Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна (полные книги .txt, .fb2) 📗

—Что-то мне кажется, ты рассматриваешь своего телохранителя не как телохранителя.

Покраснев, я точно сдаю себя с потрохами, но рассказывать о Жене еще кому-то я пока не готова. Хватает Аськи с ее советами.

—Да нет, ты что…он хороший спец.

Но Славку не так просто обмануть, он меня знает, как облупленную. В свое время я не рассказал ему все лишь потому, что мне было безумно стыдно делиться подобным с парнем, а вот с сестрой как-то проще. Может я загоняюсь, конечно…

—А взгляд-то увлажнился, мась! Ну колись быстро, я никому не скажу. Но мне кажется, он же старый, — слегка нахмурившись, Слава вновь бросает странный взгляд в моего телохранителя.

—Слав. Он не старый, он как мой папа, — желание защитить Женю вырывается вперед и несется-несется.

—А твой папа не старый, да? — уже подначивает меня сильнее друг.

—Сам ты старый! А мой папа самый лучший.

—Как и твой телохранитель. Просто фан-клуб какой-то. Он еще и дамский угодник, я смотрю…— Слава задумчиво тянет, а я резко оборачиваюсь, чтобы увидеть, как мой телохранитель мило общается с женщиной. Очень красивой женщиной. Она улыбается ему, кладет руку на плечо, а он принимает эти касания и эти улыбки. Уголки губ слегка приподнимаются в ответ...Я уверена почти на сто процентов, что они были близки. Никто и никогда не будет вот так сразу проявлять тактильное внимание к малознакомому человеку.

Внутри начинает полыхать что-то запредельно сильное и опасное. Ревность пускает свои росточки. Когда Женя поворачивается в мою строну, я резко разворачиваюсь прочь, становясь при этом пунцовой. Пытаюсь скрыть свою реакцию, свое внимание к ситуации.

Вот какие ему нравятся, да?

Мне грустно признавать тот факт, что она и правда красивее меня. У нее более ярко выраженная фигура, грудь тоже пухлее, и ведет она себя раскованно, зная себе цену. И по возрасту она точно подходит ему больше, чем я. По всем параметрам впереди, но самое главное…ее не надо спасать, и она явно не его задание.

—Эм, Светик, ты в порядке? — Слава теребит меня за ладонь, а я, пытаясь не разрыдаться, поднимаю на него растерянный взгляд. В порядке ли я? Не знаю, но то, что я безумно ревную Женю к этой женщине, точно является неоспоримым фактом.

—Да.

Парень больше не задает вопросов, лишь участливо кивает, и наш разговор продолжается. Вот только я все равно сосредоточена на мужчине сзади, и все гадаю…он тут или ушел?

Дура, как он мог уйти? Он же на работе. Ты его работа.

Обычно веселые посиделки со Славой сейчас таковыми не являются. Разговор упрямо не клеится, и мне так жаль, но перекроить себя не могу и скрывать свои чувства тоже.

—Так, мне кажется, тебе надо отдохнуть. Ты помнишь про мой ДР? А? Бесстыдница? Подарок мне купила? Я хочу яхту и на Лазурный берег.

—А по носу не хочешь? — пытаюсь поддержать легкий юморной флер нашей и без того унылой беседы. Унылой из-за меня. —Конечно, помню. Конечно, буду.

Мы сидим еще минут двадцать, а потом я встаю и очень боюсь повернуться в сторону Жени.

Но когда мое наперженное тело это совершает, я вижу, что он сидит один и пьет воду, сканируя пространство кафе.

Мне становится от этого чуточку легче. По крайней мере, петля на шее больше не давит так сильно.

Глава 9

СВЕТА

В тот день я не говорю ему больше ни слова, а на следующий меня косит внезапная сильная простуда, но мне кажется, это больше психологическое. Что-то по принципу, если ты не хочешь куда-то идти или что-то делать, твой организм как бы помогает тебе в этом, дает причину остановиться.

И я остаюсь дома под неусыпным контролем матери, она хлопочет вокруг меня как вокруг маленького дитя, и я сразу ощущаю себя ребенком. Неосознанно погружаясь в те моменты, как болела ангиной в садике, в школе, а теперь и в университете. Может и стоило вырезать ненавистные гланды, чтобы проблем лишних не было. Не знаю…

—Милая, ну где же ты так опять? — она нежно гадит меня по голове и проверяет лоб. Я чувствую, что горю, и меня начинает тошнить. При высокой температуре так всегда. Вот такая нестандартная реакция на гадость в организме.

