Счастье среднего возраста (Девушка с проблемами) - Алюшина Татьяна Александровна (первая книга txt) 📗
Устал, наверное. Устал!
Теперь все, осталось последнее дело, не мог он мимо такого пройти, не мог!
Ну ничего, еще совсем немного осталось, и можно будет передохнуть и насладиться заработанным.
Маленькая глупая секретарша с работы этого Гуревича разболталась — хоть что-то сделали нормально, якобы неожиданное увлечение девушкой, пара подарков, конфеты. Цветы, кафе и информация вся на блюдце! Этот Иван Федорович и его друг, некто Корнеев, работают в компании с регионами, постоянно в командировках, на фирме почти не появляются, но оказывается, они самые удачные менеджеры. Корнеев в данный момент в командировке. Дальше все просто, на квартире Корнеева никого не было, но узнали, что он купил другую квартиру в центре и там сейчас идет ремонт. Проверили и нашли неуловимую парочку.
Мужик не нужен, но посмотреть на него интересно, а с мадам Романовой он через несколько часов улетит.
Месяца через три-четыре он станет еще богаче и свободен ото всех и от всего!
Он просматривал бумаги — что оставить, что уничтожить, складывал в небольшой ящик всякие любимые привычные безделушки — сюда он уже не вернется.
Кто-то вошел в кабинет.
— Я сказал, не тревожить! — отчитал он.
И повернулся.
На пороге стояли двое незнакомых мужчин.
Подкосились колени, он тяжело опустился в кресло. Из ослабевшей руки выпала пачка еще не просмотренных документов и разлетелась листами по полу.
Михаил Львович с трудом поднял руку, прикрыл ладонью глаза.
И заплакал.
Саша проснулась с ощущением неуютности. Открыла глаза и сразу поняла причину этого ощущения — больничный запах, белая палата.
«Что случилось?! Папе стало хуже и я осталась ночевать в больнице?»
Она резко села на кровати, голова закружилась.
Возле койки, на которой она находилась, на стуле спал Иван, вытянув ноги и сложив руки на груди.
Сашка сразу все вспомнила. Это не папе стало хуже — папы уже нет.
Хуже, по всей видимости, сейчас ей.
Заныло левое предплечье, она посмотрела на руку и обнаружила белую повязку.
Так! Что происходит?
— Гуров!
— Что? — сразу проснулся он, сел ровно и потер лицо руками. — Заснул. Рука болит?
— А что, должна? — поинтересовалась Сашка.
— Не знаю. Вроде бы нет, тебе сделали обезболивающие уколы и успокоительные тоже.
— Что это значит? — спросила училка у хулиганистого ученика, указав на повязку.
— А ты не помнишь?
— А я бы спрашивала?
Он усмехнулся: бойцовский дух — это вам не фунт изюму, это, знаете ли, характер! У госпожи Романовой с непримиримыми бойцовскими качествами, пожалуй, даже перебор малехо!
— Тебя ранили в левую руку, с внешней стороны. Ничего серьезного и смертельного — пуля прошла навылет, не задев кость и артерию, только пробила мышцу.
— И каким образом эта пуля в меня попала?
— Я в тебя выстрелил.
— Ты?
— Я
— Поня-ятно. А Юрий Николаевич?
— Пройдя через твою руку, пуля попала ему в сердце.
— Он умер?
— Да.
— Ты промахнулся? Случайно попал в мою руку?
— Нет, не промахнулся, Саш, я хорошо стреляю.
— Ты что, снайпер? Спецназовец какой? — бушевала Сашка.
— Нет.
— Что нет? — притормозила она.
— Все нет! Все, что ты уже сказала и еще собираешься сказать, — я не спецназовец, и целился я именно в твою руку, потому что стрелять надо было наверняка, голову он грамотно прятал за тобой и закрывался тобой правильно. Это был единственный выход.
— Гуров, ты кто?
— Я служу в финансовой разведке.
— О как! — подивилась Сашка. — Если я правильно понимаю, такой вид деятельности подразумевает кабинетную работу с бумагами и компьютером, а никак не боевые действия с освобождением заложника, стрельбами и драками в стиле Джеймса Бонда?
— Правильно понимаешь, — усмехнулся Иван, — именно кабинетной работой я и занимаюсь, просто так получилось, что я оказался рядом с тобой.
— Случайно? — саркастически спросила она.
