По краю безумия (СИ) - Ш. Наталья "natali-sh" (книги бесплатно TXT) 📗
Проходит не больше получаса, как в дверь кабинета кто-то стучит. Мужчина просит, чтобы входили.
Я не вижу вошедших людей, смотрю в окно на заснеженную улицу, но уже чувствую, как еле живое сердце ускоряет ритм, начиная болезненно ныть. Резко оборачиваюсь, и почти не вижу Серова сквозь внезапно хлынувшие слезы, я смотрю только на Тимура…
Прикусываю губы, чтобы удержаться от рыданий, сжимаю дрожащие руки в кулаки, преодолевая желание кинуться к нему в объятия. Смотрю ему в глаза, и все вокруг исчезает. Я никого больше не вижу и не слышу, только ЕГО. Кажется нам не надо слов, мы все понимаем, только смотря друг другу в глаза. Я вижу, как Тимур дергается вперед ко мне, но останавливается, сдерживая себя, как и я.
Серов с мужчиной о чем-то беседуют, но я не разбираю их слов. Они выходят из кабинета, закрывая за собой дверь, оставляя нас наедине.
Мгновение…, рывок.… И я оказываюсь в ЕГО крепких объятиях, сжимающих меня до хруста в костях, а мне мало, ничтожно мало, я хочу больше, хочу раствориться в нем. Он с каким-то надрывным стоном зарывается в мои волосы, прижимая меня к своей груди, так сильно, что я даже голову не могу поднять. А меня ведет и шатает от его близости, кажется, если бы он не прижимал меня так крепко, я бы скатилась к его ногам.
— Девочка моя маленькая, любимая, — шепчет в мои волосы, словно задыхается, а я сама и слова не могу сказать, только всхлипываю. Обвиваю его торс дрожащими руками. Чувствую его тепло и начинаю согреваться, словно его тепло передается мне и разливается по телу. Слезы вырываются потоком, я не могу их остановить, но с каждой слезой заливающей его свитер, мне становится легче.
Кажется он здесь, пришел ко мне и теперь все будет хорошо. Он такой сильный, он все может, мне с ним всегда было спокойно.
— Тим… Тимур…, - повторяю его имя вслух, с силой отрываю голову от его груди и заглядываю ему в глаза. А там отражаюсь я, и плещется тоска с болью. Там вся моя жизнь, моя любовь. Все в его взгляде карих глаз, таких же, как мои.
— Люблю тебя малышка, так сильно люблю, — тихо шепчет мне. — Слышишь? Давно люблю.… Прости.
… Это я виноват, маленькая моя…, - а я смотрю на него сквозь слезы, и задыхаюсь от его слов, от «люблю». И отчаянно не понимаю, за что он просит у меня прощение, в чем себя обвиняет. — И ненавижу себя за это. Если бы я тебя не оставил, ничего бы этого не произошло, — говорит он, нежно и невесомо трогает мою раненую губу дрожащими пальцами. А потом ведет вниз по шее, задерживается немного, и сдавливает кожу на шее в одной точке. Сжимает челюсть, дышит глубоко сквозь зубы, словно злится. Это потом я пойму, когда буду смотреть в зеркало, что он сжимал засос, оставленный Славиком. А сейчас моя кожа горела от каждого его прикосновения. Тимур стал лихорадочно целовать мои щеки, глаза, губы, скулы. А меня уже трясет всю не от холода, а от его поцелуев, от сильных рук, которые то сильно сжимают мое тело, то нежно поглаживают. Хочу сказать, что тоже люблю его, что я сама виновата во всем, но не могу вымолвить и слова, только шепчу его имя дрожащими губами. Тимур сгребает меня в охапку, садится вместе со мной на стул, прижимая меня к сильному телу.
— Расскажи, — просит он. — Все расскажи. Я хочу знать …, пожалуйста, малышка, — я понимаю, о чем он просит, но язык не поворачивается рассказать ему, как все это было, особенно про тот момент, где этот ублюдок меня касался, и какие слова мне говорил. Сжимаюсь вся от вновь вспыхивающих картин вчерашнего дня, и отрицательно качаю головой. Я понимаю, что должна все им рассказать, но лучше пусть это будет Серов, чем Тим. Я видела, как в его глазах полыхала разрушительная ярость, когда он смотрел на мою прокушенную губу. А что будет, когда я начну все рассказывать? Не хочу чтобы он знал все подробности, ведь он просто так это не оставит, и сам же себе сделает хуже.
— Тая, пожалуйста, расскажи, прошу тебя. Ты понимаешь, что сейчас для нас это очень важно?
— Нет, я Серову расскажу, — отрицательно качаю головой.
