Время. Ветер. Вода (СИ) - "Ида" (бесплатные серии книг txt) 📗
У него были резко очерченные ключицы, крупный кадык, острые плечи и большие ладони с длинными пальцами. На открытом плече и в районе груди подрагивали вполне заметные мышцы.
Парень оторвал полотенце от лица и, сообразив, что я разглядываю его, вопросительно уставился в ответ. В следующий же момент я выскочила из ванной.
На полу плавали тапочки, зонтик, пробка от шампанского, жестяная банка из-под пива и рекламные буклеты. Декоративные подвесные полки в коридоре были заставлены грязными стаканами и бокалами с недопитым вином. Широкая поверхность зеркала зацелована губной помадой различных цветов. Посреди гостиной стоял неубранный стол с тарелками, бутылками и остатками еды. Край толстого ковра на полу уже пропитался водой.
Стоило отворить дверь в дальнюю комнату, как в лицо тут же ударил порыв холодного промозглого воздуха. Балкон был распахнут настежь, и вещи на бельевой веревке отчаянно рвались в непроглядную ночь.
Длинные голубые шторы хлопали и надувались, как паруса. Леденящий ветер тут же проник в глубокий вырез майки, грудь покрылась мурашками, мокрые ноги вмиг заледенели.
На широкой, застеленной шелковым покрывалом кровати валялся ворох одежды, стеклянная пепельница на тумбочке была забита окурками и фантиками, в кресле осталась чья-то красная зажигалка.
Однако внутри большого, во всю стену шкафа-купе царил идеальный порядок. Полотенца нашлись на средних полках, безупречно выглаженные и сложенные по цвету. Простыни чуть выше. Из шкафа пахло лавандой и сиренью. Я вытащила стопку банных полотенец и несколько простыней, а когда вспомнила про штаны и подошла к балкону, за моей спиной кто-то произнес:
— Сколько времени?
Тихий, едва различимый голос. Оглянулась — никого. Быстро сдернула штаны с веревки, захлопнула дверь и только развернулась к выходу, как громкий шорох заставил присмотреться к тёмному углу между кроватью и шторой. Там что-то копошилось.
Послышался глухой сдавленный стон, и на голубом покрывале появилась рука.
— Сколько времени? — повторил голос так тихо, что я скорее догадалась, чем расслышала, потому что музыка продолжала играть.
— Двенадцать. Может, больше.
Наконец, после непродолжительной войны со шторой, из-под неё выбрался светлоголовый заспанный парнишка в длинной футболке и широких штанах.
На раскрасневшейся щеке отпечатался след ото сна, русые, чуть рыжеватые пряди прилипли ко лбу. Глаза щурились на свету.
— Где все?
— Не знаю. Я соседка снизу. У нас потоп.
Он бросил взгляд на мои босые ноги.
— Носки лучше снять, — посоветовала я, и он кивнул.
Покрепче прижав к себе полотенца, чтобы не рассыпались, я поспешила назад в ванную. Парнишка последовал за мной, но сделав пару шагов, тут же ойкнул.
— Я же предупреждала.
— Угу, — смущенно буркнул он и, облокотившись о косяк, принялся стаскивать промокшие носки.
Я кинула ему под ноги несколько полотенец, но они, опустившись на воду, как осенние листы, остались плавать, медленно намокая.
— Нужно ковшиком вычерпывать, — деловито сказал он.
— Чего так долго? — из-за двери ванной высунулся спасенный мною неформал, выхватил свои штаны и, не дожидаясь ответа, снова исчез.
— Тёма, стой, — парнишка тщетно ткнулся в захлопнувшуюся дверь. — Дай умыться.
— Кругом полно воды, — откликнулся тот и не открыл.
На кухне творился не меньший бедлам, чем в остальных местах: горы грязной посуды, пустые пивные банки, коробки из-под пиццы и пирогов. Зато потоп её не коснулся, и серые шашечки плитки на полу остались сухими.
Лана продолжала томно страдать: “Погружаясь всё глубже и глубже, становлюсь всё темнее и темнее. Ищу любовь, но не в тех местах…”
Мы стали вычерпывать воду чашками в большой салатник, который потом выливали в кухонную раковину, а когда Тёма вышел из ванной, уже взялись за полотенца. Он постоял немного в задумчивости, недовольно морщась и сокрушенно оглядывая коридор. Затем присел на корточки рядом со мной и поинтересовался интимным тоном:
— Я только не понял. Чего ты меня хватать начала?
