Там где бродили львы (с иллюстрациями) - Паттерсон Гарет (бесплатные серии книг .TXT) 📗
В новогоднюю ночь у нас с Джорджем было трое молодых посетителей. Весело болтая, мы ждали Нового года. И тут, за десять минут до того, как в старом радиоприемнике Джорджа, настроенном на Лондон, раздался звон Биг-Бена, произошло нечто волшебное и волнующее. Мы с Джорджем почувствовали – еще не видя и не слыша – присутствие льва. Джордж зажег факел и поднес к ограде. Так и есть – за оградой в ночи стояла почтенная львица Грови, спокойно глядя на нас.
В эти предновогодние дни Джордж особенно нуждался в ней. В мыслях он звал ее… и вот она была наяву. Поприветствовав почтенную царицу зверей, Джордж дал ей мяса. Пока она ела, из далекого Лондона донесся бой курантов. С шумом вылетела пробка, и мы все нестройным хором затянули «Старую новогоднюю». Все слова знал только Джордж.
Празднество в обществе Джорджа – ставшее для него последним – было окончено. Грови скрылась в ночной тьме, но ее присутствие ощущалось почти физически. Джордж поднялся с места. Отвернувшись в попытках скрыть слезы, он затем сердечно пожелал нам покойной ночи, а Грови, уходившей во тьму, счастливого нового года.
Джорджу необходимо было побыть наедине с самим собой. Эмоции, которые он только что испытал, были из тех, разделить которые можно только с самим собой. Последнее в жизни Джорджа Рождество, как и другие важнейшие события в его жизни, получило львиное благословение. Для человека, который посвятил всего себя львам, это благословение означало все.
Вот какие воспоминания нахлынули на меня год спустя, когда я в ночь под Рождество сидел в компании львов с Тули и при этом думал – где же теперь Грови?…
Рождение и возрождение – вот каким смыслом наполнен драматичный сезон летних дождей в заросших кустарником землях Ботсваны. Это – время контрастов и удивления. Перед наступлением сезона дождей земля Тули высыхает настолько, что лишенные листвы деревья выглядят как мертвые, и ветер носит тучи пыли по голой земле. У животных, в частности антилоп, появляется вялость; на некогда лоснившихся боках начинают проглядывать ребра. Дождей не выпадает по пять месяцев и более – вот почему с таким нетерпением ждут здесь летних гроз.
Как только с юга наступают серые и белые тучи и доносится ворчание грома, животный мир Тули охватывает волнение. Чувствуя приближение дождя, звери начинают скакать и прыгать с такой энергией, какую несколько недель назад в них никто не подозревал бы. Но вот наконец наступает долгожданный миг.
Сначала капля, затем другая, а через какие-нибудь минуты бесчисленные мириады их сыплются на землю во все ускоряющемся темпе. Почва насыщается водой, наполняются небольшие овражки, и вода пробивает себе путь к пересохшим до времени руслам. Она поднимается все выше и, кружа, несется к югу, к великой реке Лимпопо, наполняя ее и возвращая ей отблески былой славы.
В ожидании первых за время нашего пребывания в Тули дождей мы с Джулией тоже пребывали в радостном волнении и с первыми каплями выскочили Наружу, чтобы промокнуть до нитки. Ветер обвевал наши взмокшие тела, и мы бросались в палатку, в первый раз за все время – торжественно и бодро – стуча зубами от холода. Милосердные дожди начались!
В эту пору земля напитывалась водой и становилась темной, и в какие-нибудь несколько дней все вокруг зеленело. Если дождей выпадало достаточно, долины Пит-сани сначала покрывались легким оттенком зеленого цвета, и лишь спустя несколько дней распускались тысячи мелких желтых цветов, прозванных «дьяволятами», и еще. недавно дикий, лунный пейзаж долин, покрывался роскошным желто-зеленым ковром, расцвеченным исключительно лютиками.
Животворная дождевая влага пробуждала новые формы жизни – раскрытие цветка, появление молодого листочка, насиживание яиц и вылупление цыплят, рождение множества детенышей млекопитающих. На золотых долинах резвились щенки шакалов, желтыми цветами лакомились детеныши павианов, терпеливо и с наслаждением съедая их по одному.
