Рассвет в ночи (СИ) - Крол Анна (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
- Эта почва сырая пахнет руслом покоя, сердце мне затопляя нездешней тоскою...
По щекам заскользили резкие, но ласковые слезы неба, Она еле сдержалась от торжествующей пьянящей улыбки - во весь рот, до ушей! - доставая эту улыбку из самых сокровенных уголков души... Книга была быстренько спрятана в мокрую сумку, лицо и руки подставлены под дождь. Небо бушевало, ветер танцевал по вмиг опустевшим скамейкам... Впрочем, сейчас Ей было все равно, кто есть, а кого нету! Ведь это Ее парк, Ее родной любимый парк, в котором гремит так обожаемая Ею гроза!
Эту Ее любовь к бушующей стихии не понимал никто... Тихая, можно даже сказать пугливая Мышка нисколько не пугалась громовых раскатов и ярых всполохов, мало того, - она бежала навстречу буре! В эти... Пожалуй, только в эти моменты Она напоминала тонкого, хрупкого, но такого отчаянно храброго - или глупого? - ребенка, который, не задумываясь над опасностью, бежит навстречу ей...
В это время парк вновь преобразился. Из благообразного места прогулок степенных дам с детьми и отдыхающих бизнесменов, он снова стал Ее волшебным лесом, деревья раскинули свои ветви- руки, вливая свои голоса в прекрасный хор природы, в яростно-страстные завывания ветра, в мощный монотонный гром...
- На немом окоеме рвутся плотные тучи.
Кто-то капли вонзает в дремотную заводь,
Кругло-светлые жемчуги всплесков бросает.
Огоньки, чья наивность в дрожи вод угасает.
Грусть мою потрясает грусть вечернего сада.
Однозвучная нежность переполнила воздух.
Неужели, Господь, мои муки исчезнут,
Как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?
Это звездное эхо, что хранится в предсердье,
Станет светом, который мне поможет разбиться.
И душа пробудится в чистом виде - от смерти?
И все, что в мыслях творится, - в темноте растворится?
Ее тонкие губы, шепчущие стих, как молитву, целовал ливень... Может, это длилось всего пару минут, но Ей казалось, что пролетают годы, века, тысячелетия, а Она сидит, вокруг Нее верный парк, и некому и незачем Ей мешать... Она даже не сразу заметила, что Ее пальцы больше не ловят дождь, а по оголенным плечам не сбегают щекочущие капли... Но, даже заметив это, Она еще пару секунд продолжала жмуриться и улыбаться - так не хотелось ей расставаться с этими ощущениями. Все прервал голос - ничем не примечательный, хоть и приятный. Чуть глуховатый баритон прорезал насмешливой интонацией и преувеличено-вежливыми словами грозовую симфонию. Испортил? Нет, Она не могла так сказать... Разрушил? Нет, скорее добавил еще больше магии в этот и так волшебный день. Ничем не примечательный, кстати, кроме... кроме...
Она распахнула глаза, заранее зная, что ничего хорошего не увидит, и провалилась в черные омуты чужих знакомо-незнакомых глаз. Схватив ртом воздух, как вытащенная из воды наивная рыбешка, Она с трудом оторвала загипнотизированный взгляд от сидящего рядом мужчины и перевела дух. Когда дух оказался переведен, успокоен и положен на место, Она подскочила, судорожно хватая сумку со скамьи, и, краснея от осознания того, что платье на Ней совершеннейшим образом промокло, и теперь... Теперь... Сглотнув, Она предпочла не задумываться над тем, что за "теперь" и, храбро глянув в глаза явно удивленного таким поворотом событий мужчины - "А чего он ждал!?" - возопил смущенный и растерянный внутренний голосок, - пробормотала что-то вроде:
- Не стоило беспокоиться... Со мной все прекрасно.
И сбежала. Постыдно и позорно убралась с поля боя под проливным дождем, держа спину как можно ровнее, а голову - как можно выше. В разуме все смешалось, но к Ее смущению, над всеми чувствами брало верх любопытство! Проклятущее любопытство, которое задумчиво тянуло: "Что ему понадобилось?.. Зачем он подошел?". А завершала все это до ужаса жуткая мысль: "И зачем ты ушла, трусливая дурочка?.." Не выдержав такого напряжения, Она зло тряхнула мокрыми и оттого еще более черными волосами, что хищными кольцами обвивали худую бледную шейку, и фыркнула. Что-то в последние дни все идет не так... Ох, скорей бы прийти домой и сесть за понятные, привычные учебники!
