Акт бунта (ЛП) - Харт Калли (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗

Я сжимаю челюсти.

— Не я. Извини.

— Но… — Она смотрит на свою подругу, нахмурившись, но другая девушка также озадачена.

Я действительно не могу винить ее. Замысловатый ангел на моей шее, за левым ухом? Тот, который выглядит так, будто рассказывает мне секрет? Он идентичен тому, который можно увидеть на парне на фотографии. В рекламе виден только завитый хвост дьявола за моим правым ухом, но это безошибочно угадываемый хвост. Его нельзя спутать ни с чем другим. Как и свернувшуюся змею, обившуюся вокруг моего левого предплечья (ее зовут Вирсавия), выглядывающую из-под рукава моей футболки. Или святые на другой моей руке. Святой Себастьян, святой Моисей и Жанна Д’Арк сидят за покерным столом, изо рта Жанны торчит косяк: очень специфическая татуировка по любым стандартам. Это было бы совпадением всей жизни, если бы мой двойник на экране позади меня носил те же самые причудливые татуировки, был идентичен мне во всех других отношениях и каким-то образом не был бы мной.

Веки девушки закрываются.

— Ты уверен? Потому что ты… ты действительно выглядишь точно так же, как парень на этом…

— Слушай. Я учусь в медицинской школе. И не разгуливаю в нижнем белье ради денег. — В прошлом я наговорил много разной ерунды, и это сходило мне с рук, но это такая возмутительная ложь, что просто я не отделаюсь. Девушки не знают, как реагировать. Но что они могут сделать? Назовут меня лжецом в лицо? Ха.

Они неловко общаются с помощью серии преувеличенных взглядов и подергиваний головой. Девушка слева более настойчива, чем та, что справа. Она хочет, чтобы ее подруга настаивала на этом вопросе…

— Ух. Ладно, — робко бормочет она. — Что ж, извини, что побеспокоили тебя. Наверное к тебе постоянно обращаются люди. Мы просто хотели спросить, не могли бы мы сфотографироваться с тобой перед экраном или что-то в этом роде?

Я срываю с лица солнцезащитные очки, стискивая челюсть.

— Зачем? Зачем тебе фотография с каким-то случайным парнем перед каким-то случайным рекламным щитом?

Девочки отпрыгивают назад, хватая друг друга за руки.

— Я не… мы… мы просто подумали…

— Я же сказал. Я студент-медик. У меня больше самоуважения, чем это. — Я тычу пальцем в рекламный щит, бросая сердитый взгляд через плечо на фото, но оно уже исчезло. Реклама изменилась, пока я говорил, и теперь брюнетка с глазами лани, с тем же надутым выражением лица, что и у меня минуту назад, соблазнительно позирует с флаконом духов, держа его рядом со своим лицом, как будто это член, который она собирается глубоко заглотнуть.

Сейчас люди действительно смотрят. Я надеваю очки обратно на переносицу, наклоняя голову.

— Слушайте. У меня был дерьмовый перелет. Я собираюсь забрать свои вещи и пойти к черту домой, чтобы поспать. Извините меня.

Сумки начинают ползти на ленте, появляясь из отверстия в стене, похожего на зияющий рот. Я огибаю девушек, двигаясь, чтобы встать поближе к карусели, подпрыгивая на носках, пока жду, когда появится мой большой чемодан. Конечно, это занимает чертову вечность; почти все уже убрались и ушли к тому времени, как я хватаю ручку своего чемодана и направляюсь к выходу.

Я весь липкий от пота и чертовски ненавижу это чувство. Выйдя на улицу, ловлю такси и забираюсь на заднее сиденье.

— Куда едем, парень? — спрашивает водитель с сильным бронкским акцентом.

Я потираю лоб, размышляя о возвращении в академию. Пять часов езды на такси. Четыре, если у вас есть умение топить на газ и избегать дорожных патрулей. В любом случае, я не могу сидеть так долго после того тесного, жалкого полета, который только что пережил.

— Угол 59-й и 5-й. И я дам тебе на чай сотню баксов, если доставишь меня туда меньше чем за сорок пять минут.

Таксист фыркает. Десять тридцать утра в понедельник? Нам повезет, если мы успеем в два раза дольше. Он знает, что не увидит этих денег, так зачем же из кожи вон лезть из-за испорченного дерьма, сидящего на заднем сиденье?