Мои львы тоже пришли в возбуждение от первых дождей. Помню, как-то раз, когда посыпался град, львы носились вокруг, прыгали друг на друга и, вывалявшись в грязи, становились из желтых темно-коричневыми. Они продолжали свои веселые игры, пока с небес не посыпались крупные льдышки. Как только крупные градины больно ударили по головам и телам, они тут же прекратили возню и дружно полезли в одну из клеток, в которых их три месяца назад перевезли из Кении. Мы с Джулией рассмеялись, наблюдая за тем, как вся троица набивается в клетку, предназначенную для одного льва, и притом на три месяца моложе. Из клетки торчали хвосты и лапы, но тем не менее она оказалась надежным убежищем от града.
Когда первые дожди наполнили водой ближайшее к лагерю сухое русло, львы с любопытством наблюдали за поднимавшейся водой, очевидно, видя в пенящемся потоке живое существо. Первым, кто осмелился подойти к бурлящей воде, оказался Батиан. Он осторожно вытянул переднюю лапу, а затем потрогал воду. Его сестрички остались наблюдать и только тогда рискнули подойти к потоку, когда Батиан уже вовсю резвился в нем. Признаюсь, это я вдохновил его, первым войдя в воду и позвав последовать за мной. Потом уже все трое принялись резвиться в воде, бегать по тем местам, где она была по колено, гоняясь друг за другом и наслаждаясь плеском, производимым их лапами, когда они били по воде.
Тогда-то я вспомнил, как однажды в Кора Джордж рассказывал мне, что ему забавно было смотреть, с какой аккуратностью его львы избегали луж. Если же все-таки кто-то из них промочил лапы, то потом тщательно их отряхивал, словно домашняя кошка. Но при всем этом они, не колеблясь, плавали в реке Тана, иногда переплывая на противоположный берег.
Батиан очень любил бурные потоки и наполненные водой впадины. Очевидно, он считал, что бурлящая вода бросает ему вызов. Как бы в ответ, он снова и снова переплывал поток, вылезал на берег и, прежде чем пуститься в обратный путь, пробовал лапой воду. Да, радостное время принесли всем троим первые дожди!
По берегам речек, где особенно быстро произрастала молодая поросль, часто можно было видеть детенышей импалы, еще нетвердо державшихся на тонких ножках. Они часто прятались здесь в кустах, пока их матери уходили кормиться. Появление во множестве этих юных антилоп резко увеличило возможности развития охотничьих навыков у моих львов, и я как сейчас помню одну из первых убитых ими импал.
Сперва львы всем скопом выгнали импалу из густых кустов мопана, а затем Рафики схватила и зарезала ее. Присутствие брата и сестры явно раздражало Рафики, и она больше часу носилась кругами со своей добычей, пока скрепя сердце не. смирилась с тем, что брат и сестра находились рядом, и не уселась за трапезу. Но при этом она громко ворчала, и если кто-нибудь из двоих осмеливался подойти слишком близко, бросалась на того. Пока она терзала импалу, Батиан и Фьюрейя смотрели ей в пасть, ожидая возможности присоединиться.
Вообще же у Рафики была самая странная манера кормления. Обычно львы начинают с мягких частей туши, как, например, живот. Рафики же начинала с того, что откусывала ухо и, слопав его, принималась за голову, затем переходила к шее, груди и так далее. Так расправляется с добычей обычно питон, но никак не лев.
Когда от импалы остались только две задние ноги, Рафики неожиданно отпрыгнула в сторону, а Батиан и Фьюрейя тут же подскочили к жалким остаткам добычи. Явно оскорбленный тем, что сестрица оставила ему так мало, Батиан погнался за Рафики и, к ее очевидному неудовольствию, надавал ей по морде передними лапами.
Вскоре после этого случая, в первые недели лета, произошло еще два в высшей степени необычных происшествия: одно с павианом, другое со слоном.
Инцидент с павианом произошел в прекрасное утро, когда мы со львами, вдоволь наигравшись в ручье, продолжали путь вдоль его берегов. Вдруг неожиданно впереди нас раздался тревожный лай стаи павианов. Львы пустились в погоню, и вот уже молодому самцу, которому отрезан путь вслед за удирающей стаей, ничего не остается, как влезть на одинокое дерево. Львы полезли за ним, пытаясь схватить.