Она пробегала по лужам, спотыкалась о бордюры, обходила бегущих прохожих, и вслед Ей несся издевательский голосок, взявшийся неизвестно откуда... И самое кошмарное было то, что он говорил... А он смеялся, шептал, и улыбался... О! Он несомненно улыбался!
- Красная Шапочка, по дороге идя...
Сказки кончились, я растерялся над бездной,
над потоком любви - муть какая-то в звездах.
Неужели, Господь, мои муки исчезнут,
как сейчас исчезает хрупкий лиственный отзвук?
Снова льет.
Ветер призраки гонит вперед.
И она пугалась этих слов. Пугалась... И вновь хотела их слышать.
Глава 9.
Он и Его кошка
Не таким-то простым делом оказалось найти мелодию, ориентируясь лишь на пару нот, что успели долететь до Него из наушников той девчонки с томиком Лорки, ну той, из парка, той самой, которую Он пытался уберечь от дождя. Но Ему это удалось! Не впервой всё же. Лучше всего в такой ситуации сесть за пианино, - а оно у тех несчастных людей, в чье музыкальное образование мамочки вкладывают всю душу и почти все деньги, разумеется, присутствует, - и попытаться проиграть услышанные ноты. Если мелодия знакомая, то пальцы быстро припомнят, на какие клавиши следует жать, чтобы превратить где-то подслушанный отрывок в знакомое произведение. Так Он и сделал - смёл с крышки пианино рабочую макулатуру, смиренно подождал, пока кошка, окрещенная Им Усатой, удобненько пристроится на хозяйских коленях, и стал наигрывать, мягко перебирая клавиши. Пришлось побиться где-то с час, прежде чем давно не утруждаемые таким делом пальцы угадали в нескольких нотах вступление к "Лесным сценам" Шумана. Надо же! Хотя, что еще Он ожидал услышать из наушников человека, зачитывающегося стихами Лорки, - Раммштайн?
Порывшись на полках необъятного шкафа, служащего приютом не только книгам, но и аудио- и видеодискам, Он отыскал-таки сборник Шумана и, вставив его в музыкальный центр, нажал кнопку воспроизведения и уселся на полу. Усатая, к тому времени успевшая задремать на верхней полке пианино, встрепенулась, повела ушами и с недоумевающий "Мяяя!" перебралась поближе к хозяину - на диван, прислонившись спиной к которому, тот сидел. Воспроизведение началось с "Одиноких цветов", мелодика которых как нельзя лучше сочеталась с обеда льющим за окном дождем. Гроза уже отгремела, ветер поутих, а вот серые капли все сыпались и сыпались с изможденного неба, весь день копившего в себе студеную влагу. Стуча попрыгунчиком о стену над плазменной панелью, Он слушал фортепьянные переливы Шуманских "Лесных сцен" и наблюдал, с какой горечью и злостью хлещет за окнами весенний ливень.
А что, если всё не так страшно, как ему представляется? Вдруг не так уж и зазорно быть владельцем потасканной иномарки и жить в тридцати квадратных метрах, в которые компактно вписаны две комнаты, раздельный санузел и кухня? Когда-то Он мечтал так жить... И гулять в грозу без зонта...
Попрыгунчик набирал скорость. Как-то боязливо поблескивала уголком висящая на стене "плазма". Ну ей-то бояться было нечего - что-что, а вот так выверено стучать мячиком рука у Него была набита. Это вам не классическое произведение по двум нотам узнать! В швыряниях и бросаниях Он поднаторел... За столько-то лет игры на бирже!
Нежные переливы Шумана быстро надоели, а потому были заменены на тот самый Раммштайн. Врубив колонки на полную, Он распахнул окна и выпустил гитарный скрежет "Sonne" в промозглый весенний вечер. Пока редкие прохожие в раздражении и любопытстве поднимали глаза к окнам Его квартиры, Он, набрав в раковину холодной воды, хорошенько охладил в ней разгоряченную голову, вынырнул и посмотрел на свое мокрое лицо в зеркало.