— Почти.
— Гуров, ты сам-то не устал постоянно что-то недоговаривать, в угадайку играть?
— Саш, я тебе все расскажу, вот честное слово!
Сашка решительно откинула одеяло, свесила ноги с кровати, передохнула и встала.
— Куда это ты собралась? — проявил недовольное удивление Иван.
— Подальше отсюда! Где мои вещи?
— Саш, тебе надо денек-другой здесь побыть!
— Не собираюсь! — в категоричной форме отказалась она от больничного гостеприимства. — Ты же сказал, что ничего серьезного, значит, и нечего здесь делать!
— Саш, — поднялся со стула, шагнул к ней Иван, — у тебя стресс, ты слишком много пережила за последние дни, да еще ранение! Ложись назад!
— Гуров, я ненавижу больницы! И нет у меня никакого стресса!
— Да не выдумывай, Романова! — Иван, взяв ее за локоть, попробовал вернуть Сашку в койку. — Это все очень серьезно! Тебя сильно напугали и ранили! Да ты что! Быстро ложись!
— К черту! Самый большой стресс у меня от больниц! Я в них полгода прожила, когда папа умирал! Лучше помоги мне слинять отсюда!
— Ладно, — сдался Иван, — сиди здесь, я договорюсь.
Когда он подвел ее к джипу, Сашка не удержалась — было бы странно, если б промолчала!
— Что, нашелся боевой товарищ, из полей? Помнится, в нем что-то там сломалось, вынудив тебя гулять ночью по дороге? Гуров, а у таких машин вообще может что-то ломаться?
— Сань, притормози, хватит! Садись! — очень недовольно рявкнул он.
Сашка примолкла, села на пассажирское сиденье, почувствовав себя неправой.
Ну, перегнула она, ясное дело — чего мужика достает?
— Ты же сам сказал, что у меня стресс, — повинилась Сашка. — Куда мы едем?
— К тебе домой. Я помогу тебе помыться, если хочешь, врачи сказали, нельзя мочить руку, покормлю завтраком…
— И?..
Он, ухмыльнувшись, покачал головой — не то она его достала окончательно, не то восхитился ее неугомонностью.
— Ты хочешь узнать всю историю до конца? — закинул наживку Иван.
— Хочу! А что, уже конец? — заглотив наживку, спросила Сашка.
— Да, Санечка, все закончилось.
— А как закончилось? Хорошо? Для кого?
— Хорошо. Для тебя в частности. Ты как себя чувствуешь? Не торопись, прислушайся к себе.
— Да вроде нормально, — подумав, ответила она, — слабость небольшая есть. А что, надо опять бежать?
— Бежать не надо, — успокоил Иван. — Сейчас мы приедем к тебе. Душ хочешь?
— Хочу, еще как!
— Потом завтрак. А потом мы поедем ко мне в контору, где ты узнаешь всю историю в целом, познакомишься лично с тем, кому ты так понадобилась, и ответишь на некоторые вопросы. Готова?
Саша посмотрела на него внимательно, даже развернулась на сиденье, чтобы лучше видеть. Он устал, очень устал — щеки, покрытые щетиной, ввалились, темные круги под глазами, синяки на лице приобрели желтый оттенок и не добавляли ему свежести.
— Давай, Гуров, ответим на все вопросы, я готова. Только думаю, что и тебе нужен душ и завтрак.
Иван придержал перед Александрой дверь, пропуская ее в кабинет. Из-за солидного кабинетного стола поднялся и пошел навстречу широкий, большой, по-спортивному подтянутый мужчина. Седой ежик коротко стриженных волос, перебитый нос, тяжелый подбородок не портили породистости лица — эдакий хорошо похулиганивший в молодости гусар, но взгляд темно-зеленых глаз, хоть и ретушированный слегка улыбкой, пробирал насквозь.
— Здравствуйте, Александра Владимировна, — открыто улыбаясь, поздоровался он.
Взял двумя руками ее ладошку и пожал приветственно.
— Знакомься, Саша, — вовремя вступил Иван, — мой начальник Бур Лев Петрович.
— Здравствуйте, — выказывала чинность манер Сашка.
«Бур» и «Лев» ему очень шли — определяли.
«Гоняет наверняка подчиненных в хвост и гриву! И Гурову достается!»
От этой мысли она взбодрилась, порадовалась про себя и расслабилась.
