Дело Кристофера (СИ) - Гейл Александра (книги серия книги читать бесплатно полностью txt, fb2) 📗
Это совсем не то, чего я ожидала.
— Не надо! — шиплю я. Глупо было бы отрицать, что больно, но демонстрировать собственную слабость в мои намерения не входит. А Шон на этом внимание и не акцентирует.
— Давай сюда, — отбирает он у меня вино, без труда вытаскивает пробку, а затем разливает его по бокалам.
— Мы пьем за что-то? — спрашиваю я.
— Нет, — отвечает он. — Мы просто пьем.
— Девиз алкоголиков, — фыркаю я, в подробностях вспоминая ночь на Сицилии.
— Допивай, — коротко приказывает мой начальник, и только я это делаю, говорит: — Пойдем.
И мы оба знаем, где закончится это путешествие. Я коротко оглядываю спальню, так, на всякий случай. Вдруг, скажем, розовые тапки синеглазки запримечу… Хотя, о чем это я? Она розовый не носит. Но мое любопытство не остается незамеченным.
— Потеряла кого-то? Не стесняйся, под кроватью посмотри. Или в шкафу, — издевается Картер. — Могу даже помочь в поисках. Ну так как?
— Спасибо, своими силами обойдусь, — кисло отвечаю я, демонстративно шагая к его шкафу, а Шон закатывает глаза и вместо того, чтобы позволить мне начать археологические раскопки в собственной спальне, хватает меня за запястье и тащит к себе, неким чудесным образом прямо на ходу избавляя от одежды.
А затем меня насильственно кладут на кровать (попробуй возрази), причем на живот, и начинают… пытать. Вот теперь я протестовать пытаюсь, и руки скидываю, и изворачиваюсь, но выходит плохо, потому что спина не позволяет. Спрятанные под обманчиво-гладкой кожей покалеченные мышцы точно в корсет меня затянули, только от настоящего не так больно. А, самое смешное, что мы не кричим и не ругаемся, в темноте раздаются только звуки ударов рук и недовольное сопение.
— Хватит! — наконец, вспоминаю я и о вербальном способе общения тоже. — Не смей трогать мою спину!
— Рот закрой и ложись.
— Это ты со мной сделал! — злобно выплевываю я. — Сначала ты меня искалечил, а потом еще и в Японию отправил!
— Да, а теперь сижу и активно тебе сочувствую. Может, не будешь мне в этом мешать?
А, ну если он так ставит вопрос… Гордость, конечно, против, но иногда нужно действовать и на благо бренного мира тоже. Например, не пресекать альтруистические порывы в человеке, который наделен властью терроризировать всех земных обитателей вместе и поодиночке. Ладно, уговорили, в некоторых случаях лучшее, что можно сделать: повернуться к такому типу задницей и позволить решать ему.
Чтобы приглушить стоны и крики, накрываю голову подушкой, хотя, кажется, Картер довольно точно определил мой болевой порог, и теперь ходит по самой его грани. Пальцы, безжалостно терзающие спину, напоминают скорее пыточное орудие, и временами мне требуется призвать на помощь всю силу воли, чтобы не вытянуться в струнку или не попросить прекратить. Даже боюсь предположить, сколько проходит времени, прежде чем осознаю, что нажим значительно усилился, а прикосновения приносят больше удовольствия, чем боли. И хотя знаю, что, в общем-то, могла бы уже остановить Картера — просто не могу отказать себе в удовольствии понежиться под его ладонями еще несколько минут. Однако, как всегда это бывает, мой маневр раскрывается махом, и нет, мою спину не оставляют в покое, но массаж становится… ну, другим. На смену боли приходит жар. Подушка мешает дышать, по рукам бегут мурашки, а затем я и вовсе не выдерживаю: разворачиваюсь, сажусь и берусь за пуговицы рубашки Шона.
Вот только там, должно быть, какой-то секретный механизм, или я слишком дрожу, но ничего не выходит. Мне не удается расстегнуть даже две, и так стыдно-стыдно. Наконец, сдаюсь, просто хватаюсь за плечи Картера, тяну его к себе, а он, не будучи несговорчивым, расправляется с мешающим предметом одежды сам. Его тело над моим, и это так привычно, комфортно, знакомо и спокойно. Я никогда этого не понимала, но мы действительно жили в современной интерпретации сказки о красавице и чудовище. Здесь, в этом доме, в этой Сиднейской Вселенной мне угрожал только он, а ото всего остального защищал. Это не полноценная поддержка, и нормального в подобных отношениях тоже мало, но чувство защищенности внутри знакомых стен я пронесла сквозь целых восемь лет. Нигде больше себя так не чувствовала, и, видимо, не авансом называю город, в котором теперь живу, домом.
