Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция - Лосский Николай Онуфриевич (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Таким образом, энергетизм Маха есть один из видов актуализма.
Выдвигая понятие энергии как основное, энергетизм вообще естественно отливается или в форму актуализма, или в форму отвлеченного идеал-реализма, сводящего материю к процессам работы и отвлеченно-идеальному оформлению их. Поэтому рассматривать эти виды энергетизма мы не будем. Наше отношение к ним выяснится из общих критических соображений об актуализме и отвлеченном идеал-реализме.
В энергетизме Оствальда энергия называется субстанциею. Однако из этого вовсе не следует, что его мировоззрение есть субстанциализм.
Термин субстанция он применяет к энергии только потому, что количество энергии при всех превращениях остаётся неизменным; но какова природа того, что обще всем видам энергии, он не определяет, и, каким образом это общее начало приобретает различные видоизменения, он не выясняет. Поэтому можно сказать, что в его учении наличествует лишь «субстанция», но не понятие субстанции.
Глава вторая АКТУАЛИЗМ
1. Борьба актуализма против идеальных начал
Познакомившись с учениями о материи, содержащими в себе понятие субстанции в сознательно выраженном или безотчетном виде, мы получили подготовку к тому, чтобы обстоятельно выяснить сущность такого типа мировоззрения, как актуализм, который был лишь слабо намечен во введении. Актуализм отвергает субстанции, а также какие бы то ни было вневременные идеальные начала. К области подлинно сущего он относит только события, т. е. то, что возникает и исчезает во времени. Все, что считается стоящим вне потока времени, актуалисты рассматривают как субъективное примышление человека к данным опыта, не имеющее объективного коррелата. У человека, говорят они, есть наклонность признавать, что всякому представлению и всякому понятию соответствует бытие; так, примитивно мыслящий человек, представляя русалку, не может отделаться от мысли, что русалка действительно существует. Такое объективирование продуктов воображения есть мифотворчество. Некоторые актуалисты полагают, что аналогичное явдение наблюдается и в мышлении философа, признающего бытие идей, так что всякий идеализм (в платоновском смысле) и идеал-реализм есть продукт своего рода утонченного мифотворчества.
Подобную критику идеализма, дает, напр., Авенариус в своей книжечке «Философия как мышление о мире согласно принципу наименьшей меры сил» [XIX]. Он различает два класса примышлений: тимематологические (оценочные) и антропоморфические. Нас интересуют здесь только антропоморфические примышления, которых Авенариус различает три вида: мифологические, антропопатические и интеллектуально-формальные.
Мифологическое примышление есть присоединение к предмету целого существа, подобного человеку, напр. примышление к океану, к рекам бога Нептуна, нимф, русалок. Учение о душе, как причине движения тела, Авенариус также считает мифологическим: душа, по его мнению, есть не что иное, как повторение целого человека, производимое наивным умом с целью объяснения движений человека.
Антропопатическими Авенариус называет примышления, вкладывающие в предмет отдельные состояния и свойства человека, напр. любовь, ненависть, печаль, волю, силу и т. п. Гилозоизм Эмпедокла утверждающего, что соединения и разъединения земли, воздуха, воды и огня обусловлены любовью и ненавистью между ними, есть, по Авенариусу, продукт антропопатического примышления. Точно так жеон оценил бы изложенное выше динамистическое учение о материи.
В самом деле, сила, как причина движения и вообще изменений, по его мнению, в опыте не дана. В опыте нам дана лишь смена одного события другим во времени, но не сила, порождающая действие. Если камень катится с горы и на пути своём разрушает забор, раздавливает растения, мы представляем себе действие камня как принуждение, насилие (Zwang), производимое им. Однако, по Авенариусу, эти представления суть не более как субъективные прибавки нашего ума к пассивным данным опыта, своего рода фетишизм, наделяющий камень фантастическими свойствами. Вообще всякое понятие необходимости он считает продуктом подобного примышления (§ 81 с.). Обращаясь к внутреннему опыту человека, он и здесь, подобно Юму, не находит ничего, что придавало бы объективный смысл понятиям силы, необходимости, причинения и т. п. Совершая, напр., движение, мы наблюдаем в себе, по его мнению, только чувства и ощущения, сопутствующие движению, напр. моторно-осязателъные ощущения, как результаты движения, но не причину его. Поэтому под словом «причинность» Авенариус разумеет лить непрерывность процесса, а не динамический момент порождения, причинения и т. п. (§ 85).
