Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар (чтение книг txt) 📗
— Привет, милый, я хотела узнать, будет ли завтра куб? — тёплым голосом произнесла она. — Ты ничего определённо не написал, а из чатов вышел.
— А сама ты как думаешь, нужно ли его проводить?
— Я считаю, что из-за наших с Жорой личных амбиций не должна страдать эффективность работы кампании, — сказала она. — Так что да, я за куб.
— Ну, если даже ты за куб… — сдался Захар.
Куб был спрятан в гараже у Руслана, жившего на Заре. Оттуда до «Дружбы» было минут десять на машине, но чтобы пешком найти этот гараж, который находился на отшибе, Захару пришлось немало поплутать (да ещё и по снежным заносам). Руслан припозднился. Куб вытащили из гаража и погрузили в кузов к Гене Склярову, папиному сотруднику, который водил пикап. Геннадий много лет работал на фирму отца и стал его приближенным подчинённым. Он был человеком бесхитростным, но не мерзавцем. Марк Анатольевич недавно похвастался Захару, что за месяц «перековал» Гену, который раньше был ярым ватником, терпеть не мог Макаревича, называя его проклятым жидом — в убеждённого антиклыковца, познакомив того с каналом Феврального на ютубе. Захар предложил его использовать. У Геннадия имелась машина, и в свободное время (а у него был не очень плотный рабочий график) он мог подвозить куб и волонтёров на место проведения агитации. Таким образом, когда Феврального зарегистрируют кандидатом и начнётся официальная избирательная кампания, можно будет проводить даже по несколько кубов в день — один в центре, недалеко от штаба, и одновременно второй в другом районе города. Например, возле «Дружбы». (По крайней мере, так Захар думал до увольнения Георгия.)
В идеале можно было подключить и родителей с их машинами, но те не хотели «светиться». Мама работала на государственной должности, отец, чтобы у неё была чистая репутация, старался избегать даже штрафов в ГАИ, и при надобности скорее дал бы взятку гаишнику в три раза больше самой суммы штрафа, лишь бы тот не составлял официальный протокол.
Геннадий с ветерком довёз Захара до «Дружбы» и помог выгрузить куб. Правда, на месте ещё никого не было, хотя куб уже пять минут как начался. Захар не стал повторять подвиг Алисы и в одиночку пытаться собирать конструкцию, да и зимой это было, скорее всего, невозможно. Поэтому он просто стал раздавать листовки, которые остались у него из старых запасов. К нему подошёл полицейский и спросил, Захар ли проводит здесь согласованное публичное мероприятие. Захар подтвердил, показал документы. К каждому кубу администрацией города приставлялся полицейский, чтобы следить за «соблюдением порядка в процессе проведения публичного мероприятия». Это большой плюс, потому что такой полицейский обычно был нейтральным, и наоборот, мог при надобности защитить волонтёров от нападок некоторых излишне агрессивных граждан. Полицай, который сегодня «курировал» куб Захара (и оказался к тому же местным участковым), дал на всякий случай ему свой номер телефона и удалился покурить. Выглядел он совершенно адекватным человеком, индифферентным к политике, что нынче было редкостью среди полицейских, но Гордеева не могло не обрадовать.
Аня и Яр подъехали только минут через тридцать. (Самого Руслана на кубе не было, он оказался занят и согласился только выйти на пятнадцать минут из дома, открыть гараж.) Аня ершилась, когда Захар хотел заключить её в приветственные объятия, и выглядела отчуждённой. Ещё бы, её тоже расстроило увольнение Георгия. А Ярик, наоборот, поприветствовал Захара очень тепло.
— Ты молодец, что пришёл, — сказал он, пожимая руку.
— Сам-то как? — спросил Захар.
— Я проиграл, но знаю, что был прав, — ответил Ярик.
Ребята привезли, наконец-таки, новые газеты, и Захар принялся раздавать вдвое активней. Народу здесь было прилично, как и в сентябре. Почти все прохожие интересовались Февральным, число людей, которые объявляли себя «вне политики», значительно сократилось. Некоторые просили у Захара сразу несколько газет, чтобы дать почитать друзьям. (Геннадий тоже, пока они с Захаром ехали в машине, взял одну листовку себе и одну супруге.) Некоторые же брали газеты и сразу выкидывали их в ближайшую мусорку, не читая. Мусорка была почти полной, и газеты торчали сверху. Поэтому те газеты, которые не сильно мялись и пачкались, Захар незаметно вытягивал обратно и потом подсовывал другим людям. Агитка не должна пропадать зря. (В конце концов, печаталась на пожертвования сторонников.)
