Не моя (СИ) - Савицкая Элла (бесплатные полные книги .txt) 📗
Потом спустя время, когда семья вернулась в Москву на последний год обучения, Стас изъявил желание учиться вокалу. Начал брать уроки игры на фортепиано и скрипке. Загрузил себя домашним заданием настолько, что в университет поступил с практически самым высоким баллом. Женщина видела, что не просто дается ему забыть Анастасию, но он старается, а это самое главное. Сын взял себя в руки, и теперь все будет отлично. Он справится ее мальчик. Он сильный, упрямый.
И он справился. Стас действительно думал, что все прошло, как дурной сон. Все стало отлично, жизнь заиграла новыми красками, когда парня впервые за год начало что – то интересовать, кроме как закрыться в комнате и уплыть в воспоминания о ней. Теперь он играл и пел. Поступив в университет, и вовсе стал нормальным, пропадая на дискотеках и зажигая с девчонками. Их он менял на удивление часто, на долго не останавливаясь на одной. А зачем? Возвращаться к тому чувству, которое возносят и боготворят поэты, не было ни малейшего желания. Да он бы и за деньги не захотел снова влюбляться и тонуть в тех зыбучих песках, затаскивающих на самое дно и выдавливающих весь воздух из легких. Поэтому даже сильно не присматривался к пассиям. Так потусили, провели парочку ночей вместе и ариведерчи. Стас даже не питал больше ненависти к Насте, вспоминал ее с теплотой и улыбкой. Став взрослее понял, кем тогда виделся борзый, уверенный в себе мальчишка, девушке старше его на семь лет. Теперь, когда у него самого появились фанатки разных возрастов, включая самых маленьких, он осознал, что и он сейчас смотря на их слепую любовь, верит, что это временно. Это не по – настоящему. Пройдет.
Но твою ж мать, какого черта его вчера так тряхонуло, когда он заговорил с ней? Зачем вообще подсел? Мог бы проигнорировать, ведь она даже не узнала. Ушел бы со сцены, пошел в бар, нашел телку и забылся в ней. Но нет. Его, подобно мазохисту потянуло к той, которая давным-давно была погребена под слоем прожитых лет. А удивилась как, когда поняла, наконец кто он. Ему даже показалось, что обрадовалась. Глаза загорелись и улыбка такая теплая – теплая. Настолько теплая, что в груди запекло от этой теплоты. Только замужем оказалась. Его женщина и не его вовсе. Да и никогда не была его. Только в мыслях подростковых глупых ему принадлежала. А изменилась как. Холеная. Стильная. Статная. Не та девчонка на высоченных каблуках и с высоким хвостом на затылке. Теперь в ней был шарм. Нечто такое, что сразу заметно мужскому взгляду, и от чего на нее хочется смотреть и смотреть. Улыбается свысока. И в который раз делает акцент на том, что она старше. Толкая какие – то речи, что он, Стас, еще молодой совсем и не понимает ничего в отношениях. Может, и не понимает, потому что всегда избегал их, но такую женщину как Настя саму бы никуда точно не отпустил. Муж должен быть или слепым, чтобы не видеть в ней того, что видят другие, а Стас был уверен, что помимо него, на нее положили глаз вчера как минимум еще двое, или же попросту не интересоваться ее жизнью. И дело тут вовсе не в доверии, как была уверена девушка. Она вчера так его разозлила этими своими убеждениями, что он после ее ухода пить начал как не в себя. Даже спустя столько лет, она все – равно смотрит на него как на неопытного пацана. У него крышу снесло от всего происходящего. И не потому что проклятие всей его жизни снова вернулось, а потому что он будто в прошлом оказался. Снова на том вокзале, где он ничтожество, а она ему втирает о том, как незначительны его чувства, и какой он еще маленький и глупый. И хоть вида не показал, как задели ее слова, но руки чесались схватить стул, на который она так вальяжно раскинулась и расхреначить его об пол. А еще лучше ее саму схватить и сделать с ней тоже самое, что и с остальными творит каждую ночь. Тогда бы она вряд ли назвала его пацаном. И уж тем более неопытным.
