Как влюбиться без памяти - Ахерн Сесилия (чтение книг .txt) 📗

– Ты останешься, – во всеуслышание заявил он железным тоном. Все обернулись в нашу сторону.

Мы с Адамом занимали один кожаный диван, на другом сидели Лавиния и Морис – буквально час назад адвокатам удалось освободить его под залог. Казалось, он находится на грани сердечного приступа: глаза красные, щеки ввалились и пошли пятнами.

Всеобщая нервозность объяснялась тем, что если до появления Лавинии должность главы компании безусловно отходила к Адаму, то теперь она как старшая могла на нее претендовать, и к тому же никто не знал, не подстраховалась ли она каким-то образом, пока их отец был при смерти. В общем, Адам хотел заполучить этот пост, а Лавиния и того больше.

Адвокат Артур Мей прочистил горло. Выглядел он в свои семьдесят лет весьма импозантно: седой, длинные вьющиеся волосы смазаны гелем и аккуратно зачесаны назад, заядлая мушкетерская бородка решительно выпячена вперед. Они с Диком Бэзилом учились в одной школе, и Артур Мей был одним из немногих, кому тот полностью доверял. Он помедлил, обвел собравшихся взглядом, удостоверяясь, что все внимательно слушают, и начал читать завещание – внятным, чуть скрипучим, властным голосом человека, с которым не приходится спорить. Когда он дошел до того места, где в соответствии с волей мистера Ричарда Бэзила и во исполнение завещания Бартоломью Бэзила Адам Ричард Бэзил назначался генеральным директором компании со всеми необходимыми полномочиями, Лавиния вскочила с дивана и пронзительно завизжала. Нельзя было разобрать, что именно она вопит, это был безумный вой баньши [10], как будто ведьму приговорили к сожжению и поволокли на костер.

– Это невозможно! – наконец выпалила она хоть что-то вразумительное. – Артур, как это могло случиться?! – Она нацелила обвиняющий перст на Адама. – Ты его обманул! Ты одурачил умирающего старика!

– Нет, Лавиния, это как раз ты пыталась его обмануть, – холодно отчеканил Адам.

Он был абсолютно спокоен. Трудно поверить, что этот решительный, исполненный уверенности человек совсем недавно намеревался прыгнуть с моста, чтобы покончить с собой.

– Тут замешана эта сучка!

Теперь она тыкала острым наманикюренным пальцем в меня. От неожиданности у меня бешено заколотилось сердце. Не хватало только оказаться в центре семейной склоки.

– Прекрати, Лавиния. Она здесь совершенно ни при чем.

– Все как всегда, Адам, – любая твоя девка вертит тобой как хочет. Барбара, Мария, а теперь вот эта. Да, я уже видела ее маленькие постельные хитрости, нетрудно догадаться, к чему все это! – Она сузила глаза в бешеной ярости, и я отшатнулась. – Что, она не будет с тобой спать, пока ты не женишься на ней? Деньги, братец, ей нужны твои деньги. Наши деньги – и она их не получит. Не думай, что ты меня одурачишь, чертова стерва.

– Лавиния! – взорвался Адам. В голосе его звучал неприкрытый гнев. Он вскочил с дивана, точно собирался оторвать сестре голову и разнести вдребезги о стенку. Лавиния тут же умолкла. – Отец оставил компанию мне, потому что ты украла у него пять миллионов. Или ты забыла об этом?

– Что за чушь! – Она отвела глаза в сторону, что было весьма красноречиво. – Он дал их нам, чтобы мы вложили их в дело.

– А, значит, все-таки нам, вот оно как. Жалко, что расплачиваться за все Морису придется одному, правда, Морис?

Морис, который и до того производил впечатление сломленного человека, теперь просто выпал в осадок.

– Совершенно верно, Лавиния, – продолжал Адам, – отец дал тебе деньги, чтобы ты их инвестировала. В свою виллу в Ницце? В отделку своего дома? В эти безумные вечеринки, которые ты устраивала, лишь бы о тебе не забывала модная пресса? Или чтобы привлекать средства в благотворительные фонды, в существовании которых я начинаю сильно сомневаться?

– Все было совсем не так, – пробормотал Морис, качая головой и не отрывая глаз от ковра, – все было совсем не так.

