Больше, чем мы можем сказать (ЛП) - Кеммерер Бриджит (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Эмма: Спасибо.
Итан: НП. (нет проблем)
Я не знаю, что еще сказать.
Итан: Прости. Я должен был с тобой посоветоваться. Но я ненавижу, когда эти
придурки достают хороших людей. Ты хорошо поработала над этой игрой.
Эмма: Нет. Спасибо ТЕБЕ. Я бы никогда не смогла его найти.
Итан: Пожалуйста. А теперь мне нужно придумать, как убедить свою маму, что я был болен всю ночь, так что могу сегодня пропустить занятия.
Эмма: Иди, поспи немного. Ты мой герой.
Итан: ☺ ♡
Я таращусь на сердечко целую минуту. Это просто смайлик. Это ничего не значит.
Мне стоит написать Реву. Мое сердечко, посланное ему, кое-что да значило.
Теперь я краснею. Может быть, лучше сперва позавтракать.
Мама на кухне, когда я спускаюсь вниз по лестнице, что оказывается большой
неожиданностью. Ни тебе йоги, ни музыки кантри. Вместо этого по всей кухне
разбросаны бумаги, и они похожи на счета или финансовые отчеты. В ее руке зажата
ручка, зависшая над блокнотом. Рядом с ней дымится кружка, но, должно быть, она уже
выпила целую колбу, потому что кофеварка сухо щелкает на стойке.
Мой мать? Выпила целый кофейник кофе?
Она поднимает взгляд, когда я вхожу. У нее мешки под глазами, но не похоже, чтобы она плакала. Она выглядит усталой.
– Привет, – говорю я осторожно.
– Привет, Эмма.
Я не могу понять тон ее голоса. Кажется, она подавлена, а моя мама никогда не
бывает подавлена.
В любое другое утро я бы ее проигнорировала, схватила бы самую большую
кружку кофе, и направилась бы обратно в свою комнату. Но я продолжаю думать о папе за
завтраком, о том, что его внимание было сосредоточено исключительно на его смартфоне
и выпуске новой игры.
Впервые я задумываюсь над тем, одинока ли моя мама.
Я сажусь за стол.
– Чем ты занимаешься?
Она снова смотрит в блокнот.
– Пытаюсь собрать общую картину нашего финансового положения для адвоката.
Не хочу ничего упускать.
– О.
Мама бросает взгляд на часы над плитой.
– Ты сегодня рано встала.
– Мне нужно в школу.
– Я знаю это, Эмма. Но до автобуса еще сорок пять минут.
Оттенок ее привычного поведения проскочил в ее голосе, и мне приходится
заставить себя не реагировать на это. Впервые я задумываюсь над тем, является ли ее
раздражение реакцией на мое.
– Я подумала, что могла бы приготовить завтрак. – Я делаю паузу. – Для нас обеих.
Ты что-нибудь хочешь?
На короткое мгновение в кухне повисает тишина, которая кажется бесконечной.
– Да. Спасибо.
Так что я делаю яичницу. В этот час обычно тихо, но дребезжание венчика в миске
никогда не казалось мне таким громким. Я стою к ней спиной, пока выливаю взбитые яйца
на сковородку, но больше не чувствую себя неуютно. У меня больше нет чувства, что мама
наблюдает за мной. Мне кажется, будто она плывет по течению, будто ее стул – это лодка
без весел, а я стою на дальнем от нее берегу.
Я выкладываю яичницу на тарелки, выливаю сверху немного сальсы и ставлю
тарелки на стол.
– Еще кофе? – спрашиваю я.
– Нет, ты приготовила завтрак. Я сделаю кофе.
Как только мы садимся за стол, звон вилок становится еще громче, чем до того
казался звук венчика.
Осилив половину, мама опускает вилку и смотрит на меня.
– Я знаю, что ты ненавидишь меня за это, Эмма. Прости. Но я не могла больше это
выносить.
Я замираю с вилкой на полпути ко рту.
– Я не... – Мой голос срывается и мне приходится откашляться. – Я тебя не
ненавижу.
– Я тоже заслуживаю счастья.
– Я не знала, что ты несчастна.
Но нет, знала. Как только слова срываются у меня с языка, я чувствую, насколько
неискренне они звучат. Мама тоже это знает, потому что ее взгляд задерживается на мне.
