Теория справедливости - Ролз Джон (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
Замечу, что иногда мы сомневаемся в обоснованности наших моральных установок, когда размышляем об их психологических источниках. Осознавая, что эти чувства возникли в ситуациях, отмеченных, скажем, подчинением власти, мы можем задаться вопросом, не следует ли их вообще отвергнуть. Поскольку аргументация в пользу блага справедливости зависит от того, имеют ли члены вполне упорядоченного общества эффективное желание поступать справедливо, мы должны унять тревогу по поводу этой неопределенности. Представим теперь, что кто-то испытывает побуждения своего морального чувства в виде необъяснимых запретов, не поддающихся в настоящий момент оправданию. Почему он не должен рассматривать их как просто невротическое принуждение (compulsions)? Если окажется, что эти стеснения в действительности сформировались в значительной степени под влиянием случайностей в раннем детстве и объясняются, возможно, семейными обстоятельствами или школьными ситуациями и что нечего больше сказать в их защиту, то, конечно, нет никаких оснований для того, чтобы они направляли нашу жизнь. Однако во вполне упорядоченном обществе есть что сообщить человеку. Ему можно указать на существенные черты развития чувства справедливости и на то, как следует понимать мораль принципов. Более того, само его моральное образование регулировалось принципами правильности и справедливости, с которыми он согласился бы в исходном положении, где все равно представлены в качестве моральных личностей. Как мы видели, принятая моральная концепция независима от естественных случайностей и случайных социальных обстоятельств; а следовательно, психологические процессы, благодаря которым приобретается его моральное чувство, согласуются с принципами, которые он сам бы выбрал в условиях, которые признал бы честными и не искаженными всякого рода случайностями.
Во вполне упорядоченном обществе нельзя возражать и против практики морального наставления, внушающего чувство справедливости. Соглашаясь с принципами правильности, стороны в исходном положении в то же время соглашаются и с устройствами, необходимыми для того, чтобы сделать эти принципы эффективными в их проведении. Действительно, адаптируемость этих устройств к ограничениям человеческой природы является важным обстоятельством при выборе концепции справедливости. Таким образом, никакие моральные убеждения не являются результатом принудительной индоктринации. Наставление проникнуто мыслью настолько, насколько позволяет развитие понимания и насколько того требует естественная обязанность взаимного уважения. Ни один из идеалов, принципов и предписаний, которых придерживается общество, не извлекает нечестным образом преимуществ из человеческих слабостей. Чувство справедливости у человека не является принудительным психологическим механизмом, остроумно вмонтированным власть имущими с целью безусловного подчинения человека правилам, придуманным для продвижения интересов власти предержащих.
Процесс образования также не является просто причинной последовательностью событий, предназначенной вызвать в конечном счете соответствующие моральные чувства. Насколько это только возможно, каждая стадия высвечивает в своем учебном содержании и объяснениях концепцию правильности и справедливости, к которым она устремлена, и посредством которой мы позже признаем, что представленные нам моральные стандарты оправданы.
Эти наблюдения суть очевидные следствия договорной доктрины и того факта, что ее принципы регулируют практику морального наставления во вполне упорядоченном обществе. Следуя кантианской интерпретации справедливости как честности, мы можем сказать, что, действуя на основании этих принципов, люди действуют автономно: на основании принципов, которые они признали бы при условиях, наилучшим образом выражающих их природу как свободных и равных рациональных существ. Конечно, эти условия также отражают ситуацию индивидов в мире и их подверженность обстоятельствам справедливости. Однако это лишь означает, что концепция автономности подходит человеческим существам; понятие, приспособленное к существам, природа которых выше или ниже человеческой, наверняка радикально отличается от случая человека (§ 40). Таким образом, моральное образование представляет собой обучение автономности. Со временем каждый будет знать, почему он принял бы принципы справедливости и как они выводятся из условий, которые характеризуют его как равного в обществе моральных личностей. Отсюда следует, что принятие этих принципов на таком основании не диктуется в первую очередь влиянием традиции, авторитета или мнения других. Как бы ни были необходимы эти институты, для получения полного понимания мы в конечном счете начинаем придерживаться концепции правильности на таких разумных основаниях, которые могли бы сами независимо установить.
