Второй пол - де Бовуар Симона (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Девочка тринадцати лет, не раздумывая, отдается незнакомцу, встреченному на улице, больше она его никогда не видела.
М. рассказывает, что она лишилась девственности в семнадцать лет, отдавшись совершенно незнакомому молодому человеку, и позволила это сделать из–за своей полной неосведомленности в этих вопросах.
Р. была лишена невинности в семнадцать с половиной лет молодым человеком, случайно встреченным в доме врача, к которому она обратилась, чтобы пригласить к своей больной сестре; упомянутый молодой человек повез ее домой на машине якобы для того, чтобы оказать услугу, помочь поскорее вернуться, на самом же деле, получив от нее то, что ему было нужно, он высадил ее посреди улицы.
Б., лишенная девственности в пятнадцать с половиной лет, сказала буквально следующее: «Я делала это, не придавая этому никакого значения». Она никогда впоследствии не видела того молодого человека, а девять месяцев спустя родила здорового ребенка.
С. лишилась девственности в четырнадцать лет, молодой мужчина завлек ее к себе домой под предлогом знакомства с сестрой. Сестры у него не оказалось, зато оказался сифилис, которым он и заразил девочку.
Ф. лишилась невинности в восемнадцать лет, произошло это в заброшенной фронтовой траншее, сделал это ее женатый кузен, вместе с которым они осматривали места боевых действий, она забеременела, и он вынудил ее покинуть семью.
С. в семнадцать лет была лишена девственности прямо на пляже, летним вечером, молодым человеком, с которым она только что познакомилась в отеле, и все произошло в ста метрах от их мирно беседовавших мам. Молодой человек заразил ее гонореей.
Л. лишилась невинности в тринадцать лет, это сделал ее дядя, когда вечером они слушали радиоприемник, а тетя, любившая ложиться рано, спокойно спала в соседней комнате.
Нет сомнения, что ни одна из этих девиц, без сопротивления отдавшихся первому претенденту, не была травмирована потерей девственности. Интересно другое: какое психологическое влияние оказал на их будущее этот печальный опыт; к сожалению, подвергать психоанализу таких «потаскушек» невозможно, они не умеют описать происходящее с ними, пользуются банальными, избитыми, ходульными выражениями. Некоторые из них объясняют легкость своего поведения существованием и влиянием проституции, мы уже говорили об этом; а подтолкнуть к этому может и обида на семью, и непонятные, пугающие своей новизной сексуальные ощущения, наконец желание поиграть во взрослых. Встречаются совсем девочки, подражающие проституткам; они чрезмерно и вызывающе красятся, посещают парней, кокетничают с дерзкой откровенностью; хотя на самом деле они еще дети, существа асексуальные, холодные, которые полагают, что можно безнаказанно играть с огнем; и наступает день, когда они попадают в ловушку к какому–нибудь молодцу, а уж потом понеслось…
«Когда дверь взломана, ее трудно держать закрытой» — такое откровение одной четырнадцатилетней проститутки мы находим у Марро в работе «Половая зрелость». Между тем только в очень редких случаях девушка идет на панель сразу после того, как теряет девственность. В ряде случаев она сохраняет привязанность к своему первому любовнику и живет с ним; имеет какое–нибудь «честное» занятие; когда любовник бросает ее, находится утешитель; поскольку она уже не принадлежит одному–единственному мужчине, то считает, что можно отдаваться любому; бывает, сам любовник — первый ли, второй — советует таким образом зарабатывать на жизнь. Очень часто на путь проституции девушек толкают родители: в некоторых семьях — например, в знаменитой американской семье Жюк — все женщины посвящают себя этому ремеслу. Среди молоденьких бродяжек очень много девочек, брошенных своими родными, они начинают с попрошайничества, а кончают панелью. В 185? году Паран–Дюшатле, проведя опрос 5000 проституток, обнаружил, что 1441 заставила заниматься проституцией нищета, 1425 — были соблазнены и брошены, 1255 — брошены своими близкими и остались без средств. Современные данные примерно те же. Часто из–за какого–нибудь заболевания женщина не в состоянии заниматься прежним трудом или по какой–то причине теряет работу, и то и другое может привести ее к проституции, ибо нарушается непрочное равновесие ее бюджета, и она вынуждена спешно найти новый источник для существования. Причиной может послужить и рождение ребенка. Больше чем у половины женщин в приюте Сен–Лазар были дети, по меньшей мере один ребенок; у многих от трех до шести; доктор Бизар знал там одну, которая родила четырнадцать детей, из которых восемь еще были живы, когда он с ней познакомился. Он, кстати, говорил, что очень немногие бросают своих малюток; и нередко именно ради детей, чтобы прокормить их, мать–одиночка становится проституткой. Доктор Бизар приводит следующий случай: Некая девушка жила в провинции, в девятнадцать лет ее лишил девственности шестидесятилетний хозяин, тогда она еще жила в своей семье, из–за беременности ей пришлось уйти от родных, она родила здорового ребенка, дочь, которую вполне нормально растила. После родов отправилась в Париж, устроилась там кормилицей, гулять начала в двадцать девять лет. Проституцией занимается, таким образом, уже тридцать три года. Сейчас себя чувствует выбившейся из сил и сломленной, просит поместить ее в Сен–Лазар.
