Диалектический материализм - Митин Марк Борисович (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Отправным пунктом философии Джентиле является поповский субъективный идеализм Беркли, который Джентиле хочет соединить с идеалистической диалектикой, освободить от непоследовательности и противоречий и довести до логического конца. Джентиле не скрывает, что его «актуализм» — доведённый до крайности идеализм — представляет собой род мистицизма и поповщины.
Основным принципом философии Джентиле является безудержное проведение до конца идеализма, отрицание независимой от сознания объективной реальности. «Раз мир есть мир высшего опыта, раз мир опыта есть произведение Я, и следовательно выражение как творческой энергии, так и познавательных способностей того же Я…, — то необходимо отшвырнуть от себя всякую идею, всякую веру, всякий образ мыслей, дающий повод искать действительности вне Я… Необходимо со всей решительностью, покорно, мужественно и со страстью сознающего свою ответственность человека утверждать эту истину, содержащую все остальные: что истинный мир есть мы; бытие есть познание, познание, которое есть бытие»[76]. Действительность для субъективного идеалиста Джентиле представляет собой вечную, первичную, чистую субъективность. Объект растворяется в субъекте. Ничто не существует вне духа. Мышление абсолютно и независимо. Оно не нуждается ни в каком носителе, ни в каком мыслящем существе. Не только вещи, но и люди не существуют вне мышления. «Поскольку мы познали другого… наш ближний перестаёт существовать вне нас». Это мыслящее без реального мыслящего существа, не нуждающееся в мозге и поглощающее своего ближнего «мы», по утверждению Джентиле, «не находится в пространстве и во времени, напротив, пространство и время, всё, что располагается пространственно и постепенно, следует во времени, находится в нас»[77].
Но и это не удовлетворяет Джентиле, не является для него достаточным. Чтобы быть вполне последовательным, идеализм должен сделать ещё шаг вперёд. И этот шаг Джентиле считает важнейшей особенностью своего «учения», тем «новым», что он внёс. Это «новое» заключается в том, что не только материальные вещи, но и мысли растворяются в мышлении. Мысли, мыслимое как слишком «предметное», «объективное», «должны уступить первенство мышлению как „чистому акту“», «чистой субъективности». Этот акт является основой «диалектики».
Диалектика, согласно Джентиле, присуща только духу. Природа же, вещи — недиалектичны, они — мёртвые, косные продукты диалектики духа, результат прекращения процесса. Идеалистическая диалектика Гегеля является для Джентиле несовершенной потому, что она есть диалектика мыслимого, а не мыслящего актуального духа, она слишком «объективна», «предмета», «субстанциональна». Для фашистского философа диалектичность есть чистая субъективность; действительность есть никогда не осуществляющееся осуществление. Я, диалектика есть свобода Я.
Здесь мы подошли к принципу, составляющему ядро философии чернорубашечников, к принципу «свободы». Как бы дико и нелепо ни было это словосочетание (свобода и фашизм), принцип «свободы духа» является излюбленным философским коньком идеологов фашистских палачей и тюремщиков. Но о какой «свободе» идёт речь? Ясно, что не о свободе от классового гнёта. Речь идёт не о куцой буржуазной «свободе» — формальной демократической «свободе» слова, печати, собраний, которой так хвасталась буржуазия; с призрачными остатками такой свободы сейчас зверски расправляются фашисты. Фашистская «философия свободы» представляет собою философию остервенелого противодействия исторической необходимости, отчаянную судорожную попытку потерявшей почву под ногами буржуазии во что бы то ни стало задержать колесо истории, удержаться, устоять перед роковой для неё неизбежностью. Фашистский актуализм есть философия реакционной активности, наступления теряющего почву под ногами обречённого класса.
Осуждённый историей на гибель реакционный класс, буржуазия, не может опираться на объективную необходимость. Эта необходимость несовместима с её «свободой», т. е. с её классовыми интересами, и всецело противоречит ей. Вот почему философия современной буржуазии объявляет объективную необходимость призраком, от которого буржуазия хочет (но не может) освободиться. И так как этот призрак даёт весьма реально знать о себе, то буржуазной философии не остаётся ничего иного, как объявить священный крестовый поход всех сил чёрной реакции против исторической необходимости. Она создаёт «учения», пришпоривающие буржуазию к борьбе, к активности, к тому, чтобы применить все средства, все силы, чтобы продержаться, устоять, вопреки и против исторической необходимости. Таков актуализм Джентиле. Этот актуализм чистой субъективности есть философия воинствующего фашизма, философия последней бешеной схватки обречённой буржуазии за сохранение и удержание своего господства.
«Актуализм» есть философское обоснование фашистской «действенности»: экономического удушения рабочего класса, фашизации государственного аппарата буржуазии, усиления репрессий и свирепого белого террора, массовых арестов рабочих, закрытия революционных организаций, расстрелов рабочих демонстраций, стачечников, убийства революционеров по суду и без суда и многолетних каторжных приговоров (см. резолюцию X пленума ИККИ).
По своей логической форме философия Джентиле всего ближе к субъективно-идеалистической диалектике Фихте, но своей реакционностью она отличается от буржуазно-революционной по своей тенденции философии немецкого классического идеалиста Фихте. В обоих случаях имеет место позиция действенности, активности на идеалистической основе. Но идеалистическое учение о действенности было у Фихте выражением революционных антифеодальных устремлений молодой немецкой буржуазии и в то же время её слабости, ограниченности, отсталости. Поэтому революционная активность переносилась им в сферу чистого духа в интеллигибельный мир, становится бесплотной мечтой о действенности. У Джентиле же «актуализм» выражает реакционное наступление на пролетариат, притом наступление капитализма, теряющего почву под ногами, стремления которого всё больше лишаются основания в диалектике развития объективной исторической реальности.
Теория Джентиле стремится «освободить дух от всякой границы пространства и времени так же, как и от всяких внешних условий…»[78] «Наша единственная опора — созидательная, творческая деятельность самого духа, волнующегося в нас…»[79] История провозглашается продуктом свободного творчества чудотворного духа. Таков смысл «актуального идеализма» — философии остервенелой крупной буржуазии эпохи загнивающего империализма и побеждающей социалистической революции, таков смысл фашистской «диалектики».
Джентиле не скрывает связи своей философии с политикой. «Конкретно философствовать — значит включить свою актуальную личность в систему политики своей страны». Он воспевает культ фашистского государства, воплощающего, по его мнению, абсолютