Золотой мираж - Майкл Джудит (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
— А может быть, люди станут говорить, что компания — хорошая, очень заботливая, и так охотно тратит деньги, чтобы гарантировать безопасность покупателям.
Эмма снова смешалась:
— Да, может быть. Но Брикс так не говорил. Он очень заботился, на самом деле, чтобы никто не узнал о том, что происходит. Даже о записках. Он все спрашивал и спрашивал…
— О записках? Ты сказала ему, что видела их? Эмма, я же просила тебя, я буквально умоляла тебя не говорить ему.
— Я знаю, но как иначе я бы его предупредила? Я должна была рассказать ему все, или он не воспринял бы меня серьезно.
Джина в задумчивости опустила голову и глубоко вздохнула. Затем подняла глаза:
— Что он спрашивал?
— Что?
— Ты начала говорить о записках, что он все спрашивал и спрашивал… что-то.
— А! Не рассказывала ли я о них кому-нибудь.
— И? Что ты сказала?
— Ну, я сказала, что нет. Что еще я могла сказать? Он бы меня возненавидел, если бы узнал, что я рассказала тебе, и раз уж я однажды сказала «нет», то теперь приходится это повторять.
Джина вздрогнула:
— Почему повторять?
— Я же тебе сказала: он "все спрашивал и спрашивал. Про записки, про тесты, которых они не делали, про тесты, которые, он говорит, они собираются начать, про все это. Все это так сложно, я даже не хочу об этом думать. Я не собираюсь об этом думать. Я собираюсь лечь спать, я так хочу спать…
— Подожди-ка. — Джина ухватила ее за руку. — Послушай, это важно. Он считает, что ты единственный человек, который знает о записках?.
— Да, все в порядке, он не волнуется, он знает, что может мне доверять. — Она уткнулась в Джину. — Я иду спать, я просто хотела, чтобы ты узнала. Все отлично. Скажи маме, что мы чуть позже увидимся, ладно?
Джина обвила ее руками и прижала к себе. Она казалась такой хрупкой, такой беззащитной…
. — Солнышко, послушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты держалась поближе к дому. Хорошо? Обещай мне.
— А зачем? — пробормотала Эмма сонливо.
— Ну… — Джина прислонилась щекой к голове Эммы, прижала ее к себе еще крепче и постаралась говорить как можно небрежней. — Ну, ведь Рождество — это очень подходящее время для того, чтобы вам с мамой побыть вместе. Ладно? — Ей показалось, что она ощутила, как Эмма кивнула. — Да? Ты побудешь дома?
— Конечно. — Эмма медленно поднялась на ноги. — Я чувствую такую тяжесть, как будто все вытекает из задницы.
— Ну, я помогу тебе. — Она обвила рукой талию Эммы и они вместе отправились по винтовой лестнице, а потом по коридору в комнату Эммы. Джина помогла ей улечься, укрыла ее стеганым одеялом, и немного постояла, пока она почти мгновенно не заснула.
— Бедняжка моя милая, — пробормотала она. — Нам нужно найти способ тебя спасти. — Она наклонилась, поцеловала девушку и, закрыв дверь, тихонько спустилась обратно вниз.
Клер была за столом одна, глядела на огонь, сжимая руками чашку с кофе.
— Они ушли? — спросила Джина. Клер кивнула. Затем подняла глаза:
— Что случилось, Джина?
— Ну… — Она села и налила себе кофе. — Эмма принимает много наркотиков, Клер, она и пьет тоже, но, вероятно, не…
— Это неправда! — Клер глядела на нее сердито. — Эмма никогда не принимала наркотики, ни она, ни ее друзья, никогда, пока была в школе, и она бы не начала теперь. Я даже спрашивала ее пару раз, и она сказала, что нет.
— Она солгала.
— Она не лжет! Она никогда мне не лгала! Что на тебя нашло, Джина? Ты всегда говорила, какая Эмма замечательная девушка…..
— Конечно, замечательная. Но это не имеет к ее замечательности никакого отношения. Она в беде, Клер, и это из-за парня, с которым она гуляет, и если бы ты присмотрелась к ней повнимательней, то увидела бы все сама.
— Что увидела? — злость Клер прошла, она сжалась в кресле, как будто силы ее оставили. — Я не знаю, к чему надо было присматриваться.
— На зрачки ее глаз и на то, какой у нее рассеянный взгляд уже много времени, на то, как много она спит, на то, как внезапно меняется ее настроение.
