Мое прекрасное искупление - Макгвайр Джейми (читать книги полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
– Как раз сейчас Сойер занимается поисками Гроува. Не беспокойся. Сойер его найдет. Ты… ты хочешь, чтобы я остался с тобой?
Я взглянула на Томаса. Глазами он буквально умолял меня сказать «да». Я очень хотела, чтобы он был рядом, но это означало длительные разговоры, которые привели бы к спорам, а мы оба устали воевать друг с другом.
Я покачала головой:
– Нет, со мной все будет в порядке.
Морщинки вокруг его глаз разгладились. Он сделал шаг вперед и обхватил мое лицо ладонями. Посмотрел мне в глаза, и я увидела противоречивые эмоции в его зеленовато-ореховых омутах.
– Да к черту! – сказал он, наклонился и прикоснулся губами к моему рту.
Я уронила полотенце и потянулась навстречу Томасу, сжимая в кулаках его футболку, однако он не торопился отпускать меня. Он наслаждался каждой секундой, пробуя мои губы на вкус, смакуя наш горячий поцелуй. Его губы двигались уверенно и властно, но когда я крепко прижалась к его рту, он поддался. Когда мне показалось, что Томас собирается отстраниться, он обнял меня обеими руками.
Томас поцеловал меня так, будто долгие столетия тосковал по мне и в то же время – прощался. В этом сладком нежном поцелуе слились желание, грусть и гнев, однако он держал свои эмоции в узде. Когда Томас наконец отпустил меня, я подалась вперед, нуждаясь в продолжении.
Он несколько раз моргнул:
– Я пытался этого не делать. Прости.
После этого он ушел прочь.
– Нет, все в порядке, – сказала я в пустой коридор.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней, все еще ощущая на губах поцелуй Томаса. Даже в воздухе по-прежнему пахло им. Впервые после переезда моя квартира не казалась мне неким укрытием или демонстрацией моей независимости. Я чувствовала себя одиноко. Аромат жареных овощей и тот потерял свою привлекательность. Я взглянула на девушек с картины Такато, вспоминая, как Томас помог мне их повесить, – но и они не смогли поднять мне настроение.
Я зашагала к плите, выключила газ и схватила сумочку и ключи.
Лифт тащился на первый этаж невероятно долго, и я чуть ли не подпрыгивала в ожидании. Мне срочно нужно было покинуть здание, уйти подальше от квартиры Томаса. А потом сесть напротив Энтони с коктейлем «Манхэттен» в руке, забыть про Гроува и Томаса, и то, в чем я себе отказывала.
Я глянула в обе стороны и широким шагом пересекла улицу, но как только я дошла до тротуара, мою руку обхватила широкая ладонь.
– Куда ты, черт побери, идешь? – спросил Томас, останавливая меня.
Я отдернула руку и оттолкнула Томаса. Он почти не сдвинулся с места, но я все же прикрыла рот ладонью, а потом приложила руки к груди.
– О боже! Прости меня! Это просто рефлекс.
Томас нахмурился:
– Ты не можешь вот так разгуливать в одиночку, Лииз, пока мы не определим местоположение Гроува.
На углу в десяти футах от нас стояла пара, ожидая, когда загорится зеленый свет. Кроме них, на улице никого не было.
Я облегченно вздохнула, но сердце мое учащенно забилось.
– Ты не можешь вот так хватать людей. Тебе повезло, что ты не закончил как пьяный Джо.
Лицо Томаса медленно расплылось в улыбке.
– Прости. Я услышал, как хлопнула твоя дверь, и заволновался, что из-за меня ты рискнешь выйти на улицу.
– Возможно, и так, – стыдливо призналась я.
Томас собрался с духом, прежде чем заговорить:
– Не хочу делать тебя несчастной. Мне хватает и того, что я делаю это с собой.
Я помрачнела:
– Не хочу, чтобы ты был несчастным. Но все это… очень грустно.
– Тогда… – Томас дотянулся до меня, – …давай вернемся. Если пожелаешь, мы будем говорить об этом всю ночь. Я объясню тебе все столько раз, сколько нужно. Можем установить основные правила. Я слишком давил на тебя. Теперь я это понимаю. Давай сбавим обороты. Найдем компромисс.
Я еще никогда не хотела чего-то так сильно.
– Нет.
– Нет? – опустошенно проговорил Томас. – Почему?
