Сказка в дом стучится (СИ) - Горышина Ольга (электронные книги без регистрации txt) 📗
— О, как?! — голос мой непроизвольно прыгнул вверх. — Самоуверенный вы человек, Валерий Витальевич! Ох, самоуверенный…
— А вот уверен, что так бы оно и было. На все сто.
Зазвонил телефон — как вовремя! А то примирение обернулось бы для Терёхина поражением. Неминуемым!
— Я не проверяла еще файлы! Я не дома. Лёша, ну блин… Все будет хорошо. Иди дочке лучше сказку расскажи! И вообще… — ко мне неожиданно пришла спасительная мысль. — Не жди Катю, приезжай с Евой. У меня для неё два кавалера есть — четырёх лет и тринадцати. Она которого предпочитает? Ну, так и рыжий имеется. Даже два. Нет, я серьезно. Пусть Катя выспится. Куда ей ребёнок после ночной смены? Ну и что? Где двое, там и трое. Присмотрит. И у тебя не дочь, у тебя ангел. Ну, хотя бы в девять? Леша, я тебя умоляю… Иначе я загублю вам спектакль. Мы должны с тобой отрепетировать. Пожалуйста! В половине десятого? Замётано. Еву для моих Адамов не забудь. Давай, до завтра!
Терёхин тоже говорил по телефону. Судя по репликам, с Тишкой.
— Передам… Брось, это мы должны извиняться. Оставь его в покое. Горбатого могила исправит. Он, кроме гитары, никого не любит. Ему не понять… Давай. Созвонимся. Замётано.
Валера раскинул руки. Я могла в них только войти. Шуба висела на локте. Телефон я боялась убирать: сумочка уехала за спину. Валера прижал меня к себе совсем на чуть-чуть и забрал гитару.
— Хоть какой-то толк пусть от меня будет. Грузчик, носильщик, кладовщик… Не зря ж меня отец во двор гулять не выпускал…
Мы двинулись к машине.
— Скажи, кто отец Арсения?
Валера мотнул головой, даже хихикнул чуть слышно.
— Не Волков, не бойся. Он не такой дурак, как я. Да и Наташа уже стара для него была.
Валера открыл заднюю дверь и положил гитару между сиденьями. Я убрала телефон и оделась. В машине, может, и тепло, но у меня в душе холодно. Очень.
— Почему ты не поговорил с отцом Арсения? — спросила я, уже сидя в машине.
Валера не отвёл глаз от дороги.
— А какой смысл? Он ее бросил. Думаешь, ему ребёнок был бы нужен без бабы? Зачем ты вообще вопросы задаёшь, если не хочешь ничего знать про Наташу?
У Терёхина закончилось терпение, и он начал огрызаться.
— А что, без Наташи и сказать нечего?
— Есть. И вообще про Наташу я тебе слова плохого не сказал. Ну дура она была, да вас таких половина… Большая, — добавил со смехом. Пронзительно горьким. — Она изо всех сил пыталась быть мне хорошей женой, но я любил тебя и ничего не мог с собой поделать. Пытался скрывать, но получилось скрыть это только от тебя.
— Мы говорим про Арсения! — перебила я зло.
— А что про него? Я уже сказал тебе, что не хотел забирать чужого ребенка!
— Чужого? Это же Никитин брат! — Я не думала, что заору, но заорала. — Что бы ты сыну сказал? Он же большой уже был, все понимал…
— Что ребенок умер. То бы и сказал. Чем тебе не вариант? Других вариантов я вообще не рассматривал. Сразу спросил, есть ли желающие на усыновление? Дома сначала поднялась буча, но быстро успокоилась, когда я сделал тест на отцовство. Наташу, кроме Марианны, никто не любил. Да и Марианна не любила, ей просто нравилось, что можно кого-то нарядить и что кто-то ей в рот смотрит. С тобой-то не вышло, вот она с расстройства и переключилась на нового члена семьи.
Вот не надо сейчас про Марианну только втирать!
— А деду что сказал про усыновление?
Валера смотрел вперед.
— Что дочь надо было лучше воспитывать. Пусть скажет спасибо, что я содержал ее год. Дал второй шанс, потому что не хотел, чтобы другой мужик влиял на моего сына. Отправил ее к маме подумать, что важнее: придуманная любовь или благополучие ребенка? Я ей сразу сказал, что он ее бросит, как только я развод ей дам. Мир, Сашенька, действительно тесен. Надо было ей хотя бы в своем Владимире любовь искать, но не у меня под носом. Впрочем, я дал согласие на открытый брак. Только чтобы никто из родственников и друзей не знал. Но она заявила, что у нее наконец-то настоящая любовь, и она уходит, чтобы мы больше не мучали друг друга. Да скатертью дорожка, только без ребенка.
