Всё как есть - Меркина Ирина (полные книги TXT) 📗
Я решила, что все-таки начну писать книжку о диетах, что-то вроде авантюрного романа с молодой обаятельной героиней. И не буду дожидаться, когда ко мне присоединятся переменчивый Сашка и разъездная Ирка. Такой совет дал мне Володя. А сама я решила на время сочинения отказаться от всех диет, чтобы это меня не сбивало, и питаться нормально, то есть строго как попало. Диетического опыта у меня и так достаточно, один только прошедший год чего стоит. Впрочем, неудивительно, ведь встретили мы его с мамой дегустацией солнечной диеты — так он и должен был пройти. Зато сейчас меня накормят по-человечески и даже вкусно, судя по утонченным запахам, которые неслись из кухни. И год пройдет как у людей. Интересно, когда мы сядем за стол?
Но, вместо того чтобы сесть за стол, народ почему-то набился в салон, в ту самую комнату, где когда-то умирала на диване Зинка в малиновом пеньюаре, а сейчас вели светскую беседу Ирка, Славик и Владимир Ильич. Сашка с Володей выползли из-за компьютера, а женщины прибежали из кухни, где они уже накрывали стол. Между прочим, кухня в папиной квартире размером с небольшой стадион, что не очень-то подходит специалисту по здоровому питанию, но это уж не мое дело.
И все они каким-то слишком стройным полукругом столпились около меня. Мне аж стало неловко.
— Вольно, — сказала я. — Какая там есть еще команда? Разойдись?
— А вот и не разойдись, — ответил Владимир Ильич, — наоборот: равнение на Катерину.
Лизка фыркнула.
— Нет, ну что вы, в самом деле, — сказал Володя. — Какое еще равнение? Кать, прости, я, наверное, зря всем рассказал…
Неужели меня ждет официальное предложение руки и сердца в широком семейном кругу?
— Я получил письмо — для тебя. Ты сначала сама прочитай, а потом…
Иными словами, предложение отменяется. Ну, не очень-то и хотелось. Я выхватила у него письмо. Самое настоящее письмо, на бумаге, в конверте, с маркой и обратным адресом, в котором я поняла только два слова: «Республика Абхазия».
Родственники и знакомые по-прежнему стояли вокруг и смотрели на меня. Поэтому как-то так получилось, что читать письмо я начала вслух.
«Дорогая Катя!
Прости, что пишу тебе не сразу.
Твоя бабушка действительно жила у меня, и я надеялась, что она вернется за своим талисманом. Только в последнее время я стала думать: а вдруг ты появилась здесь не случайно и надо было отдать тебе черепашку и обо всем рассказать?
Что ж, расскажу сейчас, а черепаха как-нибудь попадет к тебе или к Тоне.
Несколько лет назад умер мой муж. Он был лесникам и работал в заповеднике. Я осталась совершенно одна в горах, а кругом шла война. Я не боялась, просто не знала, что мне делать, зачем я живу. Мне казалось, что надо кое-как протянуть оставшиеся до конца годы, а может, и тянуть-то не стоит.
Именно в это время Володя приезжал снимать меня со своей телевизионной командой. Они считали меня героиней, а мне просто было не до войны и не до всего остального.
И в тот же год, едва уехала съемочная группа, появилась Тоня. Удивительно, что твоя бабушка и твой жених разминулись буквально на месяц.
Она была не одна. С ней приехали еще несколько человек из разных городов и даже стран, все примерно нашего возраста. Две семейные пары, остальные одинокие.
Со стороны мой дом, наверное, походил в это время на дом престарелых, но мы могли только посмеяться над этим названием. У нас была самая полноценная и счастливая жизнь, какая только может быть. Мы читали книги, рисовали, пели, работали в саду, гуляли по лесу, влюблялись и занимались сексом. Да, представь, в шестьдесят и семьдесят лет это может быть не хуже, чем в двадцать и тридцать. Некоторым, кто помоложе, порой даже удается родить ребенка.
Правда, у нас такого не было. Но подобные случаи известны. Ведь такие же лагеря, как наш, были и есть в других местах.
