Церебральный сортинг - Савельев Сергей Вячеславович (книги хорошего качества .txt) 📗
Во-вторых, местечковую эволюцию стимулировали межродственные браки, сексуальная свобода локальных доминантов и различные способы создания социальной зависимости. Последний приём чрезвычайно важен для становления локальных популяций. По сути дела, у наиболее интенсивно эволюционирующих гоминид возникла социальная форма широко известной в биологии географической изоляции. В любой изолированной естественными природными преградами группе животных очень быстро возникают и генетически закрепляются разнообразные морфофункциональные особенности. В конечном счёте при вялой метисации с другими популяциями формируются всё более глубокие структурные и поведенческие отличия, которые заканчиваются появлением новых подвидов или видов. Этот механизм видообразования широко распространён и наиболее эффективен в эволюции животного мира (Северцов, 2005; Kardong, 1995).
На территории современной Европы естественная географическая изоляция была эффективна только в начале её заселения ранними гоминидами. Довольно скоро в процессы простейшего церебрального сортинга вмешался системный искусственный отбор, начатый Римской империей. В качестве эволюционного механизма это государственное образование долго играло очень полезную роль. При скромном техническом прогрессе римский сортинг в течение многих поколений создавал биологическую базу интеллектуального развития человечества. По сути дела, искусственный отбор в Римской империи был эволюционным аналогом сходных событий более поздней истории России. Одинаковые гигантские территории сочетались с этносоциальным биоразнообразием гоминид. Похожие способы существовали и в проведении искусственного отбора. Среди многочисленных народов старательно выявляли наиболее способных и полезных для империи людей. За реальные значимые поступки их поощряли гражданством, переселяли, хотя бы на время, в Рим и создавали репродуктивные преимущества. Именно этот многолетний отбор стал основой для интереснейшего церебрального сортинга в Европе.
Уникальная динамика эволюции мозга в Европе началась в результате трёх параллельных процессов: социального и экономического заката Римской империи, нашествия варваров и распространения христианства. Формальной границей этих событий является IV век н. э., когда император Константин Миланский своим эдиктом разрешил свободу вероисповедания, а Феодосий 1 объявил христианство государственной религией. Введение нового культа на территории гигантской империи усилило противоречия, а многочисленные и конфликтующие между собой популяции варваров добавили в эволюционный процесс кровавой динамики. Достаточно упомянуть, что в дележе остатков Римской империи активно участвовали англосаксонские, франкские, бургундские, готские, вестготские, лангобардские короли и бесчисленные вожди небольших племён и временных содружеств.
Очень полезным для становления новых принципов церебрального сортинга стало разграбление Рима вестготами в 410 году. Это позволило окончательно разрушить законсервированные на тысячелетия принципы искусственного отбора гоминид в сердце Римской империи. Их косность и эволюционная древность достигли критических параметров, которые противоречили результатам социальной эволюции на вечно конфликтующих окраинах империи. В доказательство этой точки зрения достаточно упомянуть о том, что использование железа и его обработка были привнесены в Европу варварами. Поразительно, но в просвещённой Римской империи так и не возникло понимания роли металлообработки и её военного значения. Только вторжение варваров разрушило нежное течение стабилизирующего отбора и создало условия для интенсификации церебрального сортинга.
Бурный и кровавый переход к новым социальным инстинктам и методам искусственного отбора продолжался около 20-25 поколений, вплоть до Vlll века. В это время формировались как прообразы будущих государств, так и христианские принципы отбора. Речь идёт о святых Иерониме и Августине. Первый перевёл с древнееврейского на латинский язык Библию, а второй додумался до создания системного конфликта между свободой воли и божественной благодатью. Приписав древнееврейскому культу все имевшиеся моральные и духовные ценности, св. Августин умудрился противопоставить его философии гражданской власти. Этим способом он гениально заложил основы вечного и лицемерного конфликта между любым культом и виноватыми во всех смертных грехах начальниками, вождями, царями и императорами. Верующие обыватели автоматически превращались в угнетаемых страдальцев, а их праздность, похоть, зверства и лицемерие — в духовную соль земли.
Занятно, что, по сути дела, проницательный св. Августин умудрился интуитивно противопоставить неокортикальные приобретения человечества и лимбическую систему. Его представления о мире отражают двойственность сознания, которая состоит из инстинктивно-гормональной и рассудочной регуляции нашего поведения (Савельев, 2015а, б). Св. Августин правильно решил, что власть имущие пользуются в основном биологическими критериями оценки событий, а профессиональные служители культа — моральными и духовными. Проблема в том, что эти противоречия есть у каждого человека, а их автономное существование невозможно. Заслуга св. Августина как последовательного эволюциониста — в создании дополнительных критериев церебрального сортинга и усилении значимых социальных конфликтов, которые действуют до настоящего времени.
Церебральный сортинг Европы к концу описываемого периода был усилен войнами с мусульманами, которые заняли почти всю Испанию и достигли Пиренеев. Параллельно развивались плодотворные для эволюции, но конфликтные для людей социальные и культовые разногласия с Византией и обитателями внеримских территорий. Вхождение в европейскую систему отбора скандинавов (ViM—X века), миграции хорватов (Vll—Vlll века) и венгров (IX—X века) только ускорили эволюцию гоминид.
Следует отметить, что в послеримский период колониальная система торговли заглохла, а искусственно достигнутая доступность пищевых ресурсов резко сократилась. Варвары хотели жить так же, как ограбленные ими римляне, но логистика торговли и ресурсного обмена античности была безвозвратно утрачена. Пищи не хватало, что привело к упадку городов и резкому увеличению численности обитателей деревень. Эти территории надо было охранять и обирать, что резко укрепило искусственные системы географической изоляции — государства. В конечном счёте простейшая пищевая проблема стала причиной возникновения межгосударственных границ эпохи Каролингов.
Эта социально-территориальная структурализация Европы ускорила эволюцию при помощи создания локальных сообществ, которые вначале называли владениями или княжествами, а затем и царствами, империями и государствами. Для этого были применены многочисленные способы социальной и географической сегрегации. Самыми простыми и очень удобными оказались местные традиции использования автономных способов культивирования речи. Затем в ход пошли различия искусственных покровов в виде одежды, национальная раскраска горшков и звонкая монета с изображением местных доминантов.
Из всех перечисленных и искусственно культивируемых противоречий бесценными для развития наиболее эффективных способов самоистребления оказались достоинства языковых различий. Межпопуляционные речевые особенности у склонных к подражанию приматов возникают быстро и хорошо сохраняются. Фонетические тонкости позволяют провести эволюционно значимое опознавание чужой особи за несколько секунд и перейти к конкурентным отношениям. Следовательно, лингвистические отличия стали основой для молниеносного распада любой значительной популяции на конфликтующих между собой обладателей местных наречий и родственных языков.
Не менее пригодным способом социальной изоляции стали традиции повседневного поведения, которые легко превращались в социальные инстинкты и диковатые культы. На этих принципах искусственно культивируемых различий возникали многочисленные этносы, которые моментально самоизолировались от окружающего мира при помощи особой правильной религии, лучшего искусства, методов обжарки быков и непревзойдённой местечковой философии. Вполне понятно, что основной движущей силой этих явлений была и остаётся плодовитая прослойка руководящих процессом барышников. Их с равной справедливостью можно называть князьями, царями, атаманами, олигархами, аристократией, элитой, чиновниками или демократически выбранными начальниками. От красоты названия суть природы архаичного воплощения инстинкта доминантности, который через поколение заменяется примитивным паразитизмом, совершенно не меняется.
