В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики - Мацак Олег (книги онлайн TXT) 📗
Каким путем пойдет большая нефть
Теперь, когда был открыт доступ к запасам, встал вопрос строительства основного экспортного трубопровода с гораздо большей пропускной способностью. Но на этот раз вопрос стоял жестче: трубопровод мог быть только один. Учитывая масштабы строительства и затрат, два трубопровода себя не окупили бы. Разумеется, Россия ратовала за то, чтобы нефть текла на север через российскую систему трубопроводов – это дало бы ей определенные рычаги влияния на каспийские ресурсы. Другим вариантом был маршрут через Грузию. Но в обоих случаях в конце трубы нефть перегружалась в танкеры и ее дальнейший путь пролегал через Черное море и узкий Босфорский пролив. А это была большая проблема.
Босфорский пролив, который соединяет Черное и Средиземное море и является границей между Европой и Азией, на протяжении многих веков играл важнейшую роль. Именно сюда в IV в. нашей эры римский император Константин перенес столицу Римской империи, чтобы лучше управлять обширными восточными территориями, дав ей название Константинополь. В новой истории город имел большое стратегическое значение и для Российской, и для Советской империй: их единственные незамерзающие порты находились на Черном море, и военным кораблям приходилось проходить через Босфор, чтобы попасть в Мировой океан.
Но в конце XX в. пролив и без того был перегружен танкерами, перевозящими российскую и каспийскую нефть на мировые рынки, и мог не справиться с резко возросшим транзитом. Ситуация усугублялась тем, что Босфор не был изолированным водным путем; он пересекал самое сердце Стамбула (как был официально переименован Константинополь в 1930 г.), город с населением 11 млн человек. Несколько аварий танкеров стали катастрофическими для Стамбула, и Турция боялась их повтора. И не без оснований. Этот узкий пролив длиной 31 км имеет 12 крутых поворотов. В самом узком месте его ширина не превышает 700 м, а угол поворота составляет 45°. Еще в одном месте пролив поворачивает на 80°, почти под прямым углом13.
Был еще один маршрут, с точки зрения затрат самый дешевый из всех. Можно было договориться с Тегераном о том, чтобы отправлять каспийскую нефть на юг, на нефтеперерабатывающие заводы на севере Ирана. А взамен получать эквивалентное количество нефти с нефтяных промыслов на юге Ирана и далее экспортировать ее через Персидский залив. Таким образом, отпадала необходимость в строительстве трубопровода через Иран. С экономической точки зрения такой обмен был оптимальным решением, но оно абсолютно не устраивало США и другие западные страны и было категорически отвергнуто. Это не только укрепило бы позиции Ирана, но и позволило бы ему взять под контроль будущее Азербайджана – последнее, чего хотел бы Алиев. Наконец, это привело бы к увеличению количества нефти в Персидском заливе и большей зависимости от Ормузского пролива, сводя на нет все усилия по диверсификации поставок и укреплению энергетической безопасности, ради чего, собственно, и замышлялась игра.
Оставался, впрочем, еще один вариант – пойти на запад, в обход Армении через Грузию, затем повернуть налево у Тбилиси и направиться на юг через Турцию к турецкому порту Джейхан на Средиземном море. Основных проблем было две. Во-первых, трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан должен был стать самым протяженным в мире, а его прокладка через высокие пики Кавказа была сопряжена со значительными техническими трудностями. Во-вторых, это был самый дорогостоящий маршрут. Строительство требовало огромных вложений, а дальнейшая экономическая жизнеспособность оценивалась весьма сомнительно.
По мере того, как срок принятия решения приближался, баталии вокруг главного трубопровода становились все ожесточеннее. В одной частной беседе госсекретарь США Мадлен Олбрайт кратко сформулировала свое видение отношения США к этому вопросу. Однажды вечером, сидя в небольшом кабинете на 17-м этаже здания Госдепартамента, она сказала: «Мы не хотим через десяток лет биться головой об стену и спрашивать себя, какого черта мы не построили этот трубопровод?»