Мне страшно повезло, что Тоня выбрала меня и мой домик для своего лагеря. Так я узнала, что жизнь никогда не кончается и с возрастом становится только интереснее. Старость — это еще одна ступенька, еще один класс в нашей школе, как любила говорить Тоня. А смерть — уже целый университет.
Но ты об этом узнаешь, когда придет время.
По вечерам мы спорили о судьбах человечества и думали, что можно для него сделать.
Мир принадлежит молодым, и в этом его беда. Но к счастью, миром всегда явно или тайно руководят старики — и в этом его спасение.
У стариков тоже есть свои проблемы. Первая — они часто живут заблуждениями молодых. Рвутся к богатству, к славе, к власти, боятся забвения и болезней. А вторая — это сами болезни, которые мешают людям наслаждаться жизнью в ее самый интересный период, когда уже столько знаешь и понимаешь.
Сегодня мы боремся с болезнями и одряхлением уже не ради себя, а ради своих детей и внуков. Кто-то открывает на свои деньги центры здоровья, финансирует медицинские исследования и проекты охраны природы. Кто-то придумывает и рекламирует новые диеты и оздоровительные системы. Ты, наверное, заметила, что люди в последние годы стали гораздо внимательнее относиться к своему здоровью. И новые диеты сегодня сочиняют все кому не лень, это стало модным. Об этом пишется много книжек, но в книжках нельзя объяснить самого главного, того, что знаем только мы, старшее поколение. Поэтому вы рано или поздно приходите к нам с вопросами.
Порой наши рецепты несовершенны, мы ведь не всегда можем их проверить на молодых людях. Потому прости, что я подвергла тебя испытанию керосином. И все же, положа руку на сердце, — он помог хоть немного?..
Любые эксперименты, даже неудачные, идут на пользу, потому что заставляют людей прислушаться к своей природе.
Потом обитатели нашего лагеря потихоньку разъехались кто куда, потому что в жизни еще много можно сделать и повидать. А я осталась в Абхазии, чтобы не дать вырубить лес, который я люблю. Думаю, это удастся остановить — мои друзья собирают на это деньги в разных странах, а у стариков деньги есть.
Но ты, конечно, хочешь знать, что случилось с твоей бабушкой.
Мне нечего тебе ответить. Среди нас был человек, которого она любила. Он был болен. Когда ему стало совсем плохо, они с Тоней ушли в горы, от посторонних глаз. Не знаю, что с ними стало. Тоня могла проводить своего возлюбленного и отправиться дальше, собирать ровесников в лагеря и учить их радоваться жизни.
Я очень скучаю по нашей стариковской компании. И если у тебя есть знакомые пожилые люди, дай им, пожалуйста, мой адрес и скажи, что их всегда ждут в Абхазии. Мне кажется, я уже смогу научить их тому, чему меня учила Тош.
Здесь хорошо и спокойно, и настоящее принадлежит нам.
Будь счастлива.
Твоя Нино»
Все вокруг меня так хлопали глазами, что странно, как ветер не поднялся. Мама вытирала слезы. Владимир Ильич стоял прямой и торжественный, словно только что прозвучал гимн его страны, и кивал головой.
— Вот это да! — зачарованно прошептала Ирка. — Мир одиноких стариков и старушек. Я почти угадала. Какой сюжет, а?
— Катя, прочитай твою записку, — сказал кто-то негромко, кажется, Сашка.
Записка, которую Владимир Ильич вынул из черепахи Донателло, теперь всегда была со мной. Я носила ее в бумажнике вместе с водительскими правами.
Но читать там было нечего, особенно после письма Нино. Я развернула листок в полинявшую клетку, хотя знала его содержание наизусть. Бабушкиным четким учительским почерком было написано:
«Катя!
Будущее принадлежит вам, а настоящее — нам. Самое интересное — за тем фонарем. Ничего не бойся и позаботься о маме.
До встречи.
Бабушка Антонина»
— И это все? — разочарованно спросила Зинка. Видно, она ждала продолжения в том же интригующем духе.