Мужчина ведет машину, поджав губы. Через некоторое время включает радио, переходя от станции к станции, выискивая черт знает что. В конце концов, останавливается на станции альт-рока и включает музыку, что меня вполне устраивает… пока музыка не прерывается для новостей.

«Детективы, работающие над делом об убийстве Бэнкрофт, считают, что человек, обвиняемый в убийстве шестнадцатилетней Мары Бэнкрофт, может быть ответственен за ряд других убийств в Техасе, Коннектикуте и штате Нью-Йорк, охватывающих период времени более десяти лет. Тридцативосьмилетний Уэсли Фицпатрик, бывший преподаватель английского языка в академии Вульф-Холл, элитной школе-интернате в крошечном городке Маунтин-Лейкс, штат Нью-Гэмпшир, обвиняется в жестоком нападении и убийстве одной из своих юных учениц…»

Я закрываю глаза.

Стараюсь не слушать.

Стараюсь не закипать внутри своей собственной кожи.

Мне никогда не нравился Уэсли Фицпатрик. Он был самодовольным куском дерьма, и я знал, что в нем было что-то глубоко неправильное. Я мог бы обойтись без того, чтобы его лицо не появлялось во всех новостях. Теперь, когда он претендует на статус серийного убийцы, то попадет в заголовки национальных газет. От его уродливой гребаной рожи месяцами никуда будет не деться.

Уже перевалило за полдень, когда мы добрались до места назначения. Я расплачиваюсь с парнем и беру свой чемодан из багажника, затем направляюсь ко входу в здание, построенное из сверкающего стекла и стали, которое возвышается над углом 5-й авеню и Западной 59-й улицы.

Строительство «Эксельсиор» было завершено семь лет назад и открытие прошло с большой помпой и торжеством. Архитекторы надеялись, что он будет доминировать на горизонте Нью-Йорка как одно из самых высоких зданий города, и это продолжалось почти год, но в этом городе строительство не останавливается. Прошло совсем немного времени, прежде чем роскошный жилой дом занял пятнадцатое место по высоте. Одному богу известно, как обстоят дела в наши дни. На самом деле для меня это не имеет значения. Мне насрать. Моей матери принадлежит просторный пентхаус, и с этой точки зрения я бы сказал, что здание достаточно высокое, большое спасибо. Я имею в виду, какой родитель покупает квартиру в пентхаусе в высотном здании, когда их сын смертельно боится высоты? Мередит Дэвис, вот кто.

Чтобы добраться с первого этажа до пентхауса, требуется двадцать три секунды. Обычно я их считаю. Но не сегодня. Фыркаю, чувствуя себя неловко, слишком измотанный, чтобы делать что-то еще, кроме как переждать поездку. В конце концов, кабина со свистом останавливается, и у меня сразу закладывает уши, когда двери открываются, и появляется до смешного показное фойе моей матери.

Высокие потолки. Паркетный пол. Повсюду зеркала. Стены обрамлены работами некоторых из самых известных современных художников Америки. Сухоцветы и мягкая, белоснежная, женственная мебель. Этот пентхаус является точным отражением того, кто такая Мередит как личность — стильная, утонченная, непринужденная, состоятельная. Все, чем не являюсь я.

У Мередит начинается крапивница, если я осмеливаюсь сесть на один из ее драгоценных белых диванов. Чаще всего она просто выгоняет меня из гостиной. Думаю, что она так и не смогла по-настоящему смириться с несправедливостью моего пола. Врачи сказали ей, что я девочка, когда она пошла на гендерное сканирование. Представьте себе ее разочарование, когда вышел я с пенисом. Она предполагает, что будучи мальчиком я выделяю грязь из своих пор. Независимо от того, как недавно я принимал душ, она убеждена, что ее драгоценные белые диваны небезопасны рядом со мной. Ирония судьбы — кресло, на которое, черт возьми, даже нельзя сесть людям.

Я готовлюсь к знакомому запаху этого места, к тонкому абрикосовому оттенку — запаху дорогого маминого крема для рук, — который обычно витает в воздухе. Только… здесь совсем не пахнет. Я выхожу в коридор и смотрю в обе стороны, в сторону главной гостиной и дальше по длинному коридору, который ведет к спальням.