– Я знала, – говорю я. Эмоции поднимаются у меня в груди. – Прости.
– Нет, – говорит она. – Ты не должна извиняться. Это не твоя обязанность делать
меня счастливой.
– Это была обязанность папы.
Мама качает головой.
– Нет, и не его тоже. Это была моя обязанность. – Она оглядывается вокруг. – Ты
знаешь поговорку, что счастье за деньги не купишь? Я уж точно пыталась.
Я не знаю, что на это сказать, так что проглатываю еще кусок яичницы. Так же, как
и она. Мы снова погружаемся в молчание.
Наконец она снова опускает вилку.
– Уверена, завтрак с твоим отцом прошел более весело. В данный момент я не
самая лучшая компания, Эмма.
– С ним было хуже, – говорю я.
Она приподнимает брови.
– Что?
– С ним было хуже. – Я делаю паузу. Я не могу на нее смотреть. – Он ни разу не
оторвал глаз от телефона. Мне пришлось позвонить маме Кейт, чтобы она приехала и
забрала меня, чтобы не опоздать в школу.
– Эмма. – Мама кладет руку поверх моей. – Ты могла позвонить мне.
Я смотрю на ее руку, на идеально ровные ногти, и осознаю, что не помню, когда в
последний раз мама прикасалась ко мне.
– Я не... ты уже и так на него злилась. Я думала, ты и на меня злишься.
– Я не злюсь на тебя, Эмма. – Она делает паузу. – И мне жаль, что завтрак стал
таким разочарованием. Ты всегда идеализировала своего отца.
Мне приходится протереть глаза, и мечтаю о том, чтобы они оставались сухими.
– Я никогда не думала, что он такой.
Потому что всегда была поглощена собственной техникой и собственными
проектами. Я просто хотела быть на него похожей. Я никогда не отводила взгляд от экрана, чтобы посмотреть, что творится вокруг меня.
– Прости, – говорю я.
– Нет, – говорит мама. – Ты меня прости. Я не должна была позволять этому
тянуться так долго. – Она снова осматривается в кухне. – Я даже не знаю, что мы будем
делать с этим домом. Мне не нужно столько места. Нам не нужны все эти вещи. Я помню, когда мы осматривали окрестности, твой отец сказал: «Какое-то время придется туго. Я не
хочу иметь большой дом и несчастную семью». И вот чем все закончилось.
– Я не несчастна, – шепчу я.
– В самом деле? – фыркает она. – А я – да.
Я вздрагиваю.
Мама снова осматривается вокруг.
– Я всегда хотела только лучшего для нашей семьи, Эмма. Меня воспитали, чтобы
усердно работать. Я усердно работала в медицинской школе, и на своей работе. Я думала, что твой отец – так называемая свободная душа, что он будет поддерживать меня. Я не
осознавала, что это будет значить, что я одна буду тяжело работать.
Я напрягаюсь.
– Папа тоже усердно работает.
Мама смотрит на меня.
– Ты правда так думаешь, Эмма?
– Я... я это знаю, мам. Он всегда работает...
– Он все время играет. – Ее голос звучит очень тихо. – Это большая разница.
– Я знаю, что разница огромная. – Я отодвигаю стул.
– Эмма. – Ее голос очень тихий. – Позволь мне кое-что тебе сказать.
Я не хочу ждать, но и не хочу убегать. Я глубоко вздыхаю.
– Ладно. Что?
Она встречается со мной взглядом.
– Твоего отца уволили. Снова.
Слова бьют меня, словно две отдельные пули, и я не могу решить, которая ранит
больнее.
– Снова? – шепчу я.
– У него всегда были проблемы с тем, чтобы продержаться на работе долгий срок.
Но как только он завершит выпуск своей игры на следующей неделе, его компания с ним
распрощается.
– Но... у папы всегда была работа.
– Нет. Эмма. Не всегда. У него всегда были игры, но не всегда была работа. – Мама
делает паузу. – Отчасти такова специфика его работы. Он много работает по контракту. Но
большей частью все зависит от него. Вот почему я иногда пытаюсь тебя одергивать. – Еще
одна пауза. – Поэтому я хочу, чтобы ты построила карьеру, которая даст тебе стабильность.
