Эффект бабочки (СИ) - Акулова Мария (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Тогда просто позвоню, чтоб послушать, что-то рассказать…
– Ладно уж, звони, – формальное одобрение было получено, а через минуту щебетания, пришлось действительно скидывать – ему пора было выдвигаться на очередное мероприятие, а Настю ждали макароны.
Доесть их не получилось. Не то, чтоб они были очень уж невкусные, просто… Влюбленность – лучшая диета. Еда не нужна, вода не нужна, да ничего не нужно, лишь бы он снова и снова называл своей бабочкой.
***
– Мам, да, все хорошо, – Настя открыла верхний шкафчик комода, провела рукой по стопке футболок Имагина, потянула верхнюю.
– Ты там не голодаешь? – голос Натальи звучал встревожено. Впрочем, как голос любой матери, звонящей своему непременно недокормленному ребенку. Ведь любой ребенок априори недокормлен. Особенно тот, который должен этим вопросом заниматься сам.
– Нет, мамочка, ем много, часто, с аппетитом.
– Знаю я твой аппетит… – женщина покачала головой.
– Бабушке с Андрюшей привет передашь?
– Передам. Они тебе тоже передают.
– Дай мне, Наташ, – в трубке послышалось шуршание, а потом телефон перекочевал в руки уже другой женщины. – Настенька, зайка, приезжай скорей. Я ведь после рассказов твоей матери только и могу думать, что об этом твоем Глебе.
Настя улыбнулась, наслаждаясь звуком ласкового голоса бабушки. Антонина Николаевна души не чаяла во внуках. Андрюша напоминал ей шебутного Володю, когда сыну было столько же, а Настя… Настя всегда для нее, как и для сына раньше, была цветком, который рос в их оранжерее, украшая дни и грея мысли.
– Мы скоро приедем, ба. Глеб сейчас в командировке. Вот он вернется, и мы…
– Когда вернется?
– Скоро.
– Ну глядите мне, а то со старческим сердцем и не менее старческим любопытством ведь нельзя шутить. Знаешь, сколько всего я могу себе напридумывать?
Первой рассмеялась Настя, а за ней и Антонина Николаевна. Ася искренне обожала маму отца. Она всегда была для нее образцом, авторитетом, важнейшим советчиком и невероятной силы женщиной. Пережила смерть сына, кончину мужа, сохранила вкус к жизни, мудрость и доброту, не спешила судить и ставить клейма. Учила так же поступать внуков. Ненавидела сплетни и сплетниц. Во многом не согласна была с Натальей, но… Настя понимала обеих женщин, и обеих любила.
Для нее было крайне важно знать, какого мнения бабушка о Глебе. Она не успела еще познакомить Имагина с мамой, но, если уж признаваться только себе, вердикт бабушки имел для Насти даже большее значение. Наталья намного мягче, она слишком любит детей и искренне боится их ранить, если Глеб вдруг ей не понравится, просто помолчит, а бабушка… Разложит все по полочкам и заставит держать ответ – его. Потому что расклад по полочкам будет происходить прямо при нем.
Потому-то Настя и похихикивала, когда Имагин начинал с энтузиазмом обсуждать грядущую поездку. Не знал, бедняга, что ему светит…
– Глеб вернется, мама с Андрейкой приедут домой, а потом мы вместе к тебе рванем, ба.
– Хорошо, Настюш, – голос женщины будто обволакивал нежностью и лаской. Настя прижала футболку Имагина к груди, чувствуя, как там разливается тепло сразу и из-за бабушкиного тона, и немного из-за запаха его стирального порошка. – Маму давать?
– Ага, – трубка снова перекочевала к Наталье. Они продолжили разговор.
Хорошо, что мама не спрашивала, что дочка делает сейчас, и что собирается. Видимо, искренне считала, что Настя дома, а огорошивать мать Ася не стала.
Девушка чувствовала, что ее отношения с Имагиным тревожат Наталью. Понимала ее, сама же раньше тоже думала, что нырять во влюбленность с головой – не лучшая идея, но ведь уже нырнула и плывет, задний ход давать поздно, а маме просто нужно время, чтобы свыкнуться со всем происходящим.
Они говорили долго. Закончили, только когда Наталья начала позевывать, а у Насти затекла шея, попрощались, договорились созвониться уже завтра вечером, а потом рассоединились.
