Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
4. Психические теории
Отдельные типы психических феноменов становятся исходным пунктом для разработки теории в тех случаях, когда они рассматриваются как сама психическая жизнь, когда их особенности по аналогии принимаются за свойства психической жизни в целом. Прежде за истинную сущность души чаще всего принимали мышление; соответственно, любые психические феномены «рационалистически» объяснялись исходя из мышления и идей. В других теориях за сущность души принимаются: ощущение, переживание собственного «Я», переживание времени, эмоциональная жизнь, инстинктивное влечение (либидо) и т. п. Все психические теории возникают вследствие абсолютизации отдельных явлений психической жизни. Согласно таким теоретическим представлениям, отдельный (в терминах каждой теории — свой) тип явлений представляет собой аналог психической жизни в целом.
§2. Примеры формирования теорий в психопатологии
Для того чтобы составить представление обо всем разнообразии теорий, полезно дать критический обзор нескольких разнородных образцов. Все они богаты спекулятивными идеями. На рубеже прошлого и нынешнего веков Вернике и Фрейд разработали известные теории, влияние которых преобладает вплоть до наших дней. Из более поздних доктрин наиболее оригинальна «генетико-конструктивная психология» фон Гебзаттеля, Штрауса и некоторых других авторов.
(а) Вернике
Если правда, что душевные болезни можно локализовать в мозгу, сама собой напрашивается такая направленность исследования, согласно которой вначале предварительно конструируется то, что в дальнейшем должно быть обнаружено в результате анатомического исследования и, следовательно, обрести статус эмпирического знания. Если мы считаем психические болезни болезнями мозга (то есть полагаем, что они полностью постижимы в терминах мозговых процессов), идея их анатомической локализации становится особого рода теорией. И тогда постижение психики с точки зрения ее укорененности в мозгу становится конечной целью — даже если никаких прямых результатов от исследования анатомии головного мозга не предвидится. В структуре теории Вернике сочетаются оба момента: предвосхищение опыта через формирование гипотетических построений и всеобъемлющая теория психической жизни. Элементы и взаимосвязи психической жизни рассматриваются как тождественные элементам и структурам мозга. Психическая реальность представляется в пространственных терминах. Те, кто придерживается подобного взгляда, стремятся в поисках психопатологического понимания обращаться не к психической жизни как таковой, а к мозгу и неврологии. Понятие о чисто психических явлениях сохраняется лишь как нечто временное, обусловленное отсутствием прямого доступа к мозгу. Помимо точки зрения, всецело принадлежащей естественным наукам, основным отправным мотивом для возникновения этой теории стало открытие афазии. Афазия сделалась для Вернике настоящей путеводной звездой. Приняв как должное, что афазические расстройства могут быть связаны с определенными частями мозга, он принимает и некоторые (пусть не всегда бесспорные) идеи, полезные для подобного рода анализа, но прилагает их к любым психическим расстройствам; он совершенно игнорирует то обстоятельство, что афазия — это расстройство «инструментария» души, но не ее самой. По словам Вернике, «любая душевная болезнь — в той мере, в какой она проявляет себя в искаженных речевых проявлениях больного, — служит для нас образцом транскортикальной афазии». Предполагается, что транскортикальная афазия обусловлена нарушением, затрагивающим не проекционные поля коры головного мозга, а волокнистые пути между ними; отталкиваясь от этого представления, Вернике трактует все душевные болезни как заболевания «органов ассоциаций». Согласно его воззрениям, анатомические волокнистые пути и психологические ассоциации, так сказать, растворяются друг в друге.