Согласно договорной теории, понятия автономности и объективности совместимы: нет никакого противоречия между свободой и разумом1. И автономность, и объективность характеризуются согласованностью с идеей исходного положения. Эта идея является центральной для всей теории, и основные понятия определяются через нее. Так, действовать автономно — значит действовать, исходя из принципов, которые мы признали бы в качестве свободных и равных рациональных существ и которые мы должны понимать именно в этом качестве. Эти принципы являются также объективными. Они представляют собой принципы, относительно которых мы хотели бы, чтобы им следовали все (включая нас самих), если нужно совместно принять некоторую подходящую общую точку зрения. Исходное положение задает эту перспективу, и его условия также воплощают условия объективности: его предпосылки выражают ограничения на аргументы, которые заставляют нас рассматривать выбор принципов без препятствий, чинимых единичными обстоятельствами, которыми мы окружены. Занавес неведения препятствует формированию наших моральных взглядов в соответствии с нашими конкретными привязанностями и интересами. Мы не рассматриваем социальный порядок, исходя из нашей ситуации, но принимаем точку зрения, которую мог бы принять на равных каждый. В этом смысле мы рассматриваем наше общество и наше место в нем объективно: мы имеем некоторую общую с другими точку зрения и не высказываем наших суждений в зависимости от личной точки зрения. Таким образом, наши моральные принципы и убеждения объективны в той мере, в которой они получены и проверены посредством допущения этой общей точки зрения и оценкой аргументов в их пользу через ограничения, выраженные концепцией исходного положения. Рассудительные добродетели вроде беспристрастности и внимательности представляют собой совершенства разума и восприимчивости, которые позволяют нам хорошо делать такого рода вещи.
Одно из следствий попыток быть объективным, сформировать наши моральные концепции и суждения с некоторой общей точки зрения, заключается в том, что мы, скорее всего, достигнем соглашения.
Действительно, при прочих равных условиях, предпочтительное описание исходной ситуации таково, что в нем сходится наибольшее число мнений. Отчасти по этой причине мы ограничиваемся общей точкой зрения, поскольку мы не можем обоснованно ожидать совпадения наших подходов, когда они подвергаются влияниям случайностей обстоятельств. Конечно, наши суждения не совпадут по всем вопросам, и фактически многие, если не большинство, социальных проблем могут все-таки оказаться неразрешимыми, особенно если учитывать всю их сложность. Вот почему признаются многочисленные упрощения справедливости как честности. Тут следует лишь вспомнить причины введения таких понятий, как занавес неведения, чисто процедурная справедливость (в противоположность выделительной справедливости), лексическое упорядочение, разделение базисной структуры на две части и т. п. Имея это в виду, стороны надеются, что эти и другие механизмы упростят политические и социальные вопросы настолько, что получающийся в результате баланс справедливости, возможный за счет большего согласия, перевесит те вероятные потери, которые возникают из игнорирования потенциально существенных аспектов моральных ситуаций. Решение о степени сложности проблем справедливости остается за личностями в исходном положении. Хотя этические различия должны остаться, рассмотрение общества с точки зрения исходного положения позволяет достичь существенного понимания. Принятие принципов правильности и справедливости закаляет узы гражданской дружбы и устанавливает основу взаимного признания в мире существующих расхождений. Граждане способны осознавать взаимную искренность и стремление к справедливости, даже если соглашение может нарушаться в связи с конституционными и, конечно же, многими политическими вопросами. Но до тех пор пока нет общей точки зрения, сужающей расхождения во мнениях, рассуждение и аргументация были бы бесполезны, и мы не имели бы рациональных оснований полагать наши убеждения обоснованными.