Интеллектуально-формальными примышлениями Авенариус называет понятия причинности, субстанции и вещи, которые содержат в себе также примесь антропопатических элементов в тем большем количестве чем более примитивно мышление. Об этих примесях к понятию причинности и ценном ядре (понятие непрерывности) его, остающемся за вычетом их, было уже сказано. Обратимся поэтому прямо к понятиям вещи и субстанции. Источником их служит следующее обстоятельство: в первоначальном восприятии мы имеем неопределенное, недостаточно различенное целое, обозначенное одним словом, напр., дом. Далее, мы различаем в нём части, напр. крыша, стена, окно, дверь и т. п. Высказывая суждения о целом, мы относим к нему эти части как предикаты, то одна, то другая часть сложного целого может исчезнуть, а целое тем не менее остаётся. Эти наблюдения служат поводом к мысли, что целое есть самостоятельное бытие, отличное от суммы своих частей, содержащее в. себе части как свойства. Такое целое называется вещью или субстанциею и считается подлинно сущим, более устойчивым и более основным бытием, чем изменчивые состояния его во времени (60). Если оно мыслится как относительно устойчивое, то называется вещью, если же ему приписывается абсолютная устойчивость, оно называется субстанциею. Понятие субстанции не остаётся чисто интеллектуально-формальным, оно дополняется ещё антропопатическими примышлениями, поскольку субстанция представляется как бытие, действующее страдающее (подвергающееся воздействиям) или хотя бы только обладающее свойствами.
Интеллектуально-формальные примышления Авенариус оценивает иначе, чем антропоморфические: в понятиях вещи и субстанции он видит полезное приспособление ума, служащее средством для восприятия изменения. В самом деле, изменение можно воспринимать и мыслить не иначе как в отношении к неизменному, остающемуся тем же самым предмету. Таким образом, понятие вещи есть психологически необходимая вспомогательная конструкция для мышления об относительной изменчивости, а понятие субстанции – для мышления об абсолютной изменчивости (§ 106). Однако в составе мира нет такого бытия, как вещь или субстанция; поэтому нужно вычеркнуть их из сферы реального и сохранить только в мышлении, как субъективный приём для представления изменения. Если же, повинуясь склонности примитивного ума объективировать всякую мысль, мы вообразим, будто существует такое бытие, как субстанции, то понимание мира этим будет не облегчено а только затруднено, думает Авенариус. Так, субстанция, напр. «душа» считается причиною душевных процессов, но субстанция неизменна а события душевной жизни изменчивы; поэтому непонятно, как одна и та же неизменная душа сейчас может быть причиною радости, а через несколько минут – горя.
Чтобы стать последовательным актуалистом, недостаточно вычеркнуть из состава мира субстанции. Как велика революция, производимая им в мышлении, оценит лишь тот, кто отдает себе отчёт в том, что актуализм считает все общие понятия, напр. всякое понятие свойства способности и т. п. (твёрдость, цветность, доброта, память и т. п.) субъективными построениями ума. Так, твёрдость стали означает для актуалиста только отдельные конкретные события сопротивления стали воздействиям на неё и больше ничего, тогда как идеал-реалист разумеет под этим словом отношения сил между частицами стали, обусловливающие сопротивление её. «X обладает памятью» – это значит для актуалиста, что в душевной жизни X происходили такие события: X взглянул на классную доску и у него возникло воспоминание о том, как он держал экзамен по химии; X читал стихотворение «Парус» и вспомнил, как он катался на лодке вблизи Гурзуфа, и т. п. По мнению актуалиста, понятие «память» есть только общая скобка для обозначения таких событий; и кроме указания на такие события, ничего больше не имеет в виду; таким же образом он истолковывает и всякое другое понятие способности.
