Перемены - Стил Даниэла (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
— Тогда убери фотографии, раз тебе так хочется.
Но раньше ты не возражала против них.
— Раньше я не жила здесь. А теперь живу.
— Это очевидно. — Он стал раздражаться. — Насколько я понял, тебе не подходит оформление этого дома? — В его голосе неожиданно появились неприятные нотки.
— Оно прекрасно подходит для Версаля. А я бы предпочла жить в доме, где больше бы чувствовалось человеческое тепло.
— Наподобие того игрушечного домика, какой был у тебя в Нью-Йорке?
— Именно так. — Они стояли друг против друга в разных концах комнаты, кипя от негодования.
— Прекрасно. Фотографии можешь убрать, но портрет останется. — Он сказал это только для того, чтобы досадить ей, потому что ему не понравился ее тон.
У Мел чуть не отпала челюсть от такого заявления.
— Ну уж нет, черт подери! — И добавила:
— Или он, или я.
— Тебе это не кажется нелепым? Ты ведешь себя как упрямый осел, тебе не кажется?
— А ты совершенно потерял совесть. Ты полагаешь, что ко всему приспосабливаться должна я, а ты не станешь ничего менять, не хочешь даже убрать фотографии твоей жены.
— Тогда сделай несколько собственных фотографий, и мы их тоже развесим повсюду. — Питер понимал, что говорит гадости, но он устал выслушивать ее грубости насчет фотографий Анны. Он сам пару раз подумывал убрать их, но эта мысль угнетала его, и ему не хотелось огорчать детей. Сейчас он напомнил ей об этом:
— А ты подумала о реакции детей, если выбросишь ее портрет?
— О да, я уже знаю, что будет. — Она с обвиняющим видом набросилась на него:
— Я как раз убирала эти злосчастные фотографии в твой кабинет, когда твоя дочь проинформировала меня, что это ваш дом, а не мой, а точнее, что это дом ее матери.
И вдруг Питер все понял. Он сел, опустив плечи, и посмотрел на Мел. Он мгновенно представил сцену с Пам, и это объяснило ему поведение Мел. Он не думал, что она склонна к приступам ярости.
— Она сказала это, Мел? — Голос Питера стал добрее, как и выражение его глаз.
— Да. — Глаза Мел наполнились слезами, но она так и не подошла к мужу.
— Прости. — Он поманил ее к себе, но она не тронулась с места и теперь уже плакала в открытую.
Он подошел к ней и обнял.
— Прости меня, любимая. Ты же знаешь, что теперь это и твой дом. — Он прижал ее к себе, и она стала всхлипывать. — Я завтра же сниму этот портрет, это было глупо с моей стороны.
— Нет, нет, не в этом дело… просто…
— Я понимаю…
— Так трудно привыкать жить в чьем-то доме.
Я так привыкла иметь собственный дом.
Он усадил ее на постель.
— Я знаю… но теперь это и твой дом тоже.
Она взглянула на него и шмыгнула носом.
— Нет, это не так. Здесь все ваше и Анны… У меня здесь нет даже ни одной моей вещи.
Питер задумался, слушая ее.
— Все, что есть у меня, твое. Мел.
Но ей хотелось чего-нибудь своего.
— Просто дай мне время. Я ко всему привыкну.
Я просто ужасно устала, а еще так много предстоит, и Пам огорчила меня тем, что только что сказала, Питер поцеловал жену и встал.
— Я пойду и поговорю с ней.
— Нет! Позволь мне это сделать самой. Если ты вмешаешься, она еще больше возненавидит меня.
— Она любит тебя. Я знаю, что это так. — Но в его глазах было беспокойство.
— Теперь все иначе. Раньше я была просто гостьей, а сейчас я вторглась в ее дом.
При этих словах Питер еще больше огорчился.
Неужели она так это воспринимает?
— Ты вовсе не вторглась в чужие владения. Ты моя жена. Надеюсь, ты помнишь это.
Она улыбнулась сквозь слезы:
— Помню! Просто на меня так много всего свалилось, а завтра я приступаю к новой работе.
— Я знаю. — Он понимал, но ему грустно было видеть ее плачущей, и он дал себе слово на следующий день снять портрет Анны. Она права. — Почему бы нам сегодня не лечь пораньше в постель? Мы оба устали: у нас была тяжелая неделя.