Хотя, если они с этой Машей так близки, то она ей и сама расскажет. Сам не помнит, как он оказался в ее квартире. Только ощущения свои помнит – непонятные, раздирающие. Секс тоже помнит. Частями. Неплохой секс, надо сказать. Девушка умеет доставить изысканное удовольствие. Когда они уснули то? Все же нельзя так пить. Сколько он так в душе стоит уже? Парень смыл шампунь с волос, и ополоснувшись, вылез из ванны, понимая, что кроме простыни здесь больше ничего его нет. А и хрен с ним, подумал и обернул бедра висящим на змеевике, красным полотенцем. Вышел в коридор, и услышав женские голоса с другой стороны квартиры, поднял с пола джинсы и пошел в комнату. Натянул их на голое тело. Искать боксеры – это как иголку в стоге сена. Если бы хотя бы помнил, где их скинул, а так как в поле зрения не обнаружил, значит и так сойдет. Подхватил рубашку, небрежно валяющуюся на прикроватной тумбочке, и отправился на кухню. Девушки сидели за столом и обе замолчали, когда парень оказался на пороге.
– Обо мне говорите? – бросил с ухмылкой и подошел к свободному стулу. Развернул его спинкой к столу и сел, положив локоть на холодную металлическую спинку, а другой рукой потянулся за чашкой кофе, любезно налитой ему заранее. С волос все еще стекали капли воды по крепкой груди и прятались там, где низ живота скрывала столешница. Настин взгляд зацепился за одну из таких капель и последовал вниз, как примагниченный. Спохватилась, что смотрит совсем не в чашку, взгляд вздернула и наткнулась на смеющиеся карие глаза с чертятами. Боже, какая нелепость. Только не смотреть было сложно. Фигура у парня что надо. Не перекаченная грудь, пресс под кожей отлично выделяется, руки крепкие, натренированные. Не зря Машка вчера на него запала.
– О тебе. И …вот о чем, – блондинка вытащила из кармана шелкового халатика его боксеры. – Это, кажется твое, – хитро улыбнулась, покручивая в руках черный кусок ткани.
– Оставь себе, – парень махнул рукой, делая глоток уже не горячего кофе. – На память.
– Ничего себе, – возмутилась Настя, подавившись пончиком. – А ты уже такой популярный музыкант стал, что твои боксерки скоро можно будет на аукционе продавать?
– Не на столько! – хохотнул он. – Но думаю, Маше еще не раз захочется вспомнить сегодняшнюю ночь.
– Не только вспомнить, но и повторить, – подмигнула девица, и Стас не мог не поддержать ее.
– Обязательно! – Взял с тарелки пончик и откусил, поворачиваясь к Насте. – А ты как, Насть? Выспалась?
– Не совсем. Еще спала бы, если бы некоторые не записали нас сегодня к парикмахеру, – недовольно зыркнула на подругу, а та только глаза закатила.
– Ничего, выспишься на том свете.
– Ну конечно, – возмутилась девушка, – сама-то дольше меня спала.
– Это потому что я легла позже.
– Я уже поняла, – с пониманием глянув на Стаса, констатировала Настя.
– Я не при чем, – парень вскинул руки, засунув в рот остатки пончика. – Это все твоя ненасытная подруга. – Взгляд Насти странный оттенок приобрел. Осуждающий что – ли. А он доволен. Даже улыбаться захотелось. Пусть знает, что он уже не мальчик. И разговаривать о сексе с ним не стыдно. А потом одним глотком допил кофе, и хлопнул себя по коленям. – Мне пора, девушки. Дел по горло, – встал из-за стола, натянул изрядно помятую рубашку, и не застегиваясь направился к двери. – Отличного дня, красавицы!
– Тебе тоже, – пробормотала Настя вслед, когда позади Стаса раздались быстрые шаги. Хрупкая рука Маши развернула его к себе.
– Сегодня все в силе? Придешь на студию? – еще даже не расчесанная, но и так достаточно привлекательная светловолосая молодая женщина, смотрела на него снизу вверх с обожанием. Не то, чтобы он к этому привык. Еще нет. Ведь он не так давно на сцене. И пока еще сцены клубов и шоу нельзя назвать большими, но все же такой взгляд он видел уже не раз. И, черт возьми, он солжет если скажет, что ему это не льстит. Еще и как. Сложно справиться с соблазнами молодому талантливому певцу, а уж если и вовсе не пытаться… Бросив мимолетный взгляд на кухню, где сидела Настя, с интересом наблюдающая за воркующей парочкой, парень притянул Машу к себе за талию и поцеловал. Долго так. В засос. Зачем и сам не понял, только от осознания, что на него Настя смотрит, захотелось задеть ее. Вызвать эмоции. Хотя бы какие-нибудь, главное не те жалостливые, что были раньше. Оторвался, и кивнув на прощание обалдевшей Маше, пообещал быть вечером и вышел, захлопнув за собой дверь.