Скольжу ладонями в волосы Шона, притягивая его лицо ближе, заставляю губы соприкоснуться. Он, вроде, не мешает, но и поощрения я не замечаю. К черту, уж кого я могла соблазнить всегда и при любом раскладе, так это его! Фигушки отвертится! Но, видимо, он и не собирается, потому что срывается как пробка от шампанского, которое здорово встряхнули. Стоило бы испугаться, но, кажется, даже это слишком осознанное действие. В итоге, я просто впиваюсь в его тело и, отчего-то, раз за разом повторяю, что мне мало. Я не понимаю, откуда приходит эта мысль. Я даже не понимаю, чего именно недостает, просто повторяю эти слова, точно мантру. Мало, мне мало… Кожей к коже, так, что ни миллиметра между нами, но все равно не хватает?
Картер тоже не уточняет значения этих слов, то ли интерпретирует их по-своему, то ли, как обычно, игнорирует. Его не сложно понять, навряд ли ему сейчас до слов. Я видела, как он оцарапался рукой о тумбочку, и теперь по ней течет кровь, но не обратил внимание, пока я ее не слизнула. Но даже такое жадное и интимное действие не помогает избавиться от чувства опустошенности, которое мной владеет.
— Мне нужно больше, — шепчу я, изворачиваясь, пока Шон пытается поцеловать мои губы.
— Что? Ты можешь объяснить что? — спрашивает он.
— Нет, — жалобно всхлипываю я.
Знаю, что Картер считает это женскими закидонами, но мне плевать. Спустя столько лет он все равно навряд ли станет искать во мне закованное в броню сердце или железную волю. Перекрасить волосы — для меня уже поступок, достойный звания героя. И, думаю, Шон это понимает, иначе не стал бы уделять этому столько внимания. Хотя… есть у меня на сей счет догадка: в ту самую первую нашу ночь, я тоже была не блондинкой. Может, для него мой цвет волос — символ?
А Картер, тем временем, побирается губами к моему уху и мстительно шепчет.
— А может быть этого будет достаточно?
И, наконец, входит в меня. Пару мгновений я просто ловлю ртом воздух, изучаю потолок и прислушиваюсь к тяжелому дыханию, обжигающему ухо, но затем он поднимается надо мной на локтях и заглядывает в глаза. В них я вижу, что в своем окончательном безумии, помешательстве не одинока. Но мне даже этого мало.
— Вставай, — раздается над ухом голос Шона. — В третий раз повторяю!
— Я не могу встать. — Ну да, Джоанна-нытик просыпается раньше разумной моей части. — Слушай, я не для того полночи ублажала собственного начальника, чтобы он не засчитал мне прогул на работе.
— Это еще кто кого ублажал.
— Склонна рассмотреть это как оскорбление! — огрызаюсь я и, опираясь о подушку, с трудом поднимаюсь.
— Массаж понравился? — скромно так напоминают мне о том, что вчера и правда имел место акт самопожертвования.
— Не настолько, чтобы без возражений отправиться на работу! — продолжаю я ворчать.
— Начинай возражать, а я пойду пока кофе выпью. Как закончишь — можешь присоединиться, — сообщают мне, и для профилактики дальнейшего засыпания отбирают одеяло. Чувствую себя… Ашером. Дьявол, если даже мне хватило наглости вышвырнуть из квартиры собственного голого любовника, то уж Шон-то дважды точно не подумает…
Наконец, лениво спускаю ноги с кровати и, вспомнив о вчерашнем разговоре, воровато заглядываю под кровать. Там ни розовых тапок, ни пыли. Даже у меня последней больше! Морщусь и завидую, завидую и одеваюсь. На мне вчерашняя одежда, и я как-то не учла, что это не могут не заметить. Черт. Прихожу на кухню Шона и с абсолютно невозмутимым видом плюхаюсь на стул.
— Ты безжалостная зараза.
— Ну, об этом ты знала и вчера.
— Что на завтрак? Ашер мне, знаешь ли, блинчики пек, — сообщаю я как бы невзначай. Не могу удержаться и не подколоть этим Картера.
