Мои палачи (СИ - Блэк Дана (книги txt) 📗
— Тесно, — интимно выдыхает, обволакиваемый мной двигается глубже, — Артур ночью не трогал? Я у тебя первый сегодня? Убери. Сначала я.
Он говорит это не мне, палец другого мужчины вжимает бусинки в стенку и медленно выходит из меня. Хватка на моих щеках слабнет, и в этот момент член вторгается до конца.
Мой стон обрывается, когда из легких выбивают воздух, опрокидывая назад, лопатками ударяюсь об стол, бедра ноют в стальном капкане его рук.
— Слезь с меня, — царапаю его кисти, — ты сволочь, свинья…Черт, — выгибаюсь в позвоночнике от мощного толчка, как по тросу в масле, откатываюсь по толстому стволу, он ждет секунду и врезается снова, — сука, — теряю голос в размеренных рывках вколачиваемого в меня члена, трепещу, как бабочка в паутине его хриплого шепота:
- С Артуром все кончено, сдавайся мне. Нравится, как я тебя трахаю, Юля?
Он наваливается сверху, сдавливает мою шею и целует. Исступленно, жадно проникает в меня, будто ломает барьер, хочет, чтобы мое тело откликнулось, но я не шевелюсь, и он замедляется. Отрывается от моих губ, и вдруг что-то плещет мне в лицо. Не успеваю понять, как он шлепает меня по щеке. Звонко по-мокрому, не больно, но я едва соображаю от неожиданности.
— Очнись, Юля, — его горячий язык зализывает щеку, настойчиво целует, и я разбираю вкус текилы, — не думай, просто отдайся мне.
Пару раз, отрывисто и требовательно толкается членом, напоминая, насколько прочно он во мне, и опять плещет в лицо текилу. Шлепает по одной щеке, по другой, собирает стекающие струйки языком.
Спутанные волосы прилипают к лицу, мечусь под ним, от его ладоней уворачиваясь, но он с упоением меня мучает, заливает алкоголем и шлепает, целует и шепчет "сдайся мне, сдайся мне", он лишает меня всего, остается тьма и он, у меня горит лицо и жар стремительно нарастает в теле, бессилие бросает меня ему навстречу, со стоном впиваюсь в его губы, сжимаю плечи и притягиваю его ближе.
Словно лопнул рассудок, и я в неизлечимой, бесконтрольной тяге умираю, безоглядно углубляю алчные поцелуи и рву на части его язык, все, что я могу — трепать его на этом пограничье между сексом и безумием, вплетаю пальцы в его мягкие волосы и тяну, раздираю ногтями его широкую спину в намокшей рубашке и задыхаюсь, в попытках добраться до моего дна он отчаянно вжимается в меня бедрами, твердо и неодолимо, глубокими толчками бьется, заполняет собой, и трещит мой мир, выбираюсь из его господства, выгибаюсь и бьюсь в ответ, его ладони гуляют по моей шее, он сбивчиво шепчет:
— Бл*ть, я щас кончу.
— Я тоже, — отчетливо звучит у меня над головой, и ко мне резко возвращается сознание. В моей темноте есть еще один демон, и он смотрит.
И ждет очереди.
Я не смогу.
Следом слышу, как снаружи ожесточенно дергают ручку, громко стучат, и голос Артура:
— Юль, ты ещё там? Открой.
Глава 11
Снова стучат.
— Артур решит что здесь никого нет и уйдет, — шепчут мне на ухо, — ты больше не его, этой ночью наша.
Он медленно двигается во мне. Я молчу, Артура не зову. Мне страшно, что он меня здесь с ними застанет, и мне стыдно. Я не виновата, но и не безгрешна. Меня нагло и грубо имеют, а я не от боли под ним колочусь. Он требовал, я уступила. Чувство черное, просто готика, но это не усталость и не раздражение, которые я часто испытываю.
Это вредная, неправильная, болезненная борьба на грани голода.
Тянусь к повязке. Запястья на подлете сжимают и заворачивают назад. Второй кот, он склоняется над лицом и заверяет:
— Не снимай, тебе не понравится. Если увидишь, не сможешь расслабиться.
— Юля, открывай, мне надоело, — монотонный стук за дверью, и я почти перестаю его слышать, член во мне скользит быстрее и быстрее, сжирая внимание, стол с тихим скрипом в такт ему пляшет, мои губы накрывает горячая ладонь.
Его распаляет, что в коридоре мой муж, зовет, пока он в меня вбивается, он говорит мне об этом и дернуться не дает, под ним погребена, он берет, словно свое, по-хозяйски твердо, а мое тело вымотанное борьбой, покоряется ему.
