Золотой мираж - Майкл Джудит (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Эмма плакала.
— Бедная девочка. Бедная Ханна. О-о, Ханна, как это ужасно.
— Но кроме тоски, я была разъярена — это была совершенная, тотальная ярость. Водителя едва повредило — он только порезался, ударившись головой о стекло, и у него не было прав. Но что меня больше всего сводило с ума, это мысль: почему мы оказались там, в эту минуту? Если бы мы вышли из театра на одну минуту раньше, не дожидаясь, пока упадет занавес, если бы мы пошли чуть медленнее или чуть быстрее, если бы мы остановились на минуту поглазеть на витрину… на одну минуту вперед или назад, и Ариэль была бы жива. Это сводило с ума, я все время говорила: «Пожалуйста, дайте мне пройти там еще раз и поменять одну мелочь. Пожалуйста, пожалуйста». В эти-то дни я и не ела. Я много бродила, чувствовала пустоту и злость, и такую печаль, что могла от нее умереть. Но через какое-то время я снова начала есть, и преподавать и вообще нормально вести себя. Это так случается, понимаешь — так мы переживаем трагедию. И остается только неосвещенный уголок в сердце, и никакой свет туда не проникнет. Там всегда будет темно.
Прошло немного времени, и Эмма перестала плакать. Она осознала, что точно так же, как Ханна, обнимает ее за талию, им было так уютно вместе. Как она такое выдержала? — подумала Эмма. У меня даже не было знакомых, которые умерли. Но потерять свою маленькую дочку… Она представила свою мать, как она безутешно рыдает, если она умрет, никогда не выходит из дома, не ест, ходит в трауре. Она не будет ни с кем видеться, подумала Эмма, разве только с Ханной, но Ханна сама будет горевать тоже. Они будут весь день плакать и приходить в пустую спальню Эммы, бродить по ней, глядеть на все и вспоминать, как хорошо им было вместе…
Новые слезы навернулись ей на глаза, едва она подумала об их доме без нее. Все комнаты с их мелочами, разбросанными то там, то здесь — книга, которую она читала, туфли, которые она всегда сбрасывала, когда приходила домой и затем, поднявшись к себе, забывала, журнал, который только что пришел по почте, блузка, которую она снесла вниз, чтобы пришить пуговицу — бедная мама: она будет глядеть на все эти вещи, и не сможет выдержать. Теперь Эмма была счастлива, что сказала ей о том, что любит ее, в День Благодарения. Она раньше говорила ей это постоянно, но в последнее время смущалась, любила ее и не любила в одно и то же время, злилась, что ей не нравится Брикс, и завидовала ей, потому что она-то знала, что делает, хотела поговорить с ней и снова побыть в уюте, но боялась, потому что столь многого не могла ей сказать. Но она знает, что я ее люблю, подумала Эмма, и она с ума сойдет, если я умру — она этого не перенесет. И тоже может умереть. Ничего хуже на свете нет.
Даже мысли о Бриксе, когда мне кажется, что он меня не любит. Это было так ясно, что Эмма даже подняла голову, как будто услышала, как кто-то произнес эти слова. Даже чувство пустоты, которое приходило, когда я сидела и ждала его звонка. И даже чувство, что я никто, как когда закончились съемки, и я никому не была нужна.
Ничто, подумала она, ничто не может быть так ужасно, как потерять свою маленькую дочь.
Она села поближе к Ханне и подумала: я должна поразмыслить над этим, я должна над всем поразмыслить. Тогда я почувствую себя лучше, и не буду такой запутавшейся. Я должна подумать о Ханне и ее малышке, о маме, о Бриксе и своей работе. Мне о стольком надо подумать — вся жизнь должна быть как-то упорядочена.
Она склонила голову на плечо Ханны:
— Думаю, я может быть, пойду ненадолго в постель. Я и вправду не очень хорошо себя чувствую. А ты принесешь мне суп?
Брикс закрыл свой последний гроссбух и положил его на стопку на полу рядом со стулом. Затем он сел прямо, не готовый еще расслабиться, до тех пор, пока его не одобрит отец.
— Так что у нас повторные заказы, — сказал он, — вероятно, из-за рекламы ПК-20 — теперь покупатели заинтересованы во всем, что мы делаем. А больше всего в косметике и комплектах личного ухода; они как будто сами сбежали из магазинов, так быстро. Я даже не знал, что ты просил Клер переоформить их, но она сделала это потрясающе — они в самом деле выглядят как рождественские игрушки. — Он подождал, не скажет ли чего-нибудь отец. — Что ж, во всяком случае, — сказал он, не дождавшись, — как я сказал, у нас повторные заказы, но все в порядке, никаких проблем с отправкой, и весь набор можно отсылать в любое место. И сырье — я уже показывал тебе эти цифры, а теперь, пятнадцатого января, придет еще партия. — На этот раз он окончательно остановился. Он полностью отчитался и больше нечего говорить.