Когда Захар подошёл к одной парочке, девушка выслушала его с внимательными глазами, глядя чуть ли не с благоговением. Потом взяла газету, приказала взять своему парню, и, когда они чуть отошли, сказала ему, показывая на фото на первой полосе:
— Вот, видишь, будущий президент.
— Так у него же непогашенные судимости… — осторожно возразил парень.
Девушка скрутила газету в трубочку и стала гоняться за ним и бить его по голове.
— Я! Сколько раз! Говорила! Что Европейский суд! Отменил приговор!
Парень подбежал к Захару и попытался укрыться за ним, умоляя помочь ему. Захар был не против, но для этого пришлось бы в качестве оружия использовать своё мужское обаяние, и тогда «горячая штучка» могла уйти к нему, а рушить чужие отношения было не в его правилах.
Вечером на квартиру к Захару зашёл Георгий и попросил серьёзно поговорить с Алисой.
— Ты должен убедить её не уходить из штаба, — сказал он. — Я не хочу, чтобы она из-за меня уходила. Но меня Алиса не хочет слушать. Поэтому я обратился ко всем ребятам, чтобы на неё повлиять. Злата, Ярик, Митя уже с ней поговорили. Но только если вы все вместе её попросите, она может передумать.
— Ну, насколько я знаю Алису, она девушка целеустремлённая, и если что-то решила, то вряд ли передумает, — ответил Захар.
— Очень прошу, попытайся. Такие люди, как она, нужны кампании. Ладно мне уже не помочь, я тоже был неправ, что накричал на Диму, но она…
— Ну ты чуши-то не пори, — сказал Захар. — Пошёл он к чёрту, офицер хренов. Кто офицер, а кто тыловая крыса… А ты вступился за девушку. Ладно, я поговорю с ней.
Когда он встретился с Алисой на следующий день, он долго смотрел в сторону, а потом сказал:
— Слушай, насчёт твоего увольнения из штаба…
— Да, что?
Захар осёкся. Понял, что ему просто совесть не позволяет просить Алису не уходить за Жорой. Потому что знал, что она права, и что будь он в аналогичных обстоятельствах — если бы, например, несправедливо уволили его девушку — то поступил бы так же, ушёл вслед за ней.
— Нет, ничего, — выдохнул Захар. — Я просто хотел тебе сказать, чтобы ты поступала, как сама считаешь нужным.
— Спасибо, Захар, — Алиса по-дружески обняла его. — Ты всегда меня понимал.
Часть четвёртая. Рыцари Святого Куба. Глава 10. Новые газеты
Новые газеты должны были прийти ещё несколько недель назад. А так как они прибыли с опозданием, но партия была рассчитана на месяц, естественно, распространить их все за один оставшийся куб на «Дружбе» волонтёры не успели. А начиная с понедельника 18 декабря, стартовала неделя молчания, и агитировать в эти дни официально оказалось запрещено, так как вся агитация должна оплачиваться уже с избирательного счёта (который, в случае с Февральным, будет открыт после подачи документов в воскресенье 24-го). У ребят оставались одни выходные перед понедельником, и они решились на крайние меры — пойти в ночной рейд по подъездам. Вообще бросить листовку или газету в почтовый ящик считалось наименее эффективным способом агитации, потому что в них и так обычно накапливается достаточно «спама», и люди могут выкинуть не глядя. Не то, что «живой разговор» в электричках или зрелищное действо на кубах. Но раз уж сроки поджимали, не оставалось другого выхода.
Так как цель стояла распространить как можно больше, был умышленно выбран такой район, где на один подъезд максимальное число почтовых ящиков. Снеговая Падь. Находилась она далековато, поэтому потребуется водитель. Но зато отвечала заданным параметрам. Это был новейший, недавно застроенный спальный элитный район, состоящий из высотных, действительно многоэтажных домов, квартиры в которых стоили очень дорого.