— Я все это видела, я же присматриваюсь к ней, ты знаешь. Но я думала, что все это из-за Брикса, из-за того, что она за него волнуется, и так несчастлива и…
— Плюс все это. Но большей частью из-за кокаина и выпивки.
— Это ты так думаешь, — сказала Клер, снова обнадеживаясь. — Ты на самом деле не знаешь. Это не похоже на Эмму — она не могла так сильно измениться, я бы заметила. Мы все еще близки настолько, что я бы заметила… И я знаю, что ее никогда, никогда не интересовало…
— Клер, она сама мне сказала. Нет никакого смысла это отрицать.
Воцарилось молчание.
— И как много она принимает? — спросила Клер наконец, с трудом выговаривая слова.
— Думаю, не очень много. С ним и одна.
— Она не занимается этим одна!
— Я думаю, занимается. Может быть, не пьет, но спорю, что он обеспечивает ее тем, чем они балуются вместе, вероятно, обычным кокаином.
— Но ведь с ней все в порядке, да? Это не повредило ей и не сделало ее… я даже не знаю, чем.
— Она пока в порядке, но я приказала ей прекратить все это. Я также велела ей побыть дома, или держаться поближе к дому, и на твоем месте, я бы за этим проследила. Она немного очухается, и это вам обеим даст шанс немного поговорить. Но есть и другая причина…
— Она не говорит со мной, — сказала Клер, ее слова были полны болью. — Когда мы ездили за подарками на Рождество, то только тогда мы разговорились, а потом она опять захотела убежать. Она мне больше не доверяет.
— Доверие к этому не имеет отношения. Она не способна тебя расстроить. Ведь она совсем не гордится тем, что делает — я думаю, она вообще в последнее время ничем не гордится, кроме своих съемок — но, по крайней мере, она точно знает, что ты ею гордишься, и лишиться этого она не может.
— Я всегда горжусь ей, — сказала Клер тихим голосом. — Я всегда буду любить ее. Она это знает. Она должна это знать.
— Конечно, знает. Но она напугана, и к тому же не в состоянии подумать нормально.
— Бедняжка моя милая, — сказала Клер, повторяя слова Джины. Установилась тишина. — Я должна увезти ее отсюда, — сказала она наконец. — Я и раньше пробовала, но она не хочет уезжать, и я была недостаточно настойчива. Теперь я найду способ — она должна оторваться от Брикса и даже от своих съемок, у нее должна быть возможность подумать о том, чего она хочет, а не просто плыть по течению.
— Есть еще одна причина, почему я думаю, что ей стоит побыть дома, — сказала Джина, когда замерли слова Клер. — Я не знаю, стоит ли об этом особенно беспокоиться или нет, но раз замешана Эмма, то ты должна, по крайней мере, узнать.
Она пересказала Клер все о записках, которые видела Эмма, о копиях и о результатах тестов, которые она сама нашла в архивах испытательной лаборатории.
— В чем я совершенно уверена, так это в этом, что кто-то подделал результаты, так что теперь они выглядят превосходными, и теперь, в марте все начнет продаваться, с фанфарами, с помпой, с развевающимися флажками, и компания начнет давить своих конкурентов. Но это все вопрос времени, ты понимаешь: какой бы там они ни использовали особый ингредиент, кто-то другой найдет его тоже, и вероятно, довольно скоро. Так что несколько месяцев для них для всех очень много значат.
— И все это время ты молчала и ничего мне не говорила.
— Ты была так увлечена Квентином, сама понимаешь, близость с боссом, президентом компании. Эмма не хотела, чтобы ты знала, и все это не казалось таким уж срочным, поэтому я и тянула.
— Но ведь это касается Эммы. Я имела право знать.
— Неужели? Право? Ладно, Клер, мы знаем друг друга очень давно, и я что-то ни разу не видела, чтобы ты давила на Эмму, рассказывая ей о своих правах. Как насчет ее отъездах в колледж? Тебе было совершенно. невдомек, чем она увлеклась, пока она не решила тебе рассказать, и спорю, что ты подумала, что это отлично; ты ведь никогда не надеялась, что она будет пересказывать свой день в деталях. Да ты бы с ума сошла, если бы она вздумала это сделать, потому что ты была слишком далека от этого, чтобы смочь что-нибудь сделать. Во всяком случае, ты ведь воспитывала ее, как человека, способного самостоятельно принимать решения, не так ли?
