Инструкция на конец света (ЛП) - Каейн Джейми (е книги .txt) 📗
уединенное место, где никто не сможет ее достать (даже ее сын).
Поэтому мне противно даже думать о том, что какой-то левый парень
там с ней. И он своими грязными руками может дотронуться до ее
мягкой кожи. Его присутствие разрушает всякую надежду на то, чтобы
хотя бы час побыть около нее.
Я только хотела предложить ей позавтракать вместе. Чай она будет
или кофе. Я бы рассказала о своей реабилитации, о том, что благодаря ее
заботе мне лучше. Мне следовало лучше оценить ситуацию, но я ничего
не могу с собой поделать. Я развернулась и уже начала уходить, как
щелкнул замок, и дверь отворилась, отчего я застыла на месте. Я
покраснела, как будто сделала что-то предосудительное. В дверях замер
парень и тоже уставился на меня, он был какой-то помятый растаман, с
дредами до пояса, бородкой и футболкой с надписью «Я – солдат в
армии Джа» (фраза из песни).
И, прежде чем я смогла улизнуть, послышались шаги, а в дверях
возникла сама Анника.
– Лоурель, дорогая! Какой сюрприз!
– О, привет, – я растерялась и не знала, что сказать.
– Как ты здесь оказалась? – она удивлена, но улыбается.
– Я... остановилась узнать, не позавтракали ли вы уже, – я сказала
правду, не люблю врать.
– Нет, ещё нет, – растаман наклонился и поцеловал Анни.
– Мне нужно идти, – сказал он, совсем без ямайского акцента,
который я ожидала услышать. Вообще ведёт себя как будто он в крутом
костюме, а не в этих шмотках. – Я вынужден Вас оставить этим утром, –
он ушёл и, наконец-то, у меня появилась возможность сделать то, что я
задумала.
– Я собиралась пойти в кафетерий. Не хотите со мной? – я ненавижу
себя за то, как ужасно сейчас прозвучал мой голос, он какой-то слабый и
заискивающий.
Она быстро провела ладонью по своим мягким, светлым волосам и
произнесла:
– А давай-ка я отвезу нас на завтрак в город? Там мы сможем
посидеть в тишине и покое, – это большее, о чем я только могла мечтать.
В кафе будет куча народу, многих людей Анни будет знать, поэтому
будет много с ними разговаривать, а значит, у меня будет возможность
просто лишний раз побыть с ней рядом. Но... Поездка в город и обратно,
сам завтрак в кафе, где ещё нужно выбрать блюдо и дождаться заказа?
Класс.
– Это было бы просто прекрасно! – выпалила я, сияя от счастья. У
меня есть деньги, которые я выручила, помогая Паули с его
велобизнесом. Но она отмахивается от этого предложения. Я слышала
раньше сплетни о том, что у Анники есть внушительный целевой фонд.
– Не говори глупостей, я оплачу. Давай просто посидим вдвоём.
Через пару минут она вышла из ванной одетая, с растрёпанным
пучком на голове. Она легко скользнула в сандалии и улыбнулась.
– Я так рада, что ты остановилась, – после этих ее слов мое
разочарование улетучилось. Анни, со своей необычной красотой как у
редких зверьков, снова была моя. Мы идём к машине, старенькому
«Мерседесу», который, наверное, раза в два старше меня. В машине
витает запах ладана, а снаружи пахнет картошкой фри. Мы едем,
разговариваем о пустяках: кто приехал в деревню, кто уехал и тому
подобное. Она рассказывает о своём путешествии по Европе и Азии
после того как она вышла из реабилитационного центра, но это не то, о
чём мне хочется поговорить.
У меня появляется странное чувство, что запаниковав сейчас, я
потеряю такое ценное время рядом с ней, и больше у меня не будет
шанса сказать то, что желаю.
Беда в том, что я даже не представляю, о чём нужно говорить.
Мне интересно узнать о том времени, что она провела вдали, но
сейчас я хочу поговорить о своём будущем. Именно с ней. Мне хочется,
чтобы она выслушала мои планы и дала совет. Стоит ли идти в колледж?
Или путешествовать? Продолжать работу с Паули?