В соответствии с присущим Вернике стремлением к трактовке любого душевного заболевания как мозгового — причем не только в целом, но и во всех частностях, — в его представлениях господствует понятие рефлекторной дуги. В качестве сколько-нибудь значимых он признает только объективные симптомы — такие, как движения (включая особую их разновидность — речь). По его мнению, «единственное, что можно наблюдать или обнаружить — это, в конечном счете, движения; и вся патология душевных болезней сводится к особенностям двигательного поведения». Вернике, однако, предпочитает не замечать (а при обсуждении фундаментальных проблем забывает), что, хотя двигательное поведение есть наш единственный инструмент коммуникации, в большинстве случаев мы интересуемся не столько самим этим инструментом, сколько тем, для выражения чего он служит.
Тем не менее даже Вернике оказался вынужден сформулировать целый ряд понятий чисто психологического свойства. Ему нужны были только такие понятия, которые могли бы служить в качестве локализируемых элементов. Их необходимо было определить с абсолютной точностью, как бы «очистить» от всякого рода психических моментов и обратить в некое подобие совокупности конструктивных единиц. Для этой цели как нельзя лучше подошли примитивные представления теории ассоциаций. С их помощью удалось достичь всех поставленных задач. По Вернике, в психической жизни нет ничего, кроме ассоциаций элементов; соответственно, образы воспоминаний становятся для Вернике «суммой ассоциаций». Ассоциации, которые для всех людей «почти одинаковы», становятся «ассоциациями, имеющими всеобщее значение». Также и правильность возводится к механическому моменту, а именно к усредненности. Возбуждение движется по ассоциативным путям. Элементы локализуются в определенных местах. Даже изменения, затрагивающие содержание психической жизни (бред в широком смысле), трактуются как нечто локализованное и «ценны как очаговые симптомы» — в том числе и тогда, когда анатомически «очаги» эти представляют собой всего лишь гипотетические постулаты. Та или иная группировка содержательных симптомов также указывает на определенный анатомический порядок ассоциативных путей. Поэтому Вернике упраздняет все классификации психических болезней и заменяет их собственной: «самая современная основа для классификации — это анатомическое расположение, то есть естественная группировка и чередование содержательных изменений».
В том, что касается разъяснения психологических понятий и обнаружения психических элементов, которые могли бы сделать его классификацию доказательной, Вернике, естественно, не надеется на реальную помощь со стороны анатомии. Он строит свой понятийный аппарат, не раскрывая путей, по которым он к нему пришел; он всецело обязан собственному исключительному дару видеть психическое во всех его крупномасштабных взаимосвязях и тонкой дифференциации. Вначале он выявляет порядок частей «психической рефлекторной дуги», каковыми являются: функция чувствительности (Sensibilitдt), внутрипсихическая функция, функция движения (Motilitдt); в каждой из этих трех областей он усматривает возможность гипер-, гипо- и дисфункции. Далее, он подразделяет движения на экспрессивные, реактивные и инициативные. Содержательные элементы он подразделяет на осознание внешнего мира (аллопсихические элементы), осознание собственной телесности (соматопсихические элементы) и осознание собственной личности (ауто-психические элементы); соответственно, в больных обнаруживаются аллопсихическая, соматопсихическая и аутопсихическая ориентации. Но важнее всего то, что он осуществляет дифференциацию, которая, с его точки зрения, должна отфильтровывать все патологическое: бред в собственном смысле он отличает от объясняющего (интерпретативного) бреда (Erklдrangswahn). Все, что нормальная, доступная пониманию психическая жизнь извлекает из патологических элементов, прорывающихся в нее в результате мозгового процесса, само по себе не считается патологией, хотя часто может занимать существенное место в общей картине болезни. Благодаря такого рода анализам Вернике удалось выработать ряд чисто психологических понятий, которые производят большое впечатление и сохраняют свое место в арсенале психопатологического мышления; таковы введенные им понятия объясняющего (интерпретативного) бреда, растерянности (беспомощности, Ratlosigkeit), сверхценных идей (uberwertige Idee), способности регистрировать (или примечать) (Merkfuhigkeit), транзитивизма, а также различение ауто-психической ориентировки в рамках аллопсихической дезориентировки при delirium tremens.