— То есть ты готов был воспитывать Никиту самостоятельно, а теперь вдруг на попятную пошел…
— Нет! — он рычал, но смотрел строго вперед. — Я надеялся, что к тридцатнику у нее мозги появились. Наивный. Ее даже собственная ошибка с Никитой ничему не научила. Я понятия не имею, какого хрена она сохранила ребенка. На что рассчитывала? Что он одумается? Вернется? Или взять с меня в итоге больше алиментов? Не знаю, мы с ней не говорили полгода. Отец ее молчит. Может, конечно, дед и не знает ничего.
— Но ты забрал ребенка…
— Был вынужден. Месяц думал, что вопрос решён. Но в последний момент выяснилось, что будущая мать гражданка России, а вот отец американец. Короче, сорвалось. Мне пришлось снова ехать во Владимир, и меня начали обрабатывать на предмет, какой я зверь… Ну, представители власти любят совестить. Так я и остался с Наташиным ребенком. Дед предложил взять Арсения себе и чтобы я только с оплатой няньки помогал, но это было полной дурью. А если дед помрет, тогда что? Здравствуй, незнакомый дядя? Он же официально на мне.
Секундная пауза. Мне ее заполнить было нечем и незачем. Не говорить же, что ты, папаша, все равно посторонний. Может, с дедом обоим парням жилось бы куда лучше. Что ты даёшь им, кроме денег?
— Хочешь спросить теперь про свою подружку?
Ничего не хочу, но… Фонтан не заткнешься, пока вся вода из труб не выльется…
— Ее рядом не было, слава тебе господи! И лучше бы Марьяна вообще носа не показывала ни у меня, ни на даче. Мы до лета жили довольно сносно. Ну, кроме Никитиной учебы, конечно. Он больше времени у психологов проводил, чем с учителями. А потом Марьяна настроила его против меня. И все — я стал враг народа, не меньше. Не знаю, может, она мстила мне за что… Я не в курсе. И вот честно, теперь даже не интересно. После фортеля с нянькой она на время притихла. С Гелей-то особо не повоюешь против меня, но колесо Марьяша уже запустила, жернова мололи, мололи и все перемололи между мною и Никитой. А сейчас, похоже, ей мои дети надоели, но королевишне нужно уйти красиво… Знаешь, вот скатертью дорога… Я даже сам ей ковровую дорожку расстелю и даже в пояс поклонюсь за тебя. У меня бы до самой смерти так и не хватило смелости тебе позвонить.
— В кого ты такой дурак?
— В папочку, наверное, — Валера усмехнулся, и на этот раз его улыбка задержалась на губах куда дольше. — Мамочка у меня очень хорошо устроилась в жизни. Может, я черствый и ничего не понимаю в чувствах, но складывалось ощущение, что отец в последние годы был ей обузой. Она бы его с радостью кому-нибудь спихнула, да он все не спихивался…
— Мне, да? — не удержалась я от реплики в зал.
— Ну да, тебе, — ответил Терёхин, по-прежнему буравя воспаленным взглядом дорогу. — Я и подумал, что она отрицает твою причастность, потому что на самом деле положение дел на семейном фронте ее полностью устроило. Хотя на самом деле я не знал, что думать. Я ту часть, что отвечает за чувства, похоронил вместе с отцом. Иначе бы не удержался на плаву. Наташа в открытую обижалась, что я вообще не хочу домой приходить. Я, может, и хотел бы увидеть ребенка не спящим, но тогда нужно было б нанимать шофера, потому что очень часто я понимал, что доеду не до дома, а до первого столба и оставался в офисе до утра. Она накручивала себя, накручивала и докрутила до заявления, что она во мне ошиблась, но у нее может быть второй шанс в жизни… Я ответил — иди погуляй и возвращайся к ребенку. К ребенку, а не с ребенком. Видимо, тему предлогов в школе она прогуляла. Саш, ну чего ты притихла? Я устал говорить.
Нет, головы он так и не повернул.
— Я не сваливаю всю ответственность на Наташу, боже упаси! Мы оба виноваты. Просто расхлебываю это я один.
— Ну да, а она развлекается… На кладбище!
— На кладбище проще. Поверь мне.
— Ждешь, что я начну тебя жалеть? Не дождешься. Мне жалко только Никиту. Тебя нет. Совершенно. Ты все сделал своими руками, но везде нашел виноватых.