Вероятно, он часто повторял эти слова в полиции во время недавних допросов и затвердил их как спасительный аргумент. Он посмотрел на адвоката и дрожащим голосом спросил:

– Что насчет детей, Артур? Он включил их в завещание?

Артур откашлялся и надел очки, радуясь, что можно вернуться к сути вопроса.

– Порция и Финн наследуют по двести пятьдесят тысяч каждый, когда им исполнится восемнадцать лет.

Лавиния навострила уши.

– А что он оставил мне, своей дочери? – Она потеряла главный приз, компания ускользнула от нее, но, возможно, надежда еще есть? Возможно, еще не все потеряно?

– Вам он оставил загородный дом в Керри, – ответил Артур.

Даже Адам был поражен. Судя по его лицу, он, с одной стороны, находил это забавным, а с другой, все же чувствовал себя виноватым перед сестрой, которая жаждала столь многого, а в итоге потеряла все.

– Дом, – заорала она, – эту паршивую дыру? Да там даже крысы не смогут жить, не говоря уж обо мне.

Артур посмотрел на нее с видом человека, который уже сотни раз наблюдал подобные сцены и порядком от них устал.

– А кому достанется этот дом?

– Этот дом переходит к Адаму, – сказал он.

– Это чудовищная несправедливость! – завопила она. – В завещании деда ясно сказано: по смерти отца компания переходит ко мне.

– Позвольте, я объясню, – Артур Мей утомленно снял очки, – в завещании вашего деда сказано, что по смерти вашего отца компания переходит к старшему из его детей, и это, безусловно, вы, Лавиния. Но существует примечание, о котором вы, может быть, не осведомлены. Там говорится, что, если старший наследник обвиняется в совершении уголовно наказуемого деяния или если он объявил себя банкротом, компания переходит к следующему в роду.

У нее отвалилась челюсть.

– Насколько мне известно, – Артур бросил на нее исполненный иронии взгляд, и я подумала, что происходящее слегка забавляет его, – вы, не станем говорить сейчас о возможных обвинениях в финансовых махинациях, вы, Лавиния Мерфи, не так давно объявили себя банкротом.

– Господи, Лавиния! – Морис вдруг вскочил в крайнем возбуждении. – Ты же уверяла, что все будет прекрасно, что у тебя есть план. Что это сработает. Я ни черта не вижу, чтобы это работало, а ты?

Судя по реакции Лавинии, ее муж редко позволял себе подобные всплески.

– Ну все-все, дорогой. – она попыталась его как-то успокоить. – Согласна, я тоже удивлена. Папа дал мне слово, но, выходит, он меня подставил. Он сказал, чтобы я возвращалась домой. Ладно, давай поговорим в другом месте, не надо, чтобы все слышали.

– Меня целый день, целый день беспрерывно обвиняли и допрашивали…

– Да-да, солнышко, – нервно перебила она.

– Ты знаешь, что они сказали, – сколько я могу получить?

– Они просто хотят тебя запугать…

– Десять лет, – его голос дрожал, – обычно за такое дают десять лет. ДЕСЯТЬ ЛЕТ! – визжал он ей прямо в лицо, как будто думал, что она не понимает, насколько это серьезно.

– Я знаю, милый.

– За то, что не я один сде…

– Конечно, дорогой, конечно. – Она вымученно улыбалась и тянула его за руку из комнаты. – Все понятно, папочка решил напоследок посмеяться. Но ничего, у меня тоже есть чувство юмора. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним. Я оспорю это завещание, – сказала она, вновь овладев собой.

– У тебя нет никаких шансов, Лавиния, – сказал Адам. – И не мечтай.

Я с трудом узнавала человека, с которым познакомилась на мосту, который боязливо умолкал в присутствии своего отца и замыкался в себе, стоило ему переступить порог родного дома. Судя по удивлению, с каким на Адама смотрела Лавиния, она тоже с трудом узнавала брата. Это не помешало ей выпустить последнюю ядовитую стрелу:

– Ты совершенно ничего не смыслишь в бизнесе. Летаешь на своих вертолетах, вот и летай себе ради бога. Ты абсолютно неадекватен, ты не умеешь справляться с собственными эмоциями – как ты справишься с целой компанией? Ты погубишь все дело, Адам.

Она думала, что он отведет взгляд, но этого не произошло. И тогда она вылетела вон из комнаты, волоча за собой Мориса, которого, казалось, окончательно покинули силы. Покорно, как тень, он последовал за нею.