— Вы тонули.
Задумчиво выпрямился:
— Слышь, Макс, я реально мог утонуть.
— Так тебе и надо, — ворчливо отозвался Макс. — Сто раз говорил не спать в ванной. Где вообще все?
— Я их выгнал, — голос у Тёмы был низкий и глухой. — Голова просто раскалывалась. Думал, убью кого-нибудь, если не выметутся.
— А сейчас как?
— Лучше. Только Лану свою выруби уже.
Макс покорно отбросил простынь и отправился выключать музыку, а Тёма принес мусорный пакет и, запихнув в него все мокрые страшного вида вещи, валявшиеся на полу, ушел на кухню.
Во внезапно наступившей тишине бодро загремели кофейные зёрна.
— Эй, соседка, будешь кофе?
— Нет, спасибо. Домой пойду.
— Да ладно, нужно же отметить удачное спасение утопающего, — он выглянул в коридор. — Кстати, вопрос: а затычку из ванной не проще было вытащить?
— Вы начали тонуть, и я уже ни о чем не думала.
— Чего выкаешь-то? — он подошел ближе. — Я же не дед столетний.
Я пожала плечами.
— Тебя как зовут?
— Вита.
— Как? Витя?
Откровенная насмешка в голосе заставила поднять голову.
— Вита. А тебя?
Он небрежно взлохматил мокрый затылок и с шутливой задиристостью сообщил:
— Хамло или говнюк. Выбирай любое.
— Мне оба не нравятся.
— Сомневаюсь, что матерные варианты лучше, — бросил на ходу Макс и, обойдя меня, исчез на кухне.
— Чего ты напрягаешься? — сказал Тёма примирительно. — Ну, Артём меня зовут. Всё нормально. Мы не страшные, приставать не будем, если сама, конечно, не попросишь.
После чего иронично хмыкнув, добавил:
— А за то я уже извинился. Ну, реально, спросонья не понял, что происходит. Так как насчет кофе?
Выглядел он лет на девятнадцать, с выразительной мимикой и броскими, необычайно привлекательными чертами лица. Даже пирсинг и тоннели ему шли. Хотя мне всё равно было непонятно, зачем человеку со столь яркой внешностью понадобилось так себя разукрашивать.
Чувствуя, что снова начинаю неприлично глазеть, я машинально кивнула, и он воспринял это как согласие на кофе.
— Тебе с молоком?
Но ответить я не успела, потому что из ванны раздалась громкая мелодия телефонного звонка: «Who do you need, who do you love when you come undone».
— Тащи его сюда, — распорядился он.
Телефон нашелся на стеклянной полочке рядом с тюбиком пасты. На экране высветилось «Полина», и я отнесла его на кухню.
Из трубки сразу же раздались возмущенные женские крики. До нас долетали только обрывки фраз, но догадаться, о чем речь, не составляло труда. Полина была недовольна тем, что он устроил вечеринку. И что не отвечал на её звонки, и чем-то ещё, понятным только им двоим.
Не переставая насмешливо улыбаться, Артём молча и терпеливо слушал её, а Макс, кивнув на табуретку, поставил передо мной чашку с дымящимся кофе.
Его лицо казалось мне смутно знакомым: светлые брови, светлые, с рыжеватым оттенком ресницы и бледные, едва заметные веснушки на переносице и щеках. Прямой красивый нос и тяжелый волевой подбородок, волосы аккуратно подстрижены. И хотя взгляд был немного печальным, в уголках тёмно-серых глаз скопилось множество лучистых морщинок.
Едва я взяла чашку в руки, как Артём вскочил со стула и, распахнув створку окна, метнул телефон в ночь. После чего резко обернулся и, слегка запинаясь на «к», пояснил:
— Зак-колебала стерва.
— Зачем телефон выбросил? — с упрёком сказал Макс.
— Бесит.
Макс с тяжелым вздохом покачал головой и вышел. Хлопнула входная дверь.
— Спасибо, — я отставила чашку, так и не сделав ни одного глотка. — Пойду домой.
— Значит, ты с первого этажа? — Артём расслаблено, словно ничего не произошло, развалился на стуле. — Кажется, я знаю твоего папу. У него же синий Ниссан? В первое время он меня с парковки гонял, и я ему даже немного нахамил. Прости. Но теперь всё хорошо.