Известно, что рост проституции наблюдается во время войны и в период послевоенных кризисов. Автор рассказа «Жизнь проститутки», частично напечатанного в «Тан модерн» 1, так говорила о своих первых шагах: Я вышла замуж в шестнадцать лет за человека на тринадцать лет старше меня. Замуж вышла с единственной целью вырваться из дома, от родителей. Мой муж только и знал, что делал мне детей. «С ними ты никуда не денешься, дома будешь сидеть, не до выходов тебе будет» — так он говорил. Он был против того, чтобы я красилась, не хотел водить меня в кино. А уж свекровь и вовсе терпеть невозможно было, она ежедневно являлась к нам и одобряла все, что бы ни делал ее мерзавец сын. Мой первый ребенок — мальчик, его назвали Жак; четырнадцать месяцев спустя я родила Пьера… Так как было скучно сидеть дома, поступила на курсы медсестер, мне там очень понравилось… Потом поступила работать в больницу в пригороде Парижа, в женское отделение. Одна молоденькая медсестра, совсем девчонка, обучила меня тому, о чем я понятия не имела раньше. Для меня спать с мужем было как барщину отбывать. После я работала в мужском отделении шесть месяцев без всяких шашней. И вот как–то один тип, бывший солдат, служивший в Северной Африке, подонок, но очень красивый парень, вваливается ко мне… Он дает мне понять, что я могла бы жить иначе, могла бы отправиться с ним вместе в Париж, оставить работу… Он очень хорошо сумел меня усыпить… Я решилась уехать с ним… Целый месяц я была по–настоящему счастлива… Однажды он привел женщину, очень хорошо одетую, даже шикарно, и сказал: «Вот эта очень хорошо делает свое дело». Вначале я не соглашалась. Даже нашла место медсестры в клинике, помещавшейся в том же квартале, чтобы показать ему, что не желаю заниматься проституцией, но долго не могла сопротивляться. Он все время мне повторял: «Ты меня не любишь. Когда сильно любят мужчину, на него работают». Я плакала. В клинике все время была очень печальной. В конце концов я дала отвести себя к парикмахеру. И вот я начала выходить! Жюло следовал за мной, чтобы приглядывать, хорошо ли я работаю, и чтобы предупредить в случае, если фараоны рядом появятся…
Журнал напечатал этот рассказ под псевдонимом Мария–Тереза; я тоже буду называть ее так.
В определенном смысле это классическая история, описывающая, как сутенер заставляет свою девушку идти на панель. Роль сутенера может принадлежать и мужу. А иногда и другой женщине. Л. Февр в 1931 году опросил 510 молодых проституток 1· 284 из них жили одни, 132 — с другом, 94 — с подругой, с которой их, как правило, связывала лесбийская любовь. Л. Февр приводит отрывки из их писем, сохраняя орфографию: Сусанна, Семнадцать лет: «Я стала заниматься проституцией сначала в основном с проститутками. Одна из них меня очень долго держала при себе, очень ревновала, тогда мне пришлось уйти с этой улицы…»