— Не доверяешь мне? — как-то болезненно спрашивает он.
— Доверяю! Я… я просто… — не знаю что ему сказать и просто начинаю говорить как все было, опуская самые гадкие моменты, где Славик разрезал мое платье, как сжимал и щипал мою грудь, как целовал, прокусывая губы, а я отвечала ему для того чтобы усыпить его бдительность и дотянуться до ножа. Рассказываю про допрос, как они не понимали меня и не хотели слышать правды, а сама вижу, как он стискивает челюсть. С каждым словом чувствую приближающуюся истерику, но Тим не дает мне сорваться. Сладким, самым желанным поцелуем вырывает меня из лап моей черной бездны. Его такой желанный поцелуй, словно стирает из моей памяти все плохое и возвращает на несколько месяцев назад, где мы вдвоем любили друг друга без слов. Ведь любили! Любили уже тогда, но почему я поняла это так поздно? Его жадные, поглощающие меня губы дают мне хрупкую надежду, что все будет хорошо. Наши языки сплетаются, мы как будто одно целое, дышим друг другом, не нуждаясь в этот момент даже в кислороде. И я уже сама обхватываю его лицо и со всхлипом притягиваю к себе теснее, чтобы не смел отстраняться и останавливаться. Вдыхаю его терпкий запах и понимаю, что это самый лучший и самый любимый мой запах. Такой родной, такой мой. А потом сама рывком от него отстраняюсь, немного пошатываюсь от слабости словно пьяная. Смотрю ему в глаза, не отпуская его лицо, провожу по разбитой губе языком и понимаю, что Тимур уже вынес Славику приговор, осталось только привести его в исполнение, поэтому он сравнительно спокойно меня выслушал.
— Не смей! — требую. — Слышишь, не смей, — прошу, приказываю я. Плевать, я просто не смогу потерять его в очередной раз, я не выдержу больше.
— Чего не сметь, принцесса? — делает вид, что не понимает.
— Обещай, что ничего не сделаешь Славику. Не будешь мстить и наказывать. Обещай!
— Тая, я…
— Обещай, сейчас! — обрываю я его, не желая ничего слышать. — Разве ты не понимаешь, что если с тобой что-то случится, я этого не переживу.
— Со мной ничего не случится, — уверенно отвечает он, убирает мою руку от своего лица и нежно целует мои ладони.
— Обещай, если любишь меня, то не будешь ничего предпринимать, — смотрю в его глаза, а он их сильно зажмуривает и сжимает мою талию до боли.
— Таисия, ты опять делаешь это со мной? — тихо, хрипло спрашивает он, так и не открыв глаза.
— Пожалуйста, — прошу я, целуя дрожащими губами его закрытые веки. — Ради меня. Я просто не вынесу, если с тобой что-то случится. Ты единственный, кто у меня остался. Обещай, — прошу я, зарываясь в его немного растрепанные волосы. Тим открывает глаза, долго осматривает мое лицо, глубоко вдыхает и все же кивает мне.
— Обещаю, — говорит он. — Я ради тебя и для тебя все что угодно сделаю, и никогда уже не отпущу тебя, даже если ты захочешь уйти сама. Ты моя.
— Твоя, я настолько твоя, что без тебя никто, — утыкаюсь ему в шею, целую, чувствую, как он перебирает мои волосы, и вновь всхлипываю, понимая, что это еще не конец, и Тим должен будет уйти, оставить меня здесь одну. А как я сейчас смогу разжать свои пальцы и отпустить его? Как?
— Все будет хорошо, верь мне, — говорит в мои волосы, постоянно их целуя, поглаживая меня по спине. — Ты здесь ненадолго, максимум через пару дней я заберу тебя отсюда, обещаю. Надо будет, я взорву это чертово место и украду тебя. Но больше двух дней ты здесь не останешься. Серов договорился и тебя поместят в одиночку. Там в сумке, Люба собрала тебе одежду, предметы гигиены и что-то наготовила, я еще от себя тебе вишневый штрудель закинул. Помнишь, который ты ела в том кафе на набережной, морща свой курносый носик.
— Помню, — улыбаюсь сквозь слезы, понимая, что Тим не забыл, как я люблю вишню. — Спасибо.
— Поешь обязательно, ты такая бледная и слабая, — просит он, а я киваю ему в ответ. Не желаю ни на минуту от него отстраняться, но понимаю, что скоро нам придется расстаться.
— И еще, там, в маленьком кармашке, я положил тебе свой телефон, там новая сим карта, свой номер и номер Серова я вбил. Музыку свою оставил, тебе же нравилось когда мы ее вместе слушали.
