Амазонка бросает вызов (СИ) - "AlmaZa" (книги хорошего качества TXT) 📗
- Да всё отлично, мама Чжихё, мы не дети малые, - пользуясь тем, что она не видит моих увлажнившихся глаз, положила я ей подбородок на плечо и тоже крепко обняла, гладя по спине. Иногда приходилось тихонько приподнять руку и протереть веки и ресницы, чтобы они вновь стали сухими. – Ты своё семейное счастье тревогами о нас не порть, оттянитесь с Намджуном в медовый месяц!
- Но как только мы вернёмся, я хочу, чтобы вы каждый день приходили к нам! Каждый день, ясно?
- Намджун от нас быстро устанет, - рассмеялась я, отрывая себя от сестры и встряхивая её, чтобы она успокаивалась.
- Намджун будет на работе… мы с ним вчера снова говорили об этом, он сказал, что категорически не хочет, чтобы я работала тоже. Он считает это неправильным, когда женщина зарабатывает деньги, вместо того, чтобы заниматься домашними делами.
- А ты сама как считаешь? – зачем-то спросила я, хотя давным-давно знала ответ. Чжихё разрумянилась:
- Я в этом с ним полностью солидарна, все эти отчёты и цифры, бухгалтерия – не моё. То есть, я отучилась и разбираюсь в этом, но ответственность мне всю душу извела, особенно после того случая в феврале, когда меня едва не уволили.
- Если бы не тот случай, ты бы сейчас не выходила замуж, - подмигнула я. – Что не делается – всё к лучшему, правда? За все несправедливые наши горести нам потом отсыплет пряников.
- Хочется верить, Чонён, - улыбнулась Чжихё, - очень хочется верить.
Вечером мы раздвинули диван в зале, постелили на нём, принесли каждая свою подушку, и улеглись втроём перед телевизором, посередине поместив Чжихё, как ей и было положено, потому что средняя. Под просмотр слезливой мелодрамы мы притащили и солёных закусок и сладостей, но даже когда фильм закончился, а время приблизилось к полуночи, сон к нам не шёл. Все мы чувствовали, что наш маленький и скромный мир меняется. Меня не покидало ощущение, что всё не ограничится переездом Чжихё, а жизнь стремительно продолжит меняться, будто Чжихё была буфером, надёжной защитой от внешнего мира, и когда она обретёт новый дом, в наш выломается дверь, и придётся увидеть и узнать намного больше и шире, чем я могла до сих пор.
Мы выключили свет и улеглись, болтая.
- Несмотря на все откровенности, поведанные мне на девичнике, меня трясёт, как думаю о завтрашнем… - прошептала Чжихё, глазея в потолок. Даже если бы попыталась, я бы сейчас не смогла представить её состояния. Ночь накануне свадьбы. Завтра она будет женой, у неё будет муж. И секс. Это не моя беготня с мыслями «дать не дать», а твёрдое решение, выбор на всю жизнь. Предопределение. Я бы запаниковала, наверное. Я же не люблю, когда у меня нет выбора. Впрочем, это же Чжихё сама определила свою судьбу, поэтому волнуется скорее за то, правильно ли всё сделала. Или за что-то другое?
- Уверена, Намджун сегодня тоже глаз не сомкнёт, - утешила её я.
- А ты завтра выпей побольше, - посоветовала Сынён, - будешь спокойна, как глубоководная рыбёха.
- Я не хочу быть пьяной в первую брачную ночь.
- Ты… боишься Намджуна? – полюбопытствовала я. – Ну, в этом смысле…
- Нет, не боюсь, - замотала она головой по подушке. Я взяла её длинный локон, и стала крутить на пальце. Мне нравились длинные волосы сестёр, но я такие физически не умела носить, мне вечно всё мешало, я не любила тратить время на укладки. – Я боюсь, что сама что-нибудь не то сделаю…
- Да что ты не так можешь сделать? – опытно прыснула Сынён. – Расслабляйся – наслаждайся. Пусть он делает.
- У него столько женщин было! Вдруг он сравнит с какой-нибудь, и подумает, что я хуже?
- Да ты с ума сошла? – положила Сынён свою ладонь на её руки. Руки Чжихё лежали на животе, сплетённые пальцами. – Ты самая лучшая, дурёха! Если Намджун этого ещё не понял – он дебил, если понял, но передумает – дебил дважды! Поняла меня?
- Угу, - проныла неубежденная Чжихё, хлюпнув носом. – И! – икнула она.
