Дикий. Его неудержимая страсть (СИ) - Савицкая Элла (полные книги TXT, FB2) 📗

«Довлатов Олег Васильевич — щедрый меценат, чьи заслуги известны округе довольно хорошо. Бизнесмен помогает малофинансируемым больницам, принимает участие в благотворительных акциях и является основателем благотворительного фонда «Спасите детей». Чужих детей Олег Васильевич спасает, а своего оставил гнить в детском доме.

Из доверенного источника, имя которого мы оставим в тайне, нашему издательству стало известно, что у Довлатова О.В. помимо двух законных детей есть еще одна дочь, от которой он отказался, лично привезя её в детский дом номер 8. Марине на сегодняшний момент двадцать один год. Мать девочки умерла, а о том, что у неё есть отец, она узнала совсем недавно… "

Пролетаю глазами красочно и достоверно расписанную историю моей жизни, в которой говорится и о том, что меня едва не изнасиловали в семнадцать, и о жизни в съемных квартирах, наркотиках, алкоголе, работе в барах и, в конце концов, о том, что теперь я учусь в медицинском университете, а в свободное время работаю барменом в баре, где стриптиз является основной частью программы.

Перед глазами плывут круги, и дышать становится тяжело. В легкие словно песка насыпали. Неоднозначные намеки на то, чем я занимаюсь в жизни помимо стриптиза, заставляют руки дрожать. Из статьи можно сделать вывод, что выросшая в детском доме дочь уважаемого человека сейчас зарабатывает на жизнь тем, что является содержанкой успешных и известных людей. В пример приведен Кешнов и пара наших с ним снимков. Один после боя, где Матвей меня обнимает, а второй — где мы целуемся на переднем сидении его Порше.

Гнев прошибает внутренние органы с такой силой, что Асин телефон в моих руках начинает скрипеть. Скоты чёртовы! Откуда только знают всю мою подноготную? Где достали информацию, которая была известна очень узкому кругу людей?

— Марин, это кошмар какой-то, — жалобно скулит Чернова, со страхом заглядывая мне в лицо.

Начинаю часто дышать, понимая, что готова разнести тех моральных уродов, посмевших выложить на всеобщее обозрение всю мою жизнь. Теперь я понимаю, почему смеялась кучка идиотов, но за свою жизнь мне не стыдно. И если нужно будет, я каждому из них зубы пересчитаю, пусть только попробуют еще раз оскалиться в мою сторону. Это моя жизнь — такая, какая она есть. Не идеальная, но она, черт возьми, моя и никто не в праве осуждать меня и тем более выкладывать ее в интернет.

— Марин, если хочешь, можем съездить к ним, — как сквозь стекловату слышу предложение Вадима, — я знаю, где находится офис этого издательства. Пообщаемся с ними и потребуем удалить.

О, они очень пожалеют, что посмели залезть туда, куда нельзя.

— Поехали!

Глава 53

Марина

Меня настолько сильно раздирает яростью, что я даже не помню, как мы приезжаем в высотное офисное здание в деловом районе города. Как поднимаемся на лифте, и как я, миновав скромный стол секретаря, без стука вламываюсь в кабинет с надписью: «Издательство «***»».

Мужик, чье лицо мне знакомо, отрывает взгляд от монитора и, с секунду удивившись, царственно откидывается на спинку своего кожаного кресла. Александр или как там его обводит меня снисходительным взглядом, а потом то же самое проделывает, переведя его мне за спину.

— Марина, чем обязан?

Сукины сын даже вида не подает, что сильно удивлен.

— Добрый? Я сейчас вам устрою добрый день, — цежу, сжимая кулаки, и сокращаю между нами расстояние.

— Марин, Марин, — Калинин хватает меня за локоть и тянет на себя, — успокойся. Давай поговорим.

Дергаю рукой понимая, что не способна сейчас вести конструктивный диалог. Опираюсь ладонями прямо напротив вышколенного издателя, готовая вцепиться в его гладко выбритое лицо ногтями. Вот из-за таких сволочей и страдают обычные люди и звезды. Посылают везде своих папарацци, как крысы лезут в каждую щель, туда, где их не ждут, а потом по-тихому сваливают, делая вид, что не при чем. Хотя этот кажется и прятаться не собирается.

