Переломный момент (СИ) - Мясникова Ирина Николаевна (читать книги онлайн полные версии txt, fb2) 📗
В тот день они решили набухаться якобы по поводу наступающего Нового года. Почему якобы? Потому что Лёха хоть и набухивался постоянно, но никогда не набухивался просто так. Он предпочитал совмещать приятное с полезным. И Валера прекрасно понимал, Лёхино приглашение выпить по поводу праздника означает, что он представляет для бывшего партнёра интерес в каком-то деле, скорее всего деле мутном, потому что немутные дела обсуждаются обычно в офисе без набухивания, а то и вовсе по телефону.
– Тут подсобить надо хорошему человеку, – сказал Лёха как бы между прочим, когда они ещё только расположились за столом, уставленным дорогим бухлом и разнообразными закусками.
– Поясни, – попросил Валера.
Уж если подсоблять кому-то в нелёгком деле, то надо определённо знать, что этот некто тебя не кинет и под цугундер не подведёт.
Лёха напустил туману, из которого Валера с трудом понял, что упомянутый хороший человек не абы кто, и этот не абы кто очень заинтересован как бы в транзите товаров, так называемого, двойного назначения. Товары двойного назначения это вам не дорогая бытовая техника или элитное бухло, которое Валера возил с превеликим удовольствием, и которое с какого-то перепугу вдруг попало под запрет ко ввозу в страну-агрессор. Это дело серьёзное и чреватое последствиями. Правда, пока ещё непонятно какими, но то, что последствия непременно будут, и к гадалке не ходи. Леха задвигал, что у хорошего человека всё схвачено, и контора-заказчик не липовая, и деньги солидные, и объёмы, и, что самое важное, регулярность поставок. Всё звучало довольно заманчиво, поэтому Валера пообещал подумать. Тот же Лёха в своё время научил его никогда сразу не соглашаться, особенно если с кем-то набухиваешься, а не в кабинете разговоры разговариваешь. Правда, основные прибыльные дела делаются именно в процессе этого самого набухивания.
Обсудив полезное, приступили к приятному. Ну и, соответственно, набухались. Лёха убеждал Валеру, что при любых обстоятельствах лоялен любому режиму и всегда находится вне политики. Он травил анекдоты, которых знал целое море. Валера не понимал, как в нынешней ситуации в России можно быть вне политики, но над Лёхиными анекдотами ржал, даже над самыми бородатыми. Сами понимаете, алкоголь такой вот бессмысленной ржачке весьма способствует.
– Понимаешь, в этой стране надо уметь жить, приспосабливаться, – поучал Лёха. – Ни за что никуда не уеду. Недвижка у меня там есть, вид на жительство тоже, если вдруг надо или захочу, поеду, но ненадолго. Деньги-то все тут! Там разве что-то заработаешь? Там и бизнеса-то такого нет. Они на тебя глаза таращат, не понимают, что такое таможенный брокер. У меня, кстати, невиданное дело: и пансионат мой раскрутился, народ в спа повалил, полная загрузка! Лохам-то границу закрыли с той стороны. В конце концов, если вдруг что, паспорт ваш казахский выправлю. Не знаешь скока стоит?
– У нас двойное гражданство запрещено, – наставительно сообщил Валера с чувством собственного превосходства.
– Ишь ты! Тогда возьми меня в партнёры. – Закинул удочку Лёха и посмотрел на Валеру абсолютно трезвыми глазами.
– Щас! А лицо у тебя не треснет? – Валера хоть и набухался уже, но держал ухо востро, с Лёхой иначе нельзя.
– У меня ничего никогда не треснет! Но ты, Валерка, везучий сукин кот.
– Можно подумать, ты неудачник.
– Я-то? Я самый неудачник, особенно с бабами. Ты вот даже не знаешь, как тебе повезло, что твоя от тебя слиняла.
– Почему же? Прекрасно знаю. Повезло! – Уж в чём, в чём, а в этом Валера спорить с Лёхой не собирался, он уже и сам сто раз поблагодарил Боженьку за то, что тот так всё ловко устроил.
– Я и говорю, везучий ты чёрт. От баб самый вред. Всё им не так: то купи, это купи, туда вези, сюда вези. Я одну в Финку на дачу посадил, ей зимнюю сказку подавай, вторая в Дубаях вышивает, там общество и море, ей купаться надо. Сам вот в Швейцарию поеду, на лыжах покатаюсь. Без баб! – Лёха заржал. – Как тот мужик, который жене сказал, что к любовнице, любовнице, что к жене, а сам в библиотеку работать. Ты ведь жениться снова не собираешься?
