По краю безумия (СИ) - Ш. Наталья "natali-sh" (книги бесплатно TXT) 📗
— Я хочу ее видеть. Серов, я понимаю, что ты много чем мне помог, и я вряд ли когда-нибудь с тобой рассчитаюсь. Но я должен ее увидеть. Отдай мне свидание с ней… Пожалуйста, Серов, я сдохну, если не увижу Таисию в ближайшее время. Отдай мне это свидание…, я все что угодно для тебя сделаю.
Только дай мне ее увидеть и самому с ней поговорить, — Серов долго смотрит мне в глаза, как будто хочет там что-то увидеть, а там, мать его, только мольба, дать мне глотнуть воздуха на встрече с ней.
Я готов сейчас на коленях перед ним ползать, лишь бы встретиться с ней и не дать моей малышке сломаться. Облегченно выдыхаю, начиная чувствовать покалывание во всем теле, от того что Серов кивает мне в знак согласия.
ГЛАВА 14
Таисия
Я забилась в угол железной кровати с сырым, серым бельем. Обняла себя руками и не могла даже пошевелиться. Вокруг темно-зеленые, облупленные стены, желтый свет тусклой лампочки на потолке, и запах сырости, смешанный с тошнотворным «ароматом» неизвестно чего. Меня трясет как в лихорадке, словно я сильно простудилась, тело ломит от усталости, хочется спать, но я не могу закрыть глаза и позволить себе расслабиться. Эти женщины смотрят на меня как на загнанного зверька, противно смеются, продолжая заниматься своими делами, и постоянно лезут ко мне с расспросами, за что меня закрыли и что я натворила. А я сжимаю губы, морщась от боли в прокушенной Славиком губе, и ничего им не отвечаю. Они долго меня доставали, пока самая старшая из них не приказала отстать от меня. Казалось бы, она меня защищала, но это не так. После она добавила, что как только я приду в себя и привыкну к данной обстановке, она сама лично все разузнает.
Прикрываю глаза, упираясь лбом в холодную, грязную стену, надеюсь хоть немного расслабиться, но становится еще больше не по себе. Давящая головная боль не отпускает. Я до сих пор не знаю и не понимаю, что со мной будет. Хочу хоть на минуту выкинуть ужасные воспоминания из моей головы, но картинки прошедшей ночи не покидают меня, проносясь в моей голове снова и снова. Вот меня бьют по щекам, приводя в себя. Вокруг какие-то мужчины вытаскивают меня из машины, вталкивают в это здание, словно я безвольная, тряпичная кукла. Они завели меня в кабинет, на несколько минут оставив одну в четырех стенах. А я пыталась прийти в себя, куталась в обрывки платья, смотрела на запертую дверь, словно ожидала, что сейчас сюда зайдет тот, кто должен меня спасти, забрать отсюда и наказать всех виновных, как это делал мой отец. Но проходят минуты, а в кабинет входят только те, кто привез меня сюда.
А потом начался допрос. Они задавали одни и те же чертовы вопросы. Какие цели я преследовала?
Зачем хотела убить Славика? Я кричала, что не хотела его убивать, что все это вышло случайно. Я говорила им, что Славик со своим другом насильно привезли меня в эту квартиру, объясняла им, что Славик хотел меня изнасиловать, показывала разорванное платье и прокушенную губу, но эти люди будто не слышали меня, продолжая повторять, что чистосердечное признание облегчит мое наказание, совали какие-то бумаги, которые я должна была подписать. Когда я отказывалась что-либо подписывать и требовала адвоката, они гадко смеялись мне в лицо и говорили, что я не в голливудском фильме и не в том положении, где могу чего-нибудь требовать. Мне казалось, что я нахожусь в какой-то прострации.… Это все нереально. Этого просто не может быть. Мне тыкали в лицо доказательствами моей виновности, которую я и так не отрицала, только кричала, что это была защита, а они говорили попытка убийства. Потом я сорвалась в истерику и громко, надрывая горло, орала им «Зачем мне нужно было его убивать?» Но меня не слушали, облили холодной водой и вновь хлестали по лицу, чтобы прекратить мою истерику и рыдания.
Потом с меня содрали разорванное платье, и надели какой-то бесформенный, черный свитер. Он был абсолютно новый, будто его только что купили специально для меня. И когда я думала, что все, наконец закончено, меня грубо втолкнули в эту камеру и заперли с тремя женщинами неопределенного возраста и гнетущей внешностью.
