Танго с Бабочкой - Вуд Барбара (список книг .txt, .fb2) 📗

Он ступил в огромную ванну и опустился позади нее так, чтобы Обнимать ее ногами, руки он положил ей на груди, в то время как ее белокурый любовник стал на колени и опустил ее в горячую маслянистую воду.

Она снова закрыла глаза и отдалась приятному чувству чистейшего наслаждения. Два ее любовника целовали и ласкали ее, не оставляя неисследованным ни одного дюйма на ее теле. Ее спина упиралась в твердую, мускулистую грудь, сильные руки обхватили ее талию, грубые мозолистые руки держали ее груди, в то время как другое сильное и упругое тело двигалось между ее ногами, руками он схватился за ее бедра, ртом прильнул к ее рту, высасывая из нее дыхание. От его толчков пахнущая жасмином вода выливалась через края ванны.

Она вскрикнула не один раз.

Эти трое двигались как единое целое. Они вытащили ее из воды и повели вниз по ступенькам к мягкому ковру из овечьей шерсти.

Ее белокурый любовник наполнил бокал вином и окунул в него ее соски; затем он облизал их дочиста. Он увлек ее на ковер и положил на спину, став на колени рядом с ней и продолжая целовать ее слегка припухшие губы. Она держалась за него, запустив пальцы в его длинные платиновые волосы.

Ее второй любовник достал что-то из-под одной из серебряных крышек на тележке и стал кормить ее клубникой в шоколаде.

Остальная еда была уже поглощена; они сделали перерыв в своих любовных ласках, чтобы вкусить гастрономические совершенства кухни «Бабочки». Эти двое мужчин кормили ее, беря кусочки с подносов и предлагая их ей разными эротическими способами. Они пили вино, а затем кофе и наслаждались сладко-сливочным богатством итальянской выпечки.

Они оба по очереди вошли в нее в последний раз, медленно, сдерживая свой собственный оргазм, чтобы ее удовольствие могло продлиться дольше, пока она наконец не произнесла, первое слово за более чем три часа любовных утех; оно вылилось в глубокий удовлетворенный вздох: «Достаточно».

23

Энн Хастингс больше всего на свете хотела с кем-нибудь переспать. Она решила, что это ужасно — в возрасте тридцати одного года все еще оставаться девственницей. Особенно в такое время!

Когда она припарковала свой «мустанг» на зарезервированном месте маленькой автостоянки у знания «Королевские бургеры от Тони» (Эдди сохранил вывеску из сентиментальных соображений), она подумала обо всех девушках, которых только что видела на Хайленд-авеню, в вышитых синих джинсах, босиком и с длинными волосами. Их бедра и большие пальцы ног были обнажены в надежде на поездку. И они обычно добивались своего!

Энн иногда изумляло это новое время. Она часто чувствовала, что заснула много лет назад и только теперь проснулась — чужой в еще более чужой стране. Как мистер Ван Винкл. Вокруг нее свершались революции: расовая, антивоенная, культурная, сексуальная… Секс определенно занимал ее мысли в эти дни. Как она могла заставить себя не думать об этом? Она спрашивала себя, входя через заднюю дверь закусочной, приветствуя взмахом руки рабочих и направляясь к двери с надписью «Посторонним вход воспрещен». С такими фильмами, которые теперь показывали, такими как «Полночный ковбой» и «Волосы», и повсеместно расклеенными постерами, рекламирующими фильм «О! Калькутта!», где демонстрировалась плоть, плоть и плоть, трудно было думать о чем-то другом. Программы новостей по телевидению показывали голых детей на Вудстокском фестивале, они занимались любовью на траве, свободные и счастливые. Женщины теперь принимали противозачаточные таблетки. Им позволили наконец быть сексуальными агрессорами. Это был век свободной любви и свободного секса. Помилуй господи, этим занимались все!

Ну, возможно, не все, решила Энн, тихо входя в офис и закрывая за собой дверь. Беверли сидела за своим столом, разбирая утреннюю почту. Кармен сидела за другим столом, ее пальцы летали над счетной машинкой.

На них, казалось, сексуальная революция нисколько не повлияла.

Сколько лет Энн знала Беверли Хайленд? Десять, подсчитала она. Они встретились в 1959 году в старом жилом доме на Чероки. Но даже при том, что с тех пор они вместе работали у Эдди, Беверли по-прежнему оставалась для Энн загадкой.