– Упаси Боже, – Валера перекрестился.
– Правильно, молодец. Бабы на два типа делятся. Одни красивые, сволочи, аж дух захватывает. Эти рожать ни в какую не хотят. Зачем фигуру портить? А зачем ты мне сдалась тогда, спрашивается, когда кругом полно одноразовых с фигурами. Другие хитрее. Они нас, заразы, через детей цепляют, через них руки выкручивают. А детей у человека должно быть много. Иначе, зачем всё? Вот у тебя сколько детей?
– Один.
– Мало. У меня шестеро и это не предел! Хорошего человека должно быть много. Господь велел размножаться. Так что размножайся, Валерка, пока можешь, только не женись.
– Не буду.
В общем хорошо посидели, душевно. Валера выполз от Лёхи на Рубинштейна только к семи вечера. С тёмного неба валил мокрый снег. Валера подставил морду снегу и похмелье как рукой сняло. Кому-то мокрый питерский снег хуже горькой редьки, а кому-то лечебное зелье. Наверное, в Питере так много алкашей, потому что под этим вот снегом они моментально вылечиваются, трезвеют, после чего требуют продолжения банкета. Валера любил именно такую погоду, когда относительно тепло и решительно сыро. В эти моменты почему-то чувствуется, что город именно приморский, хотя моря тут толком, можно сказать, что и нету вовсе. Разве Финский залив с Маркизовой лужей можно назвать морем? У этого моря и цвет-то совсем не морской, а свинцовый на глубине или какашечный у берега. Да и климат тут коварен как нигде, и зимой запросто можно уши отморозить, это Валера хорошо запомнил ещё со времён своей учёбы в университете. С тех пор вот уже много лет он обязательно зимой в любую погоду надевает шапку и натягивает её на уши. Как же давно это было: отмороженные уши и физмат. И как всё изменилось! Город всё больше и больше становится провинциальным, и дело тут не в сталактитах и сталагмитах на тротуарах, просто деньги и отсюда, как и со всей страны, утекают в Москву. Несмотря на все потуги градоначальников завернуть финансовые реки на Питер, серьёзные деньги явно проходят потоком мимо, стараясь не задерживаться. Правда, вместе с деньгами в Москву утекает и жадное человеческое говно, что, по мнению Валеры, является большим плюсом. Ему даже иногда кажется, что в Питере в отличие от Москвы живут в большинстве своём приличные люди. Разумеется, приличные люди встречаются и в Москве, но процент их под наплывом любителей больших денег тает с каждым днём.
Валера шёл не спеша, внимательно обходя мраморные проплешины на узких протоптанных дорожках. Это ж какая тварь догадалась такое учинить?! Гололёдом Валеру, конечно, не удивишь, он вырос в Петропавловске, а для ходьбы по нечищеным питерским тротуарам у него выработалась специальная шаркающая походка на полусогнутых. Поспешишь, людей насмешишь, торопиться ему некуда, ведь Степанычу нужно время, чтобы добраться до Рубинштейна по предновогодним пробкам.
Так он и шаркал по тротуару, сосредоточенно глядя под ноги, пока не упёрся в женщину, чуть не упал сверху. Она лежала поперёк дороги и смахивала на Жар-птицу со сломанным крылом. Такие женщины в метро не ездят и пешком не ходят, а особенно не валяются поперёк дороги. Таких принято возить на дорогих машинах. Она смотрела в небо, как давеча это делал он, и слёзы из её глаз смешивались с падающим снегом. Он наклонился к ней и по её испуганному взгляду понял, что выглядит так себе. Не воодушевил. Он огляделся по сторонам, чтобы позвать на помощь. Народ полз мимо, старательно обходя его и лежащую на дороге беспомощную женщину. Вот тебе и приличные люди. Хотя откуда бы на Рубинштейна им взяться? Приличные по домам сидят или на работе, а не по Рубинштейна шляются. Наконец, он выцепил какого-то пацана, и они вместе поставили её на ноги. Когда она на нём повисла, он и на ощупь понял, что не ошибся, женщина не рядовая. У таких обычно мамки-няньки, кавалеры. Однако никто к ней на помощь явно не спешил. Пришлось самому отдуваться.