Мел не стала возражать. Переезд из Нью-Йорка, их свадьба, медовый месяц, смерть Мари. Они почистили зубы и легли в постель. Питер крепко прижал ее к себе, чувствуя близость ее теплого тела. Именно этого ему страстно хотелось все последние шесть месяцев… даже больше, последние два года… а может быть, даже и раньше. С Анной он никогда не испытывал ничего подобного. Она была намного холоднее Мел. Мел казалась ему частичкой его самого, и впервые за всю неделю он почувствовал, как у него глубоко внутри что-то шевельнулось, а когда он еще крепче прижал ее к себе, ему, как никогда, захотелось ее. И когда новый год сменил старый, он занимался с ней любовью.
Глава 28
В соответствии с контрактом, подписанным, когда Мел была в Нью-Йорке, незадолго до полудня за Мел заехал лимузин и отвез ее на студию, где ей предстояло работать. Войдя в здание, она тотчас же почувствовала на себе сотни взглядов. Она вызвала чрезмерное любопытство. К работе приступала Мелани Адамс. Ее представляли режиссерам, помощникам режиссеров, постановщикам, операторам, редакторам и остальным сотрудникам, и внезапно, несмотря на новое окружение, Мел почувствовала себя в знакомой обстановке. Здесь было почти так же, как в Нью-Йорке или в Чикаго, а до этого в Буффало. Студия оставалась студией, и, оглядев отведенный ей кабинет, она вдруг вздохнула и села. Весь день она знакомилась с людьми, которые приходили и уходили, а также с последними программами и интервью. Она выпила бокал вина с режиссером и его бригадой, а в половине шестого прибыл Поль Стивенс. Режиссер тотчас познакомил их, и Мел улыбнулась, когда они пожали друг другу руки.
— Я рада работать с вами, Поль.
— Хотелось бы и мне сказать подобное. — Он пожал ей руку и удалился, а режиссер постарался заполнить неприятную паузу. Мел удивленно вскинула брови и отвернулась.
— Ну что ж, по крайней мере, я знаю, с кем имею дело. — Она печально усмехнулась. Но поняла, что работать с ним будет нелегко. Его злило, что ему придется делить свое место с женщиной-комментатором, и он намеревался всеми средствами заставить Мел заплатить за свое вторжение. Она мгновенно поняла это, когда они в тот вечер вышли в эфир. Он всякий раз слащаво заговаривал с ней, прерывал ее, держался высокомерно и изо всех сил старался заставить ее нервничать, вывести из себя. Его оскорбления были настолько очевидными, что, когда они вышли из эфира, она остановилась перед столом Поля и посмотрела на него сверху вниз:
— Нам надо поговорить прямо сейчас, пока ситуация не вышла из-под контроля.
— Конечно. Вам бы понравилось делиться зарплатой со мной? Я делюсь с вами своим местом, и это кажется только справедливым. — У него дьявольски сверкали глаза, и Мел поняла, в чем проблема. В газеты давно просочились сведения о том, каким был ее контракт, а ему платили примерно в три раза меньше, чем ей, но это была не ее вина.
— Я не в силах изменить условий договора студии со мной, Поль. Это война цен с Нью-Йорком". Вы знаете, что это такое.
— Нет, но мне хотелось бы попробовать. — Поль много лет безрезультатно пытался попасть в Нью-Йорк, а она просто отбросила этот город и приехала, чтобы марать его репутацию. Он ненавидел эту сучку, какой бы хорошей ее ни считали. Он совершенно не нуждался в том, чтобы она вела программу вместе с ним. Поль встал и почти прорычал ей:
— Не попадайтесь мне на глаза, и все будет в порядке. Ясно?
Мел печально посмотрела на него, отвернулась и пошла прочь. С ним нелегко будет работать, и всю дорогу домой она думала об этом. Здесь она должна была выступать только в выпуске новостей в шесть часов вечера за те же деньги, за которые ей пришлось бы работать в двух выпусках новостей в Нью-Йорке.
Лос-Анджелес действительно хорошо отнесся к ней.
Но Поль Стивенс возненавидел ее за это.
— Как все прошло? Ты выглядела великолепно. — Питер высказал восхищение ею, когда она вернулась домой и все еще сидели у телевизора. Вид у Мел был недовольный.
