Бог Войны (ЛП) - Кент Рина (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt, .fb2) 📗

— Ты и шагу не ступишь в стрип-клуб, Ава.

— Даже в качестве зрителя?

— Нет.

— Но девушки горячие.

— Еще одна причина, по которой ты не пойдешь.

— Я могу пойти и в тайне от тебя, — я подмигиваю и играю с соломинкой моего очень безалкогольного мохито.

— Ну попробуй, — он делает паузу, бросает незаинтересованный взгляд на меню, затем снова фокусируется на моем лице. — Мне тоже нужно внести девушек в свой список дерьма?

— И уволить всех в доме на этот раз?

— Это возможно.

— Сэм возненавидит тебя, если ей придется делать всю работу по дому.

— Нет, если я утрою ее зарплату.

— Не все можно купить за деньги.

— Да, можно, если они идут в паре с информацией и властью. И ты не уйдешь от ответа на мой вопрос. Что за увлечение девушками?

— Что ты имеешь в виду под «увлечением»?

— Во время бессмысленной игры «правда или действие» в универе Николай Соколов, он же любимец Брэна, как называет его Лэн, сказал: «Я никогда не трахался и не экспериментировал с кем-то одного пола». Ты спросила, считается ли поцелуй, и, когда он согласился, ты выпила. Мне интересно, кто эта девушка.

Мои губы растягиваются в улыбке вокруг соломинки.

Я всегда знала, что Илай до смешного хорошо разбирается в деталях, дьявол и все такое, но не думала, что он сможет слово в слово пересказать обыденный разговор, который произошел более трех лет назад.

— Тебя не было во время игры. Откуда ты так много знаешь?

— У меня есть свои методы.

— В твои методы входит допрос Реми? Или Брэна? Нет, это точно был Реми. Он не умеет хранить секреты, если их раскрытие может пойти ему на пользу. Чем ты ему угрожал?

— Ничего особенного. Только тем, что я сокращу доступ Ариэллы к нему.

— Дай угадаю. Теперь ты готов увеличить его, если это соответствует твоим планам?

— Возможно. Но мы не будем сейчас это обсуждать. Что это была за девушка?

— Это был случайный поцелуй с Сеси, когда мы учились в средней школе. Мы бежали, я упала на нее, и наши губы соприкоснулись. Ничего особенного.

— Сесили не пила.

— Потому что, как я уже сказала, это был пустяк.

— Очевидно, ты не считаешь это пустяком, иначе не выпила бы.

— Ты недооцениваешь мою способность вливать в себя как можно больше алкоголя при каждом удобном случае. В прошлом, я имею в виду. Сейчас я чиста, если не считать того напитка, который я украла у Джеммы.

Он проводит пальцем по ободку своего бокала с беспечностью, которая меня не обманывает.

— Ты скучаешь по алкоголю?

— Хм, — я отпиваю мохито и смотрю на листья мяты. — Иногда да, но, наверное, я больше скучаю по возможности избегать реальность, которую он мне давал, чем по самому вкусу. Похмелье обычно сопровождалось пустотой, и я боялась ее так сильно, что снова погружалась в зависимость. На самом деле, я не думаю, что скучаю по нему, нет.

Я сделала паузу. Это правда. Я не скучаю по нему. Ни по алкоголю, ни по обыденным мелким клубным компаниям, ни по танцам, ни по дурачеству и попыткам привлечь к себе внимание. Все замечали меня, кроме того, кого я хотела.

Я перевела взгляд на него, и что-то загадочное ярко блеснуло за темно-серыми волосами.

Сегодня он выглядит по-другому, и я не могу понять, почему. Это потому, что мы наконец-то занялись сексом? Или возможности продолжения?

Или это что-то совершенно другое?

Приходит официант, чтобы принять наш заказ. После того как он уходит, я прислоняюсь щекой к руке и смотрю на него. По-настоящему наблюдаю. Легкие вкрапления серого и голубого цвета в его в остальном грозовых глазах, четкая линия челюсти, бесстрастное выражение лица. Он выглядит немного уставшим, хотя ничто не выбивается из общего ряда. Все в нем продумано до мельчайших деталей.

Теперь, когда я думаю об этом, единственное, когда он на мгновение теряет контроль, — это когда его тело касается моего.

Хотела бы я знать, о чем он думает. Я бы стала мухой на подкорке его головного мозга, если бы он только позволил мне сесть в первом ряду. А может, и не мухой, потому что так он может меня прихлопнуть. Лучше нейроном. Возможно, воспоминанием.

За исключением того случая, когда я выставила себя идиоткой.

— Так кто знает о твоем неортодоксальном методе избавления меня от алкогольной зависимости? — спрашиваю я без особой горечи. Наверное, потому что не чувствую ее. По крайней мере, больше не чувствую.

— Никто точно не знает. Они думают, что я помог, как очень набожный муж.

Я фыркнула.

— Если бы существовала награда для наименее набожных мужей, ты бы выиграл ее с блеском.

— Вряд ли.

— Я очень хочу вернуть свои воспоминания, чтобы знать, о чем я думала, когда согласилась выйти за тебя замуж.

— Это было лучшее решение, которое ты когда-либо принимала.

— Вряд ли, — отвечаю я с улыбкой. — Ты как бы в самом конце моих возможных перспектив.

— Возможных перспектив — это каких именно?

— Хорошая попытка. Если я назову тебе имена, ты их перечеркнешь ради забавы, а я больше не могу закрывать глаза на твои токсичные привычки, — в конце концов, теперь я уже завладела его вниманием. Только не уверена, что это правильное внимание.

И перерастет ли это непостоянное внимание в нечто большее.

Его пальцы слегка сжимают бокал, и это изменение языка тела я бы не заметила, если бы не наблюдала за ним с ястребиным вниманием.

— Ты что, проснулась сегодня и решила превратить мою жизнь в ад?

— Не говори глупостей, — я играю со своей соломинкой. — Я каждый день просыпаюсь с такими мыслями.

Он качает головой с горькой уступкой, и я улыбаюсь, когда официант приносит мне салат фалафель и хумус.

Я замечаю блюдо Илая — какой-то кебаб. Пока я ем, я наблюдаю, как он режет его на мелкие кусочки, но никогда не подносит ничего ко рту. А когда подносит, словно для показухи, то кладет обратно и делает глоток своего напитка.

Слова Сэм о том, что нужно спросить его напрямую, толкают меня на вопрос:

— Почему ты никогда не ешь?

— Я всегда ем. Иначе у меня бы истек срок годности.

— Ты человек, а не продукт. Что ты имеешь в виду под «истек срок годности»? Мерзость, — я сморщила нос. — И еще, я знаю, что ты ешь еду Сэм, но я никогда не видела, чтобы ты ел вне дома.

— Вот поэтому я и не ем.

— Тогда зачем ты заказываешь ее в ресторанах?

— Чтобы поддерживать имидж.

— Есть причина, по которой ты не можешь есть в ресторанах?

Его губы сжались, прежде чем принять свою обычную неодобрительную форму.

— Я им не доверяю.

— Это из-за твоего ОКР? То есть, я думаю, что дело в этом? Я не хочу разбрасываться этим термином, но у тебя явно выраженные симптомы.

— В легкой форме. Самодиагноз. И да, это играет определенную роль.

— А с другой стороны?

Он приподнял бровь.

— Что за внезапное любопытство?

— Мы женаты, Илай. Думаю, мы должны что-то знать друг о друге. Ты так не считаешь?

— Быть женатым не значит иметь право разрушать личную жизнь друг друга, так что нет, я не думаю, что мы должны знать личные вещи друг о друге.

— А я считаю. Я отказываюсь жить с незнакомцем и поэтому буду продолжать пытаться понять тебя. Ты можешь рассказать мне сам или я узнаю это сама. Так может, ты будешь чуть более разговорчивым и избавишь нас обоих от проблем?

Он продолжает нарезать еду, движения в лучшем случае механические, и я думаю, что он снова отгородил меня своими высокими стенами, но тут его глубокий голос разносится в воздухе.

— Меня отравили, когда мне было лет шесть. Какая-то служанка, которую послал один из конкурентов отца, чтобы устранить его единственного наследника. Мама вовремя поняла, что что-то не так, и отвезла меня в больницу. Мне промыли желудок, и это избавило меня от потенциальной опасности, но после этого я не мог есть. Родители пытались переубедить меня любимыми блюдами и даже нездоровой пищей, но ничего не помогало. После того как я несколько дней отказывался класть что-либо в рот, врачам пришлось откачивать меня, а родители обратились к детскому психотерапевту. Это мало помогало, и любое внешнее давление только заставляло меня еще больше уходить внутрь себя.