Момент настал
Вот уже пятый раз в Стамбуле проводилась ежегодная конференция «Легенда трех морей» (Каспийское, Черное и Средиземное море). Конференция открывалась теплым июньским вечером, когда солнце уже клонилось к закату, в парке на склоне холма, с которого открывался великолепный вид на Босфор, под тихий мелодичный концерт в исполнении «Оркестра трех морей». Музыка должна была символизировать гармонию, преодоление всех острых исторических противоречий, так как здесь собирались представители стран Центральной Азии и Кавказа, многих арабских государств, а также Израиля.
Но на следующий день от гармонии не оставалось и следа и начиналось настоящее каспийское дерби. Из года в год на заседаниях и в кулуарах конференции разгорались оживленные дискуссии и все чаще яростные споры о маршрутах трубопровода, а как-то раз между очень высокопоставленными участниками даже вспыхнула драка.
Торжественный ужин теплым летним вечером в июне 2001 г. проходил во дворце Esma Sultan, на фоне захватывающей панорамы Босфора. Речь держал Джон Браун, глава BP, которая теперь была крупнейшим акционером AIOC. Он подчеркнул, что Босфор просто не справится с увеличением потока танкеров. «Делать ставку только на этот маршрут слишком рискованно. Необходимо другое решение», – сказал он. И этим решением был новый экспортный трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан.
Нефтяные компании, объявил он, готовы приступить к проектированию, чтобы как можно быстрее начать строительство. Во время этих слов, как по команде, за его спиной по темным историческим водам Босфора проскользил призрачный силуэт гигантского танкера, освещенного только своими огнями. Казалось, он говорил: сколько еще таких танкеров выдержит Босфор? Трубопровод должен быть построен.
Разумеется, предстояло преодолеть множество сложностей. Прежде всего, нужно было убедить достаточное число партнеров по AIOC в том, что трубопровод коммерчески целесообразен, и заручиться их поддержкой. Далее, требовалось заключить огромное количество невероятно сложных многосторонних соглашений, детально оговаривающих вопросы строительства, функционирования и финансирования трубопровода с правительствами стран-участниц, компаниями, местными властями, строительными фирмами, банками и другими финансовыми организациями. Ключевую роль здесь сыграли США, активно содействовавшие подписанию межправительственных и многих других соглашений, переговорный процесс по которым, по словам одной из компаний-участниц, в ином случае мог бы занять годы14.
Еще одним серьезным препятствием было противодействие неправительственных организаций по целому ряду экологических и политических вопросов. Будет ли трубопровод зарыт на метровой глубине, где он будет доступен для ремонта, или на четырехметровой глубине, где ремонт проблематичен? (В результате выиграла метровая глубина.) Куда более острые дебаты разгорелись по поводу того, что прокладка нефтепровода рядом с заповедником Боржоми, где находятся знаменитые источники грузинской минеральной воды, будет угрожать экологической безопасности региона. В итоге маршрут не изменился, но консорциум обязался выплатить компании, владеющей брендом «Боржоми», $20 млн в качестве компенсации за «потенциальное негативное влияние нефтепровода на репутацию компании». Однако «влияние на репутацию» оказалось на удивление позитивным; как впоследствии признался глава компании, эта история была лучшей рекламой их минеральной воды в мире и, главное, совершенно бесплатной15.
Наша главная цель: нефть и суверенное государство
Трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан был назван «первым великим техническим проектом XXI в.». Нефтепровод должен был пересечь 1500 рек и водных преград, высокогорье и сейсмически опасные зоны с соблюдением строгих стандартов экологического и социального воздействия. Четыре года спустя трубопровод стоимостью $4 млрд был построен. Летом 2006 г. первые баррели каспийской нефти достигли турецкого нефтяного терминала Джейхан на Средиземном море, где состоялась торжественная церемония открытия. Это произошло через 12 лет после того, как был подписан «контракт века».
