Невыносимая любовь - Макьюэн Иэн Расселл (полная версия книги .TXT) 📗
Все это я высказал ей по телефону в то утро, когда получил письмо, и, конечно, это не привело ни к чему хорошему. Теперь мы сидели в ограниченном двумя метрами пространстве, действительно плечом к плечу, но наши разногласия по сути остались непреодолимы. Я глянул на Клариссу и подумал, что она красивая и печальная. Или печаль исходила от меня?
Всю дорогу до центра Оксфорда через Хедингтон мы болтали о пустяках. Я оставил машину перед домом Логанов на том же самом месте, что и в прошлый раз. Деревья вдоль узкой улочки образовывали туннель зеленого света, кое-где пробитый сверкающими лучами солнца, и, вылезая из машины, я представил, какую скучную и полезную жизнь могут вести местные обитатели. Я взял рюкзак, и мы пошли к дому по выложенной кирпичом дорожке, как какая-нибудь семейная пара, приглашенная на чай. Кларисса даже пробормотала что-то одобрительное по поводу палисадника. Чары нарастающей обыденности вмиг рассыпались, когда на пороге перед нами появился малыш Лео, голый, но с неумело нарисованными полосками, пересекающими его грудь и переносицу. Он взглянул на меня, не узнав, и заявил:
– Я не тигр, я – волк.
– Ладно, волк, – сказал я. – А где твоя мама?
Она появилась за спиной Лео, направилась к нам со стороны кухни, все в той же мрачной отрешенности. Время нисколько не излечило ее. Тот же заострившийся нос, та же краснота над верхней губой. Скомканный носовой платок она переложила из правой руки в левую, чтобы поздороваться с Клариссой и со мной. Миссис Логан предложила нам подождать в саду за домом, пока она заставит Лео умыться и одеться. Там мы обнаружили Рейчел, которая валялась в шортиках на траве и загорала. Услышав, что мы идем, она перевернулась на спинку и притворилась, что спит или упала в обморок. Кларисса присела на корточки и пощекотала девочку травинкой под подбородком.
Зажмурившись от яркого солнца, Рейчел заверещала:
– Я тебя знаю, не думай, что тебе удастся меня рассмешить! – Когда терпеть больше не было сил, она села и обнаружила перед собой не меня, а Клариссу.
– Меня ты не знаешь, поэтому я заставлю тебя рассмеяться, – проговорила Кларисса. – И я не перестану, пока не угадаешь, как меня зовут.
Она снова принялась щекотать Рейчел, пока та не завопила: «Румпельнштильцхен!» – и не взмолилась о пощаде. Когда я повернулся, чтобы пойти обратно в дом, она, взяв Клариссу за руку, предлагала ей посмотреть сад. Я заметил, что покосившаяся палатка теперь стояла на лужайке.
Джин Логан я обнаружил в прихожей, она стояла на коленях и застегивала на Лео сандалии.
– Ты уже большой мальчик, мог бы сам это делать, – говорила она.
Он гладил ее по голове.
– Но мне приятно, когда это делаешь ты, – произнес он, глядя на меня с улыбкой довольного собственника.
– Я хотел бы, чтоб вы узнали все из первых рук. Поэтому я должен знать, где мы устроим пикник.
Она поднялась и, вздохнув, описала уголок на Темзе в Порт-Медоу. А потом махнула рукой в сторону телефона у лестницы. Дождавшись, когда они с Лео выйдут в сад, я набрал номер колледжа и попросил соединить меня с профессором логики.
До прибрежной поляны оказалось не больше пяти минут пешком. Лео, ревнуя к новой подружке сестры, виснул на свободной руке Клариссы и распевал разрозненные обрывки из всех битловских песен, какие только мог вспомнить, чтобы помешать разговору. Рейчел просто заговорила громче. Мы с Джин Логан двигались в нескольких шагах позади их шумной троицы. Джин сказала:
– Она хорошо с ними ладит. Вы оба хорошо ладите.
Я рассказал Джин о разных детях, с которыми мы общались, об отведенной для них комнате. Когда-то спальне Клариссы, а теперь уже просто комнате.
Когда мы поднялись на железнодорожный мост, перед нами неожиданно открылся просторный луг, усеянный лютиками. Джин Логан сказала:
– Знаю, я сама вас попросила, но теперь мне кажется, я не готова пройти через это, особенно когда рядом Лео и Рейчел.
