Запрет на любовь (СИ) - Джолос Анна (электронную книгу бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
— Позволите, я начну? — завуч принимается озвучивать тот бесконечный перечень претензий, который у неё накопился. — Мы крайне обеспокоены сложившейся ситуацией. Ваш сын абсолютно не готовится к сдаче экзаменов. На уроках он апатичен и отстранён. Из учебных принадлежностей — ручка и блокнот, в котором пишется, отнюдь, не классная работа. Тесты, задания парень не выполняет, к доске выходить отказывается. Когда настроение агрессивное, может сорвать урок. Что недопустимо, как вы понимаете.
— Ян Игоревич, — вступает в беседу мать Ромасенко, — прости, Марсель, но озвучу это при тебе. Смею предположить, что резкая перемена в твоём поведении напрямую связана с проблемами личного характера.
— Я разберусь, — произносит отец тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— Возраст сложный. Зачастую происходящее кажется драмой и трагедией, но так ли это на самом деле?
— Я вас умоляю. В чём драма, Светлана Николаевна? Абрамов чуть ли не каждый день сажает на свой страшный рычащий мотоцикл новую барышню. Общество потребителей наблюдаем. Ни ценностей, ни морали.
— А вы, я смотрю, пристально за мной следите?
— К несчастью приходится.
— Хотите и вас покатаю?
Отец медленно поворачивает голову в мою сторону и мне приходится благоразумно заткнуться. Ведь обычно, когда я испытываю его терпение, дело заканчивается плохо.
— Нет ну это ни в какие ворота… — оскорблённо задыхается возмущением завуч. — Он у вас обнаглел донельзя! Вы вообще в курсе, что творит вместе со своей гоп-компанией?
— Полагаю, что да.
— Рубашку застегни! И подстригите его в конце-концов! За своими кудрями ничего не видит.
— Даже до волос докопалась, — фыркаю. — Что за женщина?
— Выйди отсюда.
— Да с радостью, бать.
Забираю рюкзак и покидаю опостылевший кабинет, хлопнув напоследок дверью.
— О, Сонька!
Падаю на диванчик рядом с сестрой.
Отвлекается от книжки, которую держит в руках.
— Чего уставилась?
Замечаю, что палит неотрывно.
— Ты опять разговариваешь со мной? — подозрительно прищуривается.
— Я и разговаривал.
— Нет, давно нет, — насупившись, изрекает.
— Чё с бантом? — дёргаю за растормошенную ленту.
— Чё с пальцами? — пялится на содранные костяшки.
— Так, фигня.
— Вот и у меня фигня.
— Какие оценки в дневнике сегодня?
— У нас нет оценок, алё.
— Я про смайлики эти ваши дебильные.
— Печальный стоит по матеше. И по музыке.
Хмыкаю.
Достойная растёт смена.
— Это та девчонка, которая к нам приходила? — спрашивает, уставившись на противоположную сторону холла.
— Какая из? — уточняю, мазнув взглядом по одноклассницам, проходящим мимо.
— Не дуркуй. Та, что в клетчатом сарафане.
— Она, ну.
— Баранки гну. Чё грустная такая?
— Мне откуда знать, — достаю телефон, чтобы написать пацанам и выяснить, где они есть.
— Ты её больше не лова-лова? — выдаёт сестра, выдержав паузу.
— Нет никакой лова-лова, Сонь.
— Есть, — упрямо спорит. — Вот у папы с мамой.
— Родители не в счёт. Это — исключение. Всё остальное — шляпа полная. Поняла?
— Поняла, — кивает мелкая.
— Ты чё опять тут? Прописался?
— Типа того.
Возле нас появляется Милана.
— Привет, бандитка! — она треплет Мелкую по волосам.
— Привяу.
— Как дела?
— Полная шляпа, видишь? Папа там, у крысы-директрисы из-за какой-то фигни, — показывает пальцем назад.
«Примем меры».
Слышим голос отца и уже в следующую секунду дверь открывается.
— До свидания, Ян Игоревич.
— Папочка! — пищит Гном.
— Все в сборе? — он окидывает присутствующих хмурым взором. — Поднимаемся и выходим к машине, я скоро подойду, — отдаёт ключи Милане.
— Бать, я пока не домой. У Горького…
— Ты глухой или туго доходит? Я сказал, поднимаемся и шуруем к тачке, — повторяет ледяным тоном, даже не дослушав.