Я не знаю. Мне нужен хрустальный шар для гаданий или, хотя бы
родители, чтобы знать, что делать.
Последний вариант – работа с Паули – кажется наиболее безопасным,
но скучным. Я почти всю жизнь провела в деревне. Я бы хотела уехать,
но мне некуда, ни семьи, ни представления о том, как живут другие
люди, у меня нет. Иногда я представляю, как отправлюсь на поиск
родителей, которые чувствуют себя ужасно после того, как оставили
меня на воспитание чужим людям. Но, в действительности я даже не
уверена, что они живы, да и не знаю, хочу ли я их видеть.
Мне хотелось бы, чтобы Анни взяла меня за руку и подсказала, как
быть. Может, даже предложила поехать в Европу вместе, показала мне
мир, который я не видела раньше и представила своей семье как дочь.
Вот что я хочу больше всего на свете. И то, о чем я никогда не осмелюсь
просить.
Мы направляемся к ресторанчику, известному своими вкусными
травяными чаями и вегетарианскими завтраками. Анни изучив меню,
выбирает зеленый жасминовый чай и греческий вегетарианский омлет. Я
сказала, что буду то же самое, хотя предпочла бы что-нибудь с большим
количеством сыра, ветчины и сметаны.
– А теперь расскажи мне о себе, – сказала она, как только официантка
отошла. Столкнувшись с этой фразой в реальности, я потерялась и не
знала, что бы такого произнести для поддержания ее интереса. Поэтому
я тупо пожала плечами.
– Ой, ты знаешь, всё по-старому. Школа, работа с Паули.
– И как продвигается ваш велобизнес?
– Набирает популярность. Мои проекты хорошо продаются.
– Так ты и проектируешь, и красишь?
– Я разрабатываю несколько вариантов, в основном арт-декор, у
Паули не хватает терпения.
Бизнес Паули – это декорирование велосипедов. По мне, так это
гениально – он покупает старые велики, восстанавливает их, потом мы
их разрисовываем и продаем в модные веломагазины. Паули делает
основную работу, а я прорисовываю сложные детали.
– В твоей жизни есть парни?
– Нет.
– У такой милашки, как ты? Очень странно, вокруг тебя должна быть
толпа из поклонников, – я покраснела от такого комплимента, но не
ответила.
Потому что у меня даже не было отношений, по крайней мере,
серьезных. Да, есть парочка, с которыми я спала, но нет кого-то, кто
хотел бы провести со мной день.
– Мне всегда казалось, что ты и Вольф могли бы быть хорошей
парой. Может, не сейчас, а вообще, – она произносит имя Вольфа
немного неправильно, на немецкий манер.
– О Боже, нет.
– Почему? Вы знаете друг друга так хорошо, как никто другой.
– В этом то и проблема. Никаких тайн тут нет. Эта идея мне
неприятна, как будто меня сватают за родного брата, – не знаю, как Анни
пришло в голову это предложить.
– Понятно, – говорит она, кивая. – Но это было бы здорово, я
беспокоюсь о нем. Вольф стал нелюдимым и слишком молчаливым в
последние несколько лет. Он ушел в себя, я редко его стала видеть, но
когда вижу, он всегда один. И молчит.
– Он в порядке, – я говорю, потому что желаю перевести разговор в
другое русло, вот только не знаю, о чем можно поговорить.
– Сейчас он очень походит на своего отца, мне очень не хотелось бы,
чтобы он пошел по его пути.
«По его пути...» – я понимаю, о чем она. О суициде, который
совершил его отец, когда нам было по тринадцать. С того момента мне
всегда казалось, что тринадцать и вправду несчастливое число.
Подошла официантка и поставила небольшие чашки чая вместе с
маленькой баночкой меда.
– Вольф не совершит подобного.
На самом деле я не уверена в своей правоте.
Знаю, что не совершил бы тот шалопай, которого я знала, но этот
новый Вольф?
Анни улыбается, но у нее грустные глаза, мне это совершенно не
нравится. Так она смотрит, если хочет выпить.
Вольф живет в моих самых ранних воспоминаниях, тогда он был
