Молчи обо мне (СИ) - Субботина Айя (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Я правда твой…
----------------------------------
[1] Босанова, бо́сса-но́ва (порт. bossa nova) стиль популярной бразильской музыки, представляющий собой синтез местного фольклора (байау, самба) и некоторых элементов джаза
Глава пятьдесят восьмая: Одиночка
У всех ошибок вкус горького шоколада.
Я знаю это, потому что чувствую снова, как только дверь за Лукой закрывается и в моем дорогом номере с дизайнерской отделкой становится тихо и пусто, словно в склепе. Безмолвие недоказанности подкрадывается сзади и ласково набрасывает на горло удавку. Наверное, если бы я поддалась ему, то это была бы самая сладкая и безболезненная смерть всех моих надежд. Но последняя оказывается самой живучей.
Лука.
Я пытаюсь переварить все его слова, услышать то, что мы не сказали друг другу словами, но донести другими способами: выражением лиц, интонацией, случайными касаниями. Кто из нас более лжив сейчас? Он, обманывающий свою жену, или я, обманывающая саму себя?
Даже пытаюсь спрятаться в душе, смыть макияж и переодеться в удобный и совершенно непривлекательный спортивный костюм, но на половине пути задерживаюсь у зеркала. В полумраке на меня смотрит собственное уставшее отражение, и женщина в зазеркалье буквально кричит: «Ты будешь жалеть о том, что побоялась пойти дальше».
И я иду к нему.
Слышу в стуке своих каблуков последний отсчет до финала нового марафона под названием «Последний забег». Если в этот раз не получится, я больше не буду пытаться. Никогда и ни с кем. Закрою себя за замок, снова стану одиночкой, у которой не болит сердце и не мокнут глаза. Когда-то у меня это неплохо получалось.
Лука не сразу открывает, а когда дверь перестает отделять нас друг от друга, мне кажется, что я не видела его миллион лет. Желание притронуться к его колючим щекам гасит все прочие мысли. И он такой красивый сейчас, хоть, как и я, вымотан работой.
— Ты правда мой мужчина, Лука? — Я боюсь. Господи, как же сильно я боюсь снова ошибиться. Держу ладонь над огнем, зная, что боли не избежать, но желание пройти еще одну грань сильнее страха получить новый ожег и шрам на душе.
Он просто затягивает меня внутрь.
Так восхитительно сильно, даже грубо сжимает лицо шершавыми ладонями, заставляя тянуться навстречу его губам, как будто только там остался последний кислород.
Мы целуемся: жадно, глубокой, словно в первый раз.
— Я твой мужчина… — слышу его уверенный низкий голос, чуть охрипший от желания. — Не сомневайся во мне.
Он и сам не понимает, как сильно мне этого хочется.
Лука толком закрывает дверь за моей спиной, а я бросаю туфли на пол, обеими руками обнимаю его за шею и притягиваю к себе для глубокого поцелуя. У него вкус дорого терпкого коньяка. Я немного отклоняюсь, когда Лука пробует прижать меня сильнее и проталкиваю большой палец между нашими губами. Провожу по его нижней губе и выразительно слизываю эту влагу.
Мне хочется быть сумасшедшей с ним.
Не думать о том, что и как должна делать женщина в тридцать два, не вспоминать, что мое тело, даже получая физическую нагрузку, все равно немного изменилось после рождения сына. И на животе, пусть я довела его почти до идеальной плоскости, все равно остались тонкие нитки растяжек. Я просто не буду об этом думать. Не хочу.
Я напьюсь этим мужчиной, словно самым дорогим алкоголем в жизни, и буду верить, что утро не принесет болезненное похмелье.
— Поцелуй меня, — прошу с тихим надрывом, когда Лука толкает меня к стене, прижимает бедрами. — Сейчас. Поцелуй. Мне нужно.
Он просто смотрит, нависая надо мной своим ростом и потрясая воображение шириной плеч, сухими скульптурными мышцами. У него тело мужчины, который без дорогой рубашки выглядит ничуть не хуже. Мои пальцы скользят по его груди, покрытой редкими короткими светлыми волосками. Ниже, до живота. Понятия не имею, откуда на моих губах появляется соблазнительная усмешка, когда в ответ на легкие касания моих пальцев Лука громко втягивает воздух сквозь зубы и напрягает пресс.
Пытаюсь притянуть его голову, но он внезапно грубо отбирает инициативу.
Сжимает обе мои руки и заводит вверх за голову. Не осторожничает, вдавливая запястья в стену.
— Сильная ты нужна мне в офисе. — Он сжимает хват сильнее, пресекая мои слабые попытки вернуть контроль. — Со мной не нужно быть героиней.
— Ты настоящий? — почему-то шепчу я.
В горле снова ком и безумное желание, смешанное с потребностью быть покоренной и распластанной этим крепким телом, превращают мою кожу в сплошное полотно нервных окончаний. Я могу кончить просто от того, как он гладит взглядом мою шею, дует на кончики волос, прижимается губами к ключицам.
— Абсолютно настоящий. И главный в нашем дуете, Женя. А ты рядом со мной — слабая и послушная.
Последнее, что я вижу, прежде чем он уверенно разворачивает меня грудью к стене — полный отчаянного желания темно-графитовый взгляд.
Звуки пианино и мягкий соблазнительный ритм заставляют меня немного вилять бедрами, прогибаясь в спине, пока Лука проводит ладонью по боку, останавливаясь на бедре. Прижимаюсь лбом к стене и слышу выдох себе в затылок.
— Ты взяла еще какое-то красивое платье? — спрашивает он, но не может дотерпеть до ответа: просто и легко, словно салфетку, разрывает длинный шов на спине. — Купим другое.
— В девять выставка… — вставляю я, и Лука тут же несильно кусает меня за шею.
Я смеюсь: гортанно, расслабленно и нервно одновременно.
Поняла-поняла, никаких разговоров о работе. Сегодня, сейчас, мы просто трахаемся.
Платье сползает на пол теперь уже бесполезным куском ткани, вслед за ним — мой кружевной бюстгальтер. Лука медлит с трусиками и от нетерпения я переступаю с ноги на ногу, поднимаюсь на носочки, буквально выпрашивая вставить в меня член.
Я взрослая голодная женщина, я не буду стесняться своих желаний.
Прошло столько времени с тех пор, как я сходила с ума от мужских прикосновений, с тех пор, как мне хотелось кричать от удовольствия, как я хотела отдаться мужчине везде, где он меня захочет.
Лука проталкивает ребро ладони между моими ногами, разворачивает плашмя — и я послушно раздвигаю ноги. Пальцы бегут вверх по внутренней стороне бедра, пару раз ощутимо прихватывая кожу, вынуждая меня шипеть и стонать.
Он запросто отодвигает в сторону мои трусики, проводит двумя пальмами по влажным складкам, и я запрокидываю голову назад, напрягаясь от острого укола удовольствия.
Хорошо, так хорошо.
Он никуда не торопится: растирает мою влагу пальцами, проводит вверх и вниз, второй рукой направляя бедра в такт музыке. Это невозможно, но я ловлю ритм и медленно, сама, потираюсь промежностью о его ладонь. Сначала медленно, пока удовольствие не становится слишком сильным и болезненным. Но Лука не дает забыть о своем присутствии: сдерживает меня, не давай кончить, порой слишком жестко впиваясь пальцами в бедро, направляет, выравнивая мой ритм.
Щелчок пряжки ремня, шелест «молнии» брюк.
Я забрасываю назад руку, хватаю его за шею, притягивая из последних сил. Ногти скребут по затылку, и из моего горла снова раздается хриплый смех, потому что Лука громко и яростно ругается в ответ на боль от моих пальцев.
Он снова забирает весь контроль. Берет мои руки, впечатывает ладонями в стену. Я прикусываю губу, киваю и послушно широко развожу ноги.
Мы так голодны друг по другу, что не хватает терпения снять последние штрихи одежды.
Я чувствую прикосновение твердого члена к моей влаге, непроизвольно выгибаю задницу навстречу — и Лука входит в меня сразу весь, сильно и горячо, натягивая на себя до жесткого шлепка.
Мы оба с облегчением выдыхаем.
Я что-то бормочу в ответ, хочу отодвинуться и снова насадиться на него, но он скрипит зубами и, навалившись сверху, обещает:
— Я трахну тебя так сильно, что стоять не сможешь.