— Ты меня тоже хочешь, — обжигает дыханием с парами бурбона, изнутри меня плавит, мне жарко, он бешеный дьявол, наращивает накал внизу живота, и чужой, и знакомый, за полгода без оргазмов еще не забытый, хочу чтобы он продолжал, и не могу допустить, я с криками кончу, если он не остановится, а это окончательное поражение, я падшая женщина, потеряла контроль над плотью своей. Впиваюсь зубами в его ладонь и за волосы его от себя оттаскиваю, но он сам резко тормозит. Между нашими губами его рука, и он так же, как я, зубами ее держит, тяжело дышит.
— Рано еще, потерпи, мы не одни, — шепчет с трудом, и сдвигает меня по столу дальше. Раскидывает в стороны мои руки и переплетает наши пальцы.
Голова запрокидывается, волосы спадают на пол, и в губы сразу упирается горячая головка. Второй член. Обводит по контуру и нетерпеливо раскрывает, упирается в зубы. Он в презервативе, привкус резины и смазки смешивает на моих губах. Они хотят вдвоем. Сразу. Это меня трезвит, и возвращается страх, отклоняюсь и стараюсь вырвать руки из этого распятия, уже готова заорать, но мужчина убирает член и сжимает пальцы на моей шее, поцелуем запечатывает рот.
Через волны паники снова слышу Артура.
— Юля, я выломаю чертов замок, — шипит он в коридоре. — Они там с тобой? — он даже голоса не повышает. Боится внимание привлечь. Он не выломает. Ведь это может кто-то увидеть. Как он рвется в кабинет к жене. А она не одна. Его опозорят, он такого не допустит.
Он напоследок пинает дверь. Музыка звучит громче, значит, открывает служебный вход, а там на банкете, до сих пор танцуют, а я потерялась во времени. Сколько прошло, как он ушел первый раз. Минут пятнадцать, наверное, жалкие крохи, развернувшие мою жизнь на все сто восемьдесят.
Мою шею отпускают. Вместо языка губ касается стеклянное горлышко, от него пахнет текилой. Поднимаю голову, нужно выпить, но он шепчет:
— Нет, Юль. Не пей. Оближи.
Настойчивый толчок члена внутри меня поторапливает. Я не двигаюсь. Мне закрывают нос. Идут секунды, в легких неумолимо заканчивается воздух. Со стоном открываю рот.
Пальцы с носа скатываются на мою щеку, он напоминает:
— Оближи.
Аккуратно веду языком по стеклянному ободку.
— Весь год этого хотел, — выдыхает он на ухо, — как только тебя увидел. Год. Всего на несколько часов притворись моей. У меня терпения больше нет, — он гладит щеку, пока я собираю сладковатые капли спиртного и не могу унять колотящееся сердце. — Умница, — он слегка прикусывает мочку. — А теперь меня оближи.
Он встает, в губы снова толкается член. Напряженный и тведый, не может пролезть сквозь зубы.
— Юля, — с раздражением шепчет он. — Опять нос заткнуть?
Не дожидаясь, послушно впускаю его дальше.
Ствол проскальзывает прямиком в горло, на всю длину, мягко стукнув стенку, замирает. Мужчина, дернувшись, охает и обхватывает мою голову. Медленно выходит, и без пауз врывается, зарывается пальцами в мои волосы и начинает двигаться, одной непрерывной волной накатывает.
— Ох*енно ее трахать? — шепчет второй.
— Кис, если больно станет, царапайся.
Они дикие, они из пещеры, набрасываются, делят мое тело и не жалеют меня. Царапаюсь. Но руки раскинуты по столу, пальцы в замке с мужскими пальцами, и это бесполезно. На одной ноте мычу и даже закричать не могу, вопли наполняют мне внутренности, рвут, мечусь в их ловушке, в себя принимая удары похоти, лежу под обстрелом и спрятаться негде, они тащат из моей души монстра, который жадно впитывает каждую секунду этой трепки и требует еще, быстрее, сильнее, желать меня, терзать меня, сжечь меня.
— Ты кончаешь, Юля?
Вопрос звучит не шепотом, а в полный голос. Сквозь оглушающий стук сердца в ушах, пробирается. Заставляет прийти в себя, но ускользает, сбитый скорым оргазмом, оставив ломку, внушив вину, я с двумя мужчинами, с завязанными глазами, хочу кончить с ними, я ненормальная. С неизвестными мне раньше силой и злостью бьюсь на столе, вырываюсь, и мне вдруг дают свободу.