Стиснув челюсти, провожаю взглядом его спину и уже знаю, что сегодня сделаю по-своему. Даже если мне дорого обойдётся этот бунт.
Глава 41
Тата
Раннее утро. За окном чирикают птички. Лёгкий ветерок колышет тюль, сквозь которую пробиваются первые лучи солнца.
Лежу в постели. Вставать не хочется от слова совсем. Весна на улице, но не в сердце.
Заставляю своё тело выбраться из-под одеяла. Перемещаюсь в душ, где утренние ритуалы помогают привести себя в порядок.
Высушив волосы феном, возвращаюсь в комнату. Сажусь напротив зеркала и принимаюсь за макияж.
В последнее время предпочитаю неброский и естественный. Просто для того, чтобы придать лицу здоровый вид и румянец.
Подкрашиваю тушью ресницы, когда взгляд падает на календарик, прикреплённый к зеркальной поверхности.
Сегодня пятнадцатое апреля.
Чуть-чуть бы продержаться ещё и всё.
Тяжело вздыхаю.
Стоит упомянуть о том, что за последние три месяца много чего случилось. Однако самая главная весть пришла в дом Зарецких относительно недавно.
Спешу сообщить. Новый адвокат отца, нанятый в начале февраля моим дедом, оказался куда толковее предыдущего. Если коротко, папу отпустили. Пока он под подпиской о невыезде, но всё же на воле, что безгранично меня радует.
Можно сказать, что именно желание поскорее вернуться в Москву к отцу и даёт мне силы, внутренне подпитывая.
У нас уговор. Я сдаю экзамены и оканчиваю школу здесь, в Красоморске. Реально ведь сама понимаю, что переводиться сейчас назад в столицу — глупость несусветная. Несмотря на некоторые трудности, мне нужно доучиться.
Пусть даже элементарно назло одному человеку…
— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, но…
— Это твоё «но» всё портит, ба.
— Ты опять плохо спала? — обеспокоенно спрашивает она за завтраком.
— Голова болела.
— Это плохо, милая.
— Может, показать её врачу? — глядя на меня, хмурится дед.
— Пожалуй, это не помешает.
— Позвони, договорись о встрече, — советует он ей.
— Не нужно. Со мной всё в порядке, — спешу вмешаться. — Просто период сложный. Усиленно готовлюсь к экзаменам, вы же знаете.
— Экзамены-экзаменами, а здоровье важнее. Если что-то беспокоит, необходимо обратиться к врачу.
— Кто бы говорил, — нараспев произносит бабушка, тут же встречая его недовольный взгляд. — Что? Забыл, как недавно лежал с дающей звезды поджелудочной и отказывался от людей в белых халатах? — любезно напоминает она ему.
— Я уехала, — допиваю сок и встаю.
— Вернёшься поздно?
— Да. Сначала у меня допы в школе, потом с шести до девяти теннис.
— Не забудь, — уже по традиции суетится бабушка Алиса, вкладывая мне в руки пакет с обедом.
— Спасибо. Пока, — целую её в щёку и машу деду.
— Осторожно, — наставляет он.
Что подразумевается под этим «осторожно»? Без понятия. Все опасности мира, полагаю.
— Доброе утро, дядь Петь, — здороваюсь с водителем, греющимся на солнышке у машины.
— Доброе утро, красавица, — улыбается, любезно открывая мне дверь.
Пока едем до школы, болтаем с ним про экзамены.
Дядя Петя рассказывает невесёлую историю о том, как сын завалил ЕГЭ два года назад. Я слушаю и параллельно читаю сообщения от Левана во Френдапе.
Леван Горозия: «Долго дуться на меня собираешься?»
Леван Горозия: «Завязывай со своим игнором, Тата. Это начинает напрягать»
Леван Горозия: «Я уже не раз объяснял тебе. Ничё там в клубе этом не было. Просто погуляли с пацанами и немного повеселились. Ну, перепил, с кем не бывает?»
Леван Горозия: «Давай поговорим?»
Поговорим.
Раздражённо убираю телефон в сумку.
Не хочу разговаривать до сих пор. А ведь прошёл уже целый месяц с того момента, как я увидела видео с вечеринки, посвящённой дню рождения моего жениха.
Вспоминается наш разговор, состоявшийся в доме его родителей на новогодних каникулах.