— А мартовский запуск ПК-20? — спросил Квентин.
— Все по расписанию, — сказал Брикс удивленно. — Я хочу сказать, я давал тебе цифры по инвентаризации; мы сейчас заняты этим и пустили все упаковки в производство — и кстати, кое-что из них уже готово, которые Клер оформила первыми — все в порядке, мы идем точно к сроку. Погрузим к десятому марта, никаких проблем. Ты это хотел узнать?
— Мы сейчас отбираем нового главу испытателей. Я хочу, чтобы ты был на этих заседаниях.
Брикс расправил плечи:
— Конечно. Буду рад.
Квентин отложил свой карандаш — он сделал только несколько замечаний на отчетах Брикса по инвентаризации и загрузке. — Я удовлетворен. Ты хорошо поработал.
Наконец-то Брикс смог откинуться, и позволить своей спине облегченно согнуться в кресле:
— Курт сказал, что куча химиков и техников хотят видеть отчеты о тестах ПК-20.
Взгляд Квентина стал жестким:
— Это что, обычная практика?
— Ох, — его позвоночник снова начал выпрямляться. — Это я его не спросил. Но думаю, да — он говорил без удивления.
— Не спросил, — пробурчал Квентин. Он слегка покачал головой. — Кто-нибудь из них что-либо говорил об отчетах?
— Курт сказал, что они все были очень довольны: они любят цифры. Я знал, что им понравится.
— Что это значит?
— Я знал, что цифры хороши, потому что большую часть я скопировал с отчетов по первой партии косметики, которую ты создал в этой компании. «Нарцисс», помнишь? Я изменил пару процентов, но в большинстве случаев просто перенес цифры, потому что, если сработало один раз, я подумал, теперь у нас неприятностей не должно возникнуть.
Взгляд Квентина стал задумчивым:
— Отличная мысль. Брикс ухмыльнулся:
— Я тоже так думаю.
— А ты уничтожил подлинный отчет?
— Нет, один я сохранил, так, на всякий случай. Он в моем личном шкафу — никто даже не знает, где это.
— Избавься от него.
Брикс помялся, потом пожал плечами:
— Ладно.
— А что еще ты узнал, они говорили о новой линии?
— Они думают, что все товары превосходны, что хорошо и для компании и для них самих. Они теперь ожидают повышенных премий в следующем году, ждут не дождутся. Я не слышал, чтобы кто-нибудь был недоволен. Курт сказал, что все счастливы как только могут.
— А когда ты беседовал об этом с Куртом?
— На следующий день. Он все еще…
— Когда?
— Позавчера. Он все еще живет в паре домов от меня, это не изменилось, хотя он здесь больше не работает, и мы с ним иногда ходим выпить. — Он помолчал. — Что-то не так?
— Нет. В самом деле, прекрасно. Просто неплохо, что ты за ним приглядываешь. Но я хочу узнать об этом, если он хоть что-нибудь скажет о ПК-20.
— Боже, пап, ты же знаешь, я тебе скажу.
— А Эмма? Ты все еще с ней видишься?
— Да. Она милая девчушка.
— Это ведь несерьезно, так?
— Нет. С Эммой? Она же ребенок. И во всяком случае, я не собираюсь пока связывать себя с кем-либо. — Брикс сделал паузу, пытаясь сообразить, что же произошло. Отец никогда не спрашивал его о девушках, с которыми он встречался. — Дело в ней?
— Твои девушки — это твоя забота. Я просто не уверен, что хочу, чтобы она здесь слишком много крутилась.
Она или ее мать? — подумал Брикс, которого внезапно осенило. Может быть, Клер надоела отцу за долгое время, но он не хотел рвать с ней, пока не будут доделаны все дизайны. И может быть, теперь, когда они закончены, он это и сделал. Спросить прямо Брикс никак не мог, потому что отец приходил в ярость, когда он интересовался чем-то, связанным с его женщинами, но теперь он мог поспорить, что угадал. И тогда он призадумался, что, раз уж с Клер все кончено, она стала мешать его встречам с Эммой. Что ж, с этим я как-нибудь справлюсь, решил он.