—Не знаю, мам, может в универе подхватила.

Прикрыв глаза, очень хочу поскорее упасть в сон, чтобы не думать больше ни о чем, да и чтобы головная боль хоть на чуть-чуть прекратила свой безумной бег вперед, наращивая полноту ощущений. Я чувствую, как мама измеряет температуру, как прикладывает ко лбу что-то холодное, как говорит с отцом по телефону, и ее голос звучит волнительно. Все это я слышу, но нахожусь как будто в пограничном состоянии.

Горло нещадно жжет, и сил пошевелить даже пальцем нет.

—Жень, я не знаю, надо вызывать скорую, смотри, она вообще не реагирует.

—Сюда долго ехать будут, сами быстрее управимся, — сквозь вату слышу низкий и до боли знкомый голос.

Меня подхватывают и крепко прижимают к чему-то твердому. Голова упирается в мягкую ткань, но я по-прежнему сплю. Или не сплю, но что тогда происходит? Очень сильно хочу проснуться, но меня погружает все глубже куда-то на самое дно, откуда я вижу только слабое свечение поверхности. Даже дышится тут с трудом, еще бы, ведь я окружена водой.

—Почему ты мне не позвонила сразу, Вася?! — начинаю различать голос отца, он злится, даже не так. Он скорее в ярости, и последняя плещется на все вокруг, выливаясь огненной лавой.

—Прекрати кричать!

А потом все затухает, и я снова уплываю туда, где очень хорошо и легко, спокойно и ничего больше не болит. В следующее пробуждение возле моей кровати в позе «зю» сидит отец, склонив голову набок, мирно посапывая. Поодаль на кушетке дремлет мама, прижав колени к груди.

Что происходит? Покалывающие ощущения в теле не прекращаются, я вижу подключённую капельницу, и все медленно встает на свои места. Надеюсь, это не ангина. Пожалуйста, только не она…В прошлый раз я тоже валялась в больнице неделю, пока меня «вычухивали», как любит говорить отец. Но острая боль в горле уверенно размывает все мои сомнения.

Безумное, ошалелое сердцебиение стучит где-то в горле, когда я поворачиваю голову и смотрю на кровавую надпись на белой стене. Бам. Удар по голове приходится ровно по темечку.

Девственно белая стена изуродована набором цифр. Я смотрю на него и думаю. Думаю. Думаю. В голове активно вращаются шестеренки, но ответ пока не приходит. Не вынь да положь.

Чертов псих. Он конченный псих!

1.3 7.4 2.4 2.1 4.3 5.1 1.1 1.3 3.4 3.1 1.3 1.1 3.2

Ощущая, как по спине начинает медленно катиться, пот, я дышу рвано и поверхностно. Выхватываю спасительный кислород, будто бы у меня его крадут. Мои глаза продолжают скользить по цифрам, а в голове я раскладываю таблицу с алфавитом. По четыре буквы в секции, делю все буквы на четыре и умещаю в импровизированные таблицы.

Цифры и буквы сливаются воедино, пока я не складываю в голове слово.

«Выздоравливай».

Ужас затапливает с головой, я начинаю кричать, и одновременно с этим по щекам льются слезы. В палату сразу врываются. Женя, медсестры, мать подскакивает на месте, отец просыпается. Они видят все то, что вижу я, только мою голову сейчас накрывают бережные объятия матери.

—Как это случилось, мать вашу?! Что это такое? Женя?!

Наверное, я окончательно подхожу к краю. Но мне так страшно, что уже все равно на то, что подумают люди. В каком состоянии меня увидят и прочее-прочее.

—Цифровой шифр, — шепчу как безумная. —Он разбил алфавит на секции по четыре буквы. В каждой секции буква имеет свой порядковый номер соответственно. Всего восемь секций, первая цифра после пробелов порядковый номер секции, а буквы внутри секции тоже делятся на один, два, три, четыре. Выздоравливай. Он написал ВЫЗДОРАВЛИВАЙ.

Женя в два шага оказывается у стены, ведет пальцем и принюхивается:

—Это краска.

Это должно меня успокоить? Или что?

Мама крепко держит меня в объятиях, пока отец яростно отчитывает моего телохранителя, и только я понимаю, что устала от всего, устала и хочу наконец-то вернуться в ту жизнь, что была у меня до сталкера. До бесконечных посланий, до слежки, до ужаса, что не покидает тело.