– Вы сможете, – заверил я. – Кроме того, все уже решено.
Сопровождаемые кучкой любознательных телят, мы двинулись к реке прямо по лютикам и прошли метров сто вверх по течению. Там, где приходящий на водопой скот вытоптал на берегу небольшой пляжик, мы и разбили свой лагерь. Джин расстелила огромную армейскую плащ-палатку, и, расставляя на ней припасы, я догадался, что она принадлежала Джону Логану и сопровождала его в экспедициях, о которых мы уже ничего не узнаем. Я налил дамам вина. Лео и Рейчел бегали по воде и дразнились, чтобы я полез за ними. Я снял ботинки и носки и, закатав брюки, двинулся в воду. Полжизни прошло с тех пор, как я в последний раз стоял вот так, чувствуя ногами глину и вдыхая острый речной запах воды и земли. Пока Кларисса и Джин беседовали, мы кормили уток, запускали плоские камушки и выстроили обнесенный рвом холм из грязи. В перерыве Рейчел незаметно подошла ко мне и сказала:
– А я помню, как ты к нам приходил и мы кое о чем говорили.
– И я помню.
– Давай тогда еще поговорим.
– Давай, – согласился я. – О чем же?
– Ты начинай.
Я задумался, потом взгляд мой остановился на реке.
– Представь себе мельчайшую частичку воды, которая только бывает на свете. Такую маленькую, что ее даже нельзя разглядеть...
Она зажмурила глаза, как тогда на лужайке.
– Как самая малюсенькая капелька, – сказала она.
– Гораздо мельче. Ее даже в микроскоп не увидишь. Ее почти что и нет. Два атома водорода и один – кислорода, слепленные вместе некоей чудесной и могущественной силой.
– А я могу ее увидеть! – закричала она. – Она сделана из стекла.
– Ну так вот, – продолжал я. – А теперь представь триллионы таких частичек, налепленных одна на другую по всем направлениям, простирающимся почти до бесконечности. А теперь представь, что русло реки – это неглубокий длинный желоб, извилистый мутный склон, который сотни километров тянется к морю...
Продолжения не последовало. Копавшийся на берегу Лео вдруг испугался, что без него происходит что-то важное. Он примчался, собираясь облить меня водой, если я не приму его в игру.
– Как ты мне надоел! – закричала Рейчел. – Иди отсюда!
Но тут нас позвали есть, и по дороге Рейчел пребольно ущипнула меня за руку, давая понять, что разговор не окончен.
Закуски располагали к беседам об Италии и каникулах. Дети пустились в воспоминания, явно запутанные, о пляже, где жили попугаи, о елках, растущих вокруг вулкана, а Рейчел вспомнила о лодке со стеклянным дном. Лео оспаривал возможность существования подобного предмета. Поскольку лодку взяли напрокат на день, восхождение на вулкан означало шестичасовой переход, большую часть которого Лео проехал на плечах; мы ощутили энергетическое присутствие Джона Логана, хотя даже малыш упоминал о нем лишь косвенно.
К концу завтрака взрослые размякли от вина и солнечного тепла. Детям стало с нами скучно, и, взяв по кусочку яблока, они отправились кормить пони. Джин рассказала, как Рейчел скучает по отцу, но отказывается говорить на эту тему.
– Я видела, как вы разговаривали на берегу. Она тянется к каждому приходящему в дом мужчине. Ей кажется, они дадут ей что-то, чего никогда не смогу дать ей я. Она такая доверчивая. Как я хотела бы знать, чего ей не хватает. Может, просто звука мужского голоса?
Пока она говорила, мы смотрели на детей. Они поднялись еще выше по реке. Оказавшись на приличном расстоянии от матери, Лео оглянулся и сунул свою ладошку сестре в руку. Джин начала было разговор о том, как замечательно дети заботятся друг о друге, но вдруг осеклась и воскликнула:
– Боже мой! Это она. Я чувствую, это она.
Мы выпрямились и обернулись, чтобы посмотреть. Я поднялся на ноги.
– Знаю, я сама вас попросила, – быстро проговорила Джин. – Но мне кажется, я не смогу с ней встретиться. Прошло слишком мало времени. С ней кто-то еще. Ее отец. Или адвокат. Я не хочу с ней говорить. Я думала...
Кларисса накрыла ее ладонь своей.
– Все будет хорошо, – пообещала она.