— Удали статью, — требую сквозь зубы, слыша, как барабанит собственный учащенный пульс в ушах.

— На каком основании? — мужское лицо даже не дергается.

— На том основании, что ты написал о моей личной жизни, о которой писать не имел права. И опубликовал фото, которые…

— Которые я купил.

Что?

— Купил? У кого?

— У твоей подруги.

Из-за неадекватности происходящего не сразу понимаю о какой подруге речь.

— У Виктории. — поясняет мудак, разводя руками. — Она автор снимков, я заплатил внушительную сумму, от которой ты, надо сказать, отказалась сама.

У меня ноги подкашиваются. Ощущение, словно меня ударили наотмашь с такой силой, что внутренности вывернуло наизнанку.

— У Вики?

— Да. У нее. Девушка оказалась гораздо более сговорчивой, чем ты. Пошла мне навстречу и дала подробное описание твоей жизни. Я еще даже не все напечатал. Мог бы рассказать и о том, как ты живешь с известным в узких кругах участником боев без правил тире начинающим бизнесменом Кешновым Матвеем Дмитриевичем. Об абьюзе, о том, как он заставил гостившую у вас Викторию на коленях перед ним ползать.

Вот же тварь! Негодование, неверие, ярость шипящим коктейлем закипают внутри, опаляя легкие до такой степени, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вика, черт бы ее побрал, дала этим скотам столько информации, что теперь все это дерьмо может отразиться на Матвее. Если бы только со мной, это еще ладно — я человек непубличный, поговорят и забудут, но Матвей… Они же его закопают под всей этой мерзостью, выдуманной Викой.

Лучшая подружка, с которой мы на горшок, мать ее, ходили, чистили зубы одной зубной щеткой и плакались друг другу в жилетку не один раз. Ладони, опирающиеся на столешницу, сгребают под собой бумаги. Меня трясет, как в недавно пережитой лихорадке.

— Послушайте, Вы не имели права печатать эту статью без позволения самой Марины. — голос Вадима звучит из-за моей спины, пока я пытаюсь совладать с собой. — Она имеет право подать на Вас в суд за клевету, потому как половина здесь неправда.

— Послушай, парень, — мудак напротив отталкивается спиной от кресла и облокачивается локтями на стол, — ну подаст она в суд, и что? Пока это дело рассмотрят, уже даже те, кто не умеют читать, будут знать суть статей наизусть. А получить с этого она сможет жалкие копейки, так как мои адвокаты очень толковые и из любой ситуации смогут найти выход. Даже из той, где его, казалось бы, нет. Статья достоверная, клуб, в котором работает твоя подруга, судя по фотографиям, доступным в сети, несильно отличается от того, как мы его описали. Разве что, возможно, ты, — с брезгливостью переводит взгляд на меня, — не находишься на содержании у Кешнова, но кому какое дело?

Действительно, никакого. Народ запомнит то, что уже написали и во что им интереснее верить, даже если это неправда. Поддавшись эмоциям, швыряю скомканный лист в удовлетворенную собственной значимостью физиономию.

Александр подрывается, а меня резко оттаскивают назад. Похоже, это была Ася, потому что она ногтями вцепилась мне в руку.

— Пошла вон отсюда, — указывает побледневший подонок, — иначе в следующей статье я напишу о том, что тебе место было не в детском доме, а в психбольнице!

— Не смейте так с ней разговаривать, — вскрикивает Чернова, — мы свидетели и подтвердим если что, что Марина ничего не сделала, а вы никчемный провокатор, жлоб и врун!

— Пошли все отсюда. — демонстрирует наконец свое настоящее лицо этот урод. — Еще раз заявишься сюда, пожалеешь, что на свет родилась.

— Мы этого так не оставим, — говорит Калинин, — вы заплатите не только за лживую статью, но и за моральный ущерб, причиненный вашими же словами.

Ася и Вадим тянут меня за собой, пока я до самой двери безотрывно смотрю на ничтожное подобие человека, провожающее меня высокомерно поднятой головой. Когда мы выходим в коридор, со всей силы хлопаю дверью. Девушка за столом вздрагивает, хватаясь за телефонную трубку, я же просто пытаюсь дышать. Обхватываю голову руками, чувствуя, как внутри все горит.