- Ты ревёшь что ли? – приподнялась Сынён и свободной рукой принялась вытирать её щёки. – Ну-ка, взяла себя в руки! Хочешь с опухшей мордой на своей свадьбе праздновать? С красными глазами? Ты думаешь, у тебя свадеб, как у меня, десять штук будет?
- У тебя, и! не одной, и! ещё не было, - заметила Чжихё, пока я вставала и наливала в стакан воды, чтобы подать ей.
- Ничего, всё впереди, я ещё не старая. А последний раз замуж пойду примерно в семьдесят, как Жа Жа Габор**, за принца. Кстати, у неё тоже было две сестры, и все довольно успешно пристроились. – Чжихё, слушая планы Сынён, осушила стакан крупными глотками, пытаясь не пропускать между ними воздух, и притихла. Я забрала у неё опустошённую посуду и поставила на стол, вернулась и забралась под одеяло. Сынён опять положила ладонь на руки Чжихё, я положила свою сверху, мы легли теснее. – И вообще, я хочу племянников. Скажи, Чонён? Мы не откажемся быть крутыми тётушками.
- Точно! Мне мальчугана сделайте, я с ним в футбол буду гонять.
- А мне девчонку. Я из неё принцессу воспитаю.
- Ох, разбежались, тётушки, - улыбнулась Чжихё, перебарывая слёзы сквозь нервный хохот. – Мне бы пережить церемонию…
- Ты мне тут не ля-ля, - пнула её под одеялом старшая, - заказ на племянников получила? Выполняй!
- Да ну вас, смех и грех… - Мы замолчали, думая о том, как сложатся наши жизни. Конечно, каждая представляла своё, но первой ступенькой для всех был завтрашний день. Чжихё опять зашептала: - Помните, как мы раньше с мамой и папой ходили на рынок по воскресеньям? Сколько лет нам тогда было? Десять или одиннадцать?
- Я плохо помню, - сказала я, - мне было совсем мало годиков.
- Да, ты вечно норовила теряться под прилавками, - припомнила Сынён.
- А ты никогда не носила сумки с продуктами сама, - вспоминала Чжихё, - ты умудрялась найти какого-нибудь мальчишку, и он тащил всё за тебя, провожая чуть ли не до дома.
- А зимой родители везли нас туда на санках, помните? – сказала Сынён.
- Да-да, это припоминаю! – оживилась я. – Я отбирала у папы поводья, и хотела тащить одну из вас сама, хотя была меньше вас в два раза.
- Ты и до сих пор, как муравей, пытаешься тащить на себе в два раза больше, чем тебе следует, - выпростала руку снизу Сынён, и похлопала по моей, так её и оставив сверху.
- А ты ещё каждый раз просила купить новое платье, потому что обратно мы шли мимо одежного магазина со стеклянной витриной, где стояли манекены, - обратилась к ней Чжихё.
- Да, но денег у нас никогда на это не было, и взамен мама разрешала походить дома в её туфлях. Это тоже было счастье. А что ты сама тогда чувствовала? Там, на рынке, в свои десять лет.
- Я? – Чжихё вздохнула с томительной ностальгией. – Я тщательно следила, как мама выбирает овощи, фрукты, приценивается к рыбе и мясу, подбирает специи, я пыталась угадать, что будет на обед и думала, что хотела бы быть вот такой же деловой дамой, которая приходит со своей семьёй на рынок. Я хотела быть, как мама. – Из глаз сестры полились слёзы, но на этот раз без всхлипов и содрогания. Они скатывались по вискам ей в волосы, за уши. – А теперь вот лежу и думаю, как страшно… как быстро всё случилось! Я уже почти та, какой себя видела в детстве, но хочу снова быть девочкой с бантиками, играть в куклы и каждый день, выходя на завтрак, видеть вас…
- Это предсвадебный синдром! – опять пихнула её Сынён. – Все невесты накручивают себя, вспоминают прошлое, ноют. Ничего страшного не происходит, нюня ты наша. Мы с Чонён рядом, и всегда будем рядом, но теперь у тебя станет немного больше близких людей, и семья наша чуточку вырастет. Посмотри, как сдружились Чонён и Намджун! И сестра у него, Джинни, хорошая такая девчонка. Нет причин расстраиваться, Чжихё, а прошлое… оно всегда в нашем сердце, но зацикливаться на нём не стоит.
- Сынён права, - подтвердила я, крепче обнимая среднюю сестру, - завтра очень счастливый день, и если он изменит как-то внешний облик наших будней, то в душе мы всегда будем теми неразлучными тремя сестрёнками из детства. Вы – самое дорогое для меня, и это ничего не изменит.