Из меня словно вытянули душу, я чувствовала себя мертвой. Тело леденеет с каждой минутой, меня трясет, и я никак не могу унять эту дрожь. Меня передергивает от звука открывающейся металлической двери, и я молю Бога лишь бы это не за мной. Я не хочу, чтобы меня больше трогали и задавали вопросы, ответы на которые они не хотят слышать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Но молодой мужчина с гадким выражением лица, называет мою фамилию и приказывает следовать за ним. А я не могу встать с этой скрипучей кровати, ноги не слушаются, тогда он подходит ко мне, и грубо, как облезлого котенка, поднимает за шкирку и тащит за собой. Ведет меня по узкому, мрачному коридору, а потом вталкивает в какой-то прокуренный, темный кабинет, где за столом сидит мужчина лет тридцати пяти. Он грубо с ругательствами отчитывает мужика, который меня привел и выгоняет его прочь из кабинета.
— Да не бойся ты так, присаживайся, — довольно мягко произносит мужчина, а я теряюсь и не знаю, что мне от него ожидать. Вчера они играли в злых полицейских, а сегодня решили в добрых?
— Таисия, — он поднимается с места, подходит ко мне и настойчиво усаживает на стул, хватая за плечи.
Дергаюсь, пытаясь избавиться от его хватки, но все же сажусь, чувствуя, что от слабости и вновь нарастающего страха подкашиваются ноги.
— Вам холодно? — спрашивает он меня, замечая, как меня трясет. Ничего не отвечаю, продолжая смотреть в одну точку. Еще вчера, я решила, что не произнесу больше ни слова. Все равно они меня не слышат, чтобы я там ни говорила. Мужчина молчит с минуту, глубоко вдыхает и включает чайник, стоящий на широком подоконнике.
— Таисия, я не сделаю тебе ничего плохого. Я не стану тебя допрашивать и заставлять что-либо подписывать. Меня зовут Михайлов Сергей Вадимович. Можешь называть меня просто Сергей, — говорит он, доставая из выдвижного шкафчика коробку шоколадных конфет. — Я друг Серого…
Серова, бывшего начальника охраны твоего отца. Он звонил мне недавно и скоро подъедет. Я просто хочу напоить тебя горячим чаем, — встает из-за стола и наливает мне большую кружку чая, ставит ее передо мной. — Извини, сахара нет, пей с конфетами, тебе сейчас необходима глюкоза, — он что серьезно думает, что я поведусь на его сладкие речи и теплый прием? — Было бы хорошо, если бы ты рассказала мне, как все произошло с самого начала, — что и требовалось доказать. Ничего я не буду ему рассказывать, пока не увижу Серова и не буду убеждена, что этот мужик не врет.
— Я уже все вчера рассказала вашим… коллегам, — отвечаю я, не узнавая свой хриплый, еле звучащий голос. Перед глазами стоит какой-то туман, руки и ноги словно ватные, в ушах стоит легкий шум из-за давящей головной боли. Меня немного тошнит, но желудок скручивает в узел от вида горячего чая.
Во рту пересохло так, что я даже не могу сглотнуть, ужасно хочется пить. Не выдерживаю, беру большую кружку, и отпиваю немного горячего чая, обжигая им губы.
— Не доверяешь мне? — немного ухмыляется мужик. — Правильно делаешь. Пей чай, — указывает глазами на конфеты. Открывает какие-то папки, начиная изучать бумаги. Я пью горячий чай, пытаясь согреть онемевшие руки. Вздрагиваю, почти роняя чашку, когда мужик вдруг резко поднимается с места, открывает шкаф и достает большой плед, подходит ко мне, накрывая им мои плечи.
— Ешь конфеты! — настойчиво произносит он, буквально приказывая мне. — Тебе станет легче, — немного сжимает мои плечи, отходит от меня, вновь садясь на свое место, продолжая изучать бумаги.
Я почти выпиваю весь чай, но так и не прикасаюсь к конфетам. Осматриваю кабинет, который немного плывет у меня перед глазами, кутаюсь в плед, от которого пахнет мужским парфюмом и табаком, и все равно никак не могу согреться. А в душе теплится маленькая надежда, что Серов все же придет и спасет меня. Этот большой мужчина может все. Мне не на кого больше надеяться.