Ужинать не хотелось. Настя, пользуясь гостеприимством хозяина, сходила в душ, облачилась в его же футболку, а потом вернулась в спальню, села на кровать, включая злосчастный кондиционер.
Ну вот… Она в его квартире. Одна. А за окном ночь. Имагин приказал хозяйничать. И, по идее, можно было бы пойти в гостиную, включить телевизор, попереключать каналы. Или взять какую-то книгу, если такие здесь найдутся, конечно. Или заварить чай. Коллекция у Глеба знатная – миллион сортов и видов. Все стоят в стеклянных банках с бирками, на которых написаны названия. Чая много, а вот алкоголя нет. Хотя чего-чего, а этого Насте сейчас совсем не хотелось. Ей хотелось…
Вновь заорал телефон.
***
У Глеба снова была Цель. Точнее Цель была все той же, а вот план по ее достижению расширен.
Насте предстояло привыкнуть к изменениями, которые происходили в их жизни. Возможно, бабочка еще не поняла, что теперь его квартира – часть их жизни. И, рано или поздно, она станет центром. Весь этот бред о кондиционере, необходимости проверить, убедиться – все это только предлоги, чтоб она сделала еще один маленький шажок в сторону осознания неизбежного.
Глеб хотел видеть ее в своем доме. Желательно, конечно, рядом с собой, но в ожидании его возвращения тоже неплохо.
Справившись с делами, добравшись до гостиницы, вынырнув из-под душа, тут же позвонил ей. Нет, не для того, чтобы проверить, просто поговорить – он-то тоже соскучился.
– Имагин, твою энергию, да в мирное русло…
А она где-то там, на его кровати, явно улыбалась, слушая не слишком его скромные рассуждения на тему того, как они будут проводить время после его возвращения, положила подбородок на голое колено, натягивая футболку пониже.
– Это крайне мирное русло, Настька. Крайне мирное и приятное русло. Только ты же не дослушала…
Пришлось дослушивать. Окончательно краснеть, глупо хихикать, а потом и вовсе валиться на подушку, заливаясь смехом. Это уже истеричное, наверное, ну или следствие того, что успела жутко соскучиться, но Настя не могла перестать улыбаться, слыша в трубке рокочущий голос, который перескакивал с темы на тему, то смущая, то смеша, то рассказывая что-то важное, серьезное, ценное.
– Ну что, тебе там удобно? Бабайка за пятки не кусает? Кондиционер не жужжит?
– Приемлемо, – Настя спрятала те самые пятки под одеяло, перестраховываясь на случай бабайки. Мало ли. Вдруг не пошутил?
– Если станет неприемлемо, звоните, Анастасия Владимировна, разберемся.
– Хорошо, – Настя вытянулась на кровати, сладко зевая. Так сладко, что Глеб в миллионный раз пожалел, что находится на расстоянии нескольких тысяч километров. И ему здесь как-то плохо спится.
– Спишь уже?
– Угу, – она явно устала. Глеб услышал хруст постельного белья, значит, перевернулась на бок. Представил, как Настя подкладывает ладошки под телефон, закрывает глаза.
– Завтра что делаешь?
– Не знаю еще… Хочу к врачу сходить, и в школу одну. У них вакансия была.
– Утром?
– Да.
– А вечером?
– Дома. Цветы надо хотя бы полить. Да и вообще…
– А ночью?
– Глеб…
– Насть. А вдруг он завтра жужжать начнет?
– Не начнет.
– А вдруг?
– Имагин…
Он усмехнулся, а она почти проснулась. Но сейчас так лениво было спорить. Очень-очень лениво.
– Что? – и мужчина, а точнее Глеб Жуликович Имагин, это прекрасно понимал.
– Ты будто собаку дома оставил, а не кондиционер. Честно. За ним прямо глаз да глаз…
Имагин чуть не стукнул себя ладонью по лбу. Идея-то хорошая! Жаль, не его.
– Еще раз, Насть, хорошо?
Она немного помолчала, а потом снова зевнула. Ладно уж, победил.
– Хорошо.
– Договорились, – победил, просиял, явно приободрился. – Я прилетаю в шесть. Дождешься дома?
– У тебя?
– Угу.
– Дождусь. Что-то приготовить?
– Угу, – Глеб повторил ее ответ, ухмыляясь. Уже спит почти. Завтра может даже не вспомнит, о чем говорили сейчас, да и отключиться может на каждом слове…