Удивительно, но в жизни Беверли Хайленд не было мужчины, хотя она была очень красива. Ошеломляющей была не только ее внешность, но и походка, манеры, душа. Беверли просто шла правильным путем и говорила правильно; она была мягкой, уравновешенной и любезной. И выглядела просто идеально в мини-юбке от «Мэри Квант» и белых ажурных колготках. Ее не портила даже старомодная прическа «френч твист» в этот космический век, когда в моде были сэссон и Найджел Дэвис.

К тому же Беверли была хорошо обеспечена материально. Не то чтобы она была богата, но она сделала неплохие вложения в Вэлли, к тому же владела частью сети «Королевских бургеров». Она была одной из наиболее желанных, наиболее привлекательных молодых женщин в Лос-Анджелесе, и все же, насколько Энн было известно, у нее не было мужчины. За десять лет Беверли не разу не заметили с парнем — она ни с кем не встречалась. Вся жизнь Беверли, пришла к заключению Энн, была посвящена работе. Она была так предана работе и проводила так много часов, управляя «Королевскими бургерами», что Эдди и Лаверн сложили свои полномочия почти одновременно.

«Почему, — задавалась сейчас вопросом Энн, как и много раз прежде, — Беверли избегает мужчин?»

С ними еще работала Кармен Санчес, бухгалтер компании. В тот первый день шесть лет назад, когда Беверли привела Кармен в закусочную и объявила, что она будет работать с ними, Энн подумала, что наконец получила ответ: Беверли, должно быть, предпочитает женщин. Но живот Кармен вскоре раздулся, и она постоянно проклинала человека по имени Мануэль.

В течение пяти лет, начиная со дня рождения маленькой Розы, Кармен вела одинокую жизнь. Она так же, казалось, не хотела иметь дело с мужчинами.

«Но, по крайней мере, — думала теперь Энн, — Кармен познала мужчину, даже если только однажды». Энн не могла уверенно сказать это в отношении ужасно скрытной Беверли, которая никогда никому не позволяла приближаться к себе. «Неужели это возможно, — задавалась вопросом Энн уже не впервые, — что Беверли сексуально так же невинна, как она сама?»

— Где Дебби? — спросила Энн, откладывая свою сумочку, опускаясь на диван и кладя ноги на оттоманку.

Беверли не подняла взгляда от почты, которую читала.

— Дебби ушла от нас.

Энн застонала. Не может быть.

— Куда она отправилась? В Сан-Франциско? — Туда решили уехать две последние секретарши.

— Я не знаю. Она просто пришла сегодня утром, объявила, что она больше не Дебби Шварц, а Дебби Дэффодил, и собирается на поиски своей судьбы.

Энн покачала головой. Для них наступило трудное время: хороших служащих найти было нелегко.

Беверли наконец посмотрела на нее.

— Как это произошло?

— В магазине «Резеда» возникла небольшая неприятность, но я распутала дело, уволив менеджера и поставив на его место помощника менеджера. Я думаю, что она справится. Мы не должны больше получать жалобы от департамента здравоохранения с той стороны.

— Что-нибудь еще?

Энн помассировала ноги. Она была теперь региональным менеджером «Королевских бургеров» и должна была часто объезжать четырнадцать магазинов. Ее исключительной задачей был контроль качества — она проверяла, чтобы во всех точках продажи товар был хорошего качества.

— Да, Кармен права. Продажи падают во всех из них. С тех пор как «Макдоналдс» начал в прошлом году выпускать свои бигмаки, «Королевский бургер» стал неотвратимо терять своих клиентов. Все мои менеджеры согласились, что мы должны выпустить двойной гамбургер. Я также думаю, что мы должны установить новые микроволновые печи во всех магазинах.

Беверли кивнула и записала что-то на кусочке бумаги.

На ее столе царил беспорядок, что было очень не похоже на Беверли, которая была опрятна до педантичности и в своей внешности, и у себя дома в Голливуд Хиллз. Энн бывала в ее доме в испанском стиле и каждый раз поражалась царившему там порядку Беверли настаивала, чтобы такая же дисциплина поддерживалась и в магазинах «Королевские бургеры». Грязи и неопрятности не было места в ее жизни.