кроватью и кухонным уголком. Из нее открывался хороший вид на Голливудские холмы, и Беверли это нравилось. Она украсила квартиру занавесками и подушками из магазина «Pic and Save», и это было все. Живя ради будущего, как она делала, Беверли умела обходиться малым. Она питалась скромно, лишь для того, чтобы поддерживать свои жизненные силы, не курила, не пила, не ходила в кино. Она не покупала себя никаких предметов роскоши; она не баловала себя. Дисциплина и упорный труд были нормой простой жизни Беверли Хайленд.
Все было рассчитано, чтобы подготовить ее к тому дню, когда она вновь встретится с Дэнни.
Из этого правила были два исключения: первым были ее волосы, которые нужно было подкрашивать каждую неделю, чтобы платиновый цвет выглядел натуральным. Она делала это потому, что раз и навсегда похоронила Рейчел Двайер. Вторым исключением были книги. Беверли тратила деньги на книги. Но не на романы, не на произведения художественной литературы, из которых она узнавала об успехе, о том, как продвигаться вперед. Это были истории реальных мужчин и женщин, которые, преодолевая препятствия, риски, целенаправленно и интуитивно понимая то, чего хотят люди, поднялись на вершину. В настоящее время она читала книгу «Будь моим гостем» Конрада Хилтона.
— Как ты оказалась дома в этот час? — спросила Беверли из любезности. С Энн Хастингс все было в порядке, кроме, возможно, того, что она слишком стремилась быть всеобщим другом. В возрасте двадцати двух лет, имея небольшой избыточный вес и не будучи ужасно привлекательной, Энн старалась компенсировать это, создавая личность, которую многие находили навязчивой. Но Беверли помнила, каково это — хотеть быть принятым.
— Я уволилась с работы сегодня утром.
Беверли посмотрела на нее.
— О, мне очень жаль.
— Да, мне тоже. Мой отец убьет меня. А моя мать скажет: «Я ж тебе говорила».
Беверли знала историю Энн, любой, кто пересекался с ней, слышал эту историю. Энн была единственным ребенком в семье, родители ее чрезмерно баловали и опекали. Девушка пыталась покончить с этим, выбрав свой собственный путь. Окончив Вэлли Стэйт Колледж со степенью по искусству, она недавно получила место оформителя витрин в универмаге. Это была приличная работа, но проблема заключалась в том, что Энн была очень творческой личностью и отчаянно хотела некоторой артистической свободы.
— Я предложила концепцию для оформления витрин на этот год, — сказала она с энтузиазмом. — Как тебе нравится: «Рождество в кино»?
— Мне нравится.
— Каждая витрина должна представлять сцену из кинофильма… наподобие «Белого Рождества» или «Жизнь прекрасна». Даже «Бен Гура». Я думала, что оформлю каждую витрину кадром из кинофильма, с костюмами и прочим. Знаешь, у меня есть друг в «Вестерн Костьюм».
Беверли знала. У Энн Хастингс были друзья повсюду.
— Но мой начальник сказал «нет». Только Санта и его гномы в этом году. Поэтому я вышла из себя и сказала то, чего не должна была говорить. Я просто разозлилась, Беверли, не могу выносить, когда меня ограничивают, понимаешь?
— Что ты собираешься делать?
Энн хмуро размешивала сахар в чае.
— Не знаю. Моя специальность не так уж востребована. Мать хочет, чтобы я опять переехала к ним и получила степень магистра. Я не могу больше жить с ними, Беверли! Они душат меня!
Беверли ничего не знала об этом. Ее никогда не душили любовью.
— У нас вчера вечером ушла официантка, — сообщила она, — я собиралась начать проводить собеседования, чтобы найти другую. Ты хотела бы поработать у Эдди?
Энн думала об этом. Это выглядело не очень привлекательным.
— Бесплатная еда, — добавила Беверли.
— Я займусь этим.
После этого сказать уже было нечего, кроме как поболтать о том, хороший ли президент Кеннеди. Энн спросила Беверли, читала ли она уже «Мои грешные, грешные дороги» Эррола Флинна, а Беверли сказала просто:
— Наверное, я почитала бы эту книгу, если бы у меня было время.
Беверли не интересовало, как звезда кино проводил свое время на медвежьих шкурах. Ее интересовал подъем человека вверх по лестнице финансового успеха. «Чтобы достичь чего-то грандиозного, — писал Конрад Хилтон, — вы должны сначала помечтать о чем-то грандиозном». А мечтанием Беверли занималась всю свою жизнь.
Энн очень не хотела идти в свою собственную пустую, одинокую квартиру, поэтому она не торопилась уходить. И Беверли не возражала. Когда она наблюдала, как пухлые руки Энн перебирали почту, которую она получила, Беверли задавалась вопросом, не попробовать ли ей снова написать письма Бэлль и Кармелите. Последнее письмо, отправленное ей два года назад, вернулось с пометкой: «Переехала. Нового адреса не оставлено».
— О нет, — простонала Энн.
— В чем дело?
Энн помахала письмом в воздухе.
— Это опять моя кузина Дженет, я бы хотела, чтобы она оставила меня в покое. Моя кузина из богатых. У них есть дом на холмах, и они большие снобы. Каждый год моя кузина устраивает эти грандиозные Рождественские танцы, и каждый год моя мать заставляет меня идти туда.
— Тебе не нравятся вечеринки?
— Танцы мне нравятся, все дело в том, что другие девушки, которых приглашает моя кузина, приходят с кавалерами. Я иду со своими родителями. Я сказала своей матери в прошлом году, что больше не пойду, и мы сильно поссорились из-за этого. «Это расстроит твою тетушку Фи, — сказала она. — И выставит нас в плохом свете». Моя мать просто не понимает: мне двадцать два, Беверли, и у меня нет парня.
— У меня тоже нет.
Энн уставилась на нее в удивлении. Она смотрела на завидно стройное тело, великолепные платиновые волосы и красивое лицо Беверли, и не верила ей.
— Это правда, — сказала Беверли. — У меня нет парня. Если бы меня пригласили на танцы, мне пришлось бы идти одной.