Мои глаза увлажнились, и я посмотрела себе под ноги, позволяя слезам скатиться по щекам.
– Потому что мне очень этого хочется, но я ужасно боюсь.
Меня удивил мой внезапный порыв, но он подействовал на Томаса.
– Детка, взгляни на меня, – сказал он, нежно приподнимая мою голову за подбородок, пока наши глаза не встретились. – Вместе уж точно не может быть хуже, чем порознь.
– Но мы зашли в тупик. Мы снова и снова спорим об одном и том же. Нужно преодолеть этот барьер.
Томас покачал головой.
– Ты все еще пытаешься забыть Камиллу, – размышляла я вслух, – и это может занять какое-то время, но это возможно. Не все получают то, что хотят, так?
– Лииз, я не просто хочу быть с тобой. Ты мне нужна. Такое не проходит.
Он притянул меня за футболку и прикоснулся лбом к моему лбу. От Томаса приятно пахло чистотой и мускусом. Даже от легкого прикосновения к моей одежде мне захотелось раствориться в нем.
Я внимательно посмотрела Томасу в глаза, не в силах что-либо ответить.
– Хочешь, я скажу, что забыл ее? Я ее забыл, – проговорил он, его голос становился более отчаянным с каждым словом.
Покачав головой, я бросила взгляд на затемненную улицу.
– Я не просто хочу, чтобы ты это сказал. Мне нужно, чтобы это было правдой.
– Лииз. – Томас подождал, пока я посмотрю на него. – Прошу, поверь мне. Я действительно раньше любил другую, но я еще никогда никого не любил так, как тебя.
Я прильнула к нему, и он обхватил меня руками. Наконец я дала волю своим чувствам, позволяя тем силам, которые привели нас к этому моменту, взять верх. У меня было два выбора. Уйти от Томаса и страдать от душевной боли, которую я испытывала каждый день вдали от него. Или же пойти на огромный риск, без каких-либо прогнозов, расчетов или определенности.
Томас любил меня. Нуждался во мне. Может, я была не первой женщиной, которую он полюбил, и может, чувства Мэддоксов длились вечно, но я тоже нуждалась в нем. Я не была первой, но я буду последней. От этого я становилась не вторым призом, а скорее вечностью.
В темноте улицы раздался громкий щелчок. Кирпич за моей спиной разлетелся во все стороны на сотню кусочков. Я повернулась и подняла глаза, увидев небольшое облачко пыли над моим левым плечом и дыру в кирпичной стене.
– Какого черта? – сказал Томас.
Он окинул взглядом окна, а потом посмотрел на пустую дорогу между нами и домом.
По улице шагал Гроув. Он вытянул перед собой руку и дрожащей ладонью держал пистолет, выданный Бюро. Томас принял оборонительную позу, прикрывая меня своим телом. Он испепеляюще глянул на нашего противника.
– Положи оружие на землю, Гроув, и я не буду убивать тебя, мать твою.
Гроув остановился, нас разделяли лишь двадцать ярдов и стоявшая параллельно нам машина.
– Я видел, как ты выбежал из здания за агентом Линди – даже не обувшись. Сомневаюсь, что ты прихватил с собой пистолет. В шорты себе, что ли, засунул?
Для такого толстенького коротышки с сальными волосами он говорил слишком уж самодовольно.
Усики Гроува дернулись, и он улыбнулся, демонстрируя желтые зубы с кариесом. Все-таки правда, что злость пожирает людей изнутри.
– Ты выдала меня, Линди, – ехидно сказал Гроув.
– Это был я, – ответил на это Томас, медленно сгибая локти и поднимая руки. – Я вызвал ее, потому что заподозрил неладное в твоих отчетах.
Двое мужчин завернули за угол и замерли.
– Вот черт! – сказал один из них, и оба помчались со всех ног туда, откуда пришли.
Я медленно дотянулась до сумочки, используя тело Томаса как прикрытие для своих манипуляций.
Пистолет Гроува выстрелил, и Томас вздрогнул. Он опустил глаза и приложил руку к нижней части живота.
– Томас! – взвизгнула я.
Он закряхтел, но с места не двинулся.
– Ты так просто не отделаешься, – натянутым голосом проговорил Томас. – Те парни сейчас звонят в полицию. Но ты можешь перейти на нашу сторону, Гроув. Выдай нам информацию на членов якудза.
Глаза Гроува стали стеклянными.
