Сочинения в двух томах. Том 2 - Юм Дэвид (онлайн книга без .txt) 📗
Таково рассуждение Макиавелли, которое представляется основательным и убедительным; жаль только, что он смешал ложь с истиной, утверждая, что монархии, управляемые в соответствии с восточной политикой, хотя их легче держать в подчинении, когда они покорены, все же труднее всего покорить, поскольку в них не может быть ни одного могущественного подданного, недовольство и интриги которого могут облегчить действия вражеской армии. Ибо, кроме того, что такое тираническое правление ослабляет мужество людей и делает их безразличными к судьбам своего властелина, кроме этого, говорю я, мы обнаруживаем из опыта, что даже временная и преходящая власть военачальников и правителей, которая при такой системе правления в пределах своей сферы всегда столь же абсолютна, как и власть самого государя, способна у варваров, приученных к слепому повиновению, вызвать самые опасные и роковые революции. Так что во всех отношениях предпочтительнее умеренное правление, которое дает наибольшую безопасность как государю, так и подданному.
Вследствие этого законодатели не должны доверять будущее управление государством только случаю; им следует обеспечить систему законов для регулирования управления общественными делами для самых далеких потомков. Следствия всегда будут соответствовать причинам, и мудрые правила в любом государстве являются самым ценным наследством, которое можно оставить будущим столетиям. В самом маленьком учреждении или суде установленные формы и методы, при помощи которых должны вестись дела, оказываются значительным препятствием для естественной порочности людей. Почему же нельзя сделать подобного же вывода в отношении
Арриан, ev тоiq ярсотоц Перстсоу., lib. III, 23. И когда Александр женил в один день 80 своих военачальников на персидских женщинах, он, очевидно, стремился породнить македонян с самыми известными персидскими семействами (Id., lib. VII, 4 ). По словам Диодора Сицилийского, они принадлежали к самым знатным фамилиям в Персии (lib. XVII, 107). Персидское государство было деспотическим и во многом управлявшимся по восточному типу, но дело при этом не дошло до искоренения всей знати и смешения всех рангов и порядков. Люди, сохранившие значимость, а также их семейства имели вес и сами по себе, независимо от их служебных обязанностей и поручений. И причины столь легкого покорения их македонянами иного рода, их нетрудно отыскать у историков, хотя надо признать, что сами по себе рассуждения Макиавелли правильны, как бы ни была сомнительна их применимость к настоящему случаю18.
общественных дел? И можем ли мы приписать устойчивость и мудрость венецианского правления в течение столь многих веков чему-либо, кроме его формы? И разве трудно указать на те недостатки в первоначальном устройстве государства, которые породили беспорядочные системы правления в Афинах и Риме и наконец привели к гибели этих двух знаменитых республик? И дело так мало зависит от склонностей и образования определенных людей, что в одной и той же республике одни и те же люди могут управлять одной частью мудро, а другой очень плохо просто из-за различия форм и институтов, при помощи которых осуществляется управление этими частями. Историки сообщают нам, что именно так случилось, например, с Генуей. Ибо, в то время как государство постоянно лихорадило из-за бунтов, буйства и беспорядков, банк Св. Георгия19, властвовавший над значительной частью населения, в течение нескольких веков вел свои дела с исключительной честностью и мудростью 207.
Периоды величайшего подъема патриотизма не всегда отличаются наивысшим развитием добродетели у людей. Хорошие законы могут порождать порядок и умеренность в государстве, где манеры и обычаи не воспитали достаточно человеколюбия или справедливости в характерах людей. Самым блестящим периодом истории Рима с политической точки зрения был период между началом первой и концом последней Пунической войны; должное равновесие между знатью и народом было тогда установлено благодаря соперничеству трибунов и еще не потеряно из-за больших размеров завоеваний. Однако в это же время ужасный обычай отравления был столь распространен, что в течение только части своего срока полномочий один из преторов приговорил к смертной казни за указанное преступление более трех тысяч 208 человек в одной части Италии и обнаружил, что присылаемые ему сообщения об отравлениях все еще продолжали умножаться. Существует
подобный или даже еще худший пример 209 из более раннего периода республики. Столь порочны в личной жизни были эти люди, которыми мы так восхищаемся в историческом плане. Я не сомневаюсь в том, что они в действительности были более добродетельны во времена триумвиратов, когда они разрывали свою общую родину на части и сеяли смерть и опустошение по лицу земли только ради того, чтобы одного тирана заменить другим 210.
Следовательно, мы обнаруживаем здесь достаточно стимулов для того, чтобы с величайшим рвением поддерживать в каждом свободном государстве те формы и институты, при помощи которых обеспечивается свобода, принимается во внимание общественное благо, а жадность и честолюбие отдельных личностей ограничиваются и наказуются. Ничто так не делает чести человеческой природе, как свидетельство того, что она чувствительна к столь благородному аффекту, и в то же время ничто не может служить более убедительным доказательством низости души какого-либо человека, чем проявление того, что он лишен этого аффекта. Человек, который любит только себя, не уважая ни дружбы, ни заслуг, заслуживает самого сурового порицания; а человек, который восприимчив только к дружбе и в котором отсутствует патриотизм или уважение к обществу, лишен самой существенной стороны добродетели.
Но это такая тема, которую в данный момент мы не будем дальше обсуждать. У обеих сторон есть достаточное число фанатичных приверженцев, которые подогревают страсти своих сторонников и под предлогом общественного блага преследуют интересы и цели своих частных фракций. Со своей стороны я всегда буду больше рад содействовать умеренности, чем крайнему рвению, хотя, возможно, самым надежным способом вызвать умеренность в каждой партии является разжигание нашего рвения в отношении интересов народа. Давайте поэтому постараемся, если только это возможно, извлечь из предшествующего учения урок умеренности в отношении тех партий, на которые наша страна ныне 24 разделена; в то же время не допустим, чтобы эта умеренность ослабила
то усердие и ту страстность, с которой каждый отдельный человек должен стремиться к благу своей страны.
Те, кто либо нападают на какого-нибудь министра, либо защищают его при такой системе правления, как наша, где допускается наибольшая свобода, всегда доводят дело до крайностей и преувеличивают перед обществом достоинства или недостатки этого человека. Его враги, конечно, обвиняют его в самых тяжких преступлениях в области как внутренних, так и внешних дел; и нет такой гнусности или преступления, на которое, по их мнению, он не был бы способен. Ему приписываются ненужные войны, скандальные договоры, расточение государственных средств, гнетущие налоги, всевозможные ошибки в управлении. Чтобы усилить обвинения, заявляют, что его вредное руководство распространяет свое гибельное влияние даже на потомство, подрывая самый лучший в мире порядок и дезорганизуя ту мудрую систему законов, институтов и обычаев, при помощи которой нашими предками так счастливо управляли в течение столь многих столетий. Он не только сам по себе оказался плохим министром, но и отменил все меры предосторожности, направленные против плохих министров в будущем.
С другой стороны, друзья министра слагают в его честь панегирик, идущий так же далеко, как и обвинение против него, и восхваляют его мудрое, устойчивое и умеренное руководство, проявляющееся во всех аспектах его управления. Защита чести и интересов нации за рубежом, сохранение доверия общества внутри страны, ограничение судебного преследования, ликвидация раздоров— заслуги в осуществлении всех этих благодеяний приписываются только данному министру. В то же время все его другие достоинства венчает прямо-таки благоговейная забота о лучшем в мире государственном строе, который он сохранил во всей его целостности и передал целиком по наследству ради счастья и безопасности грядущих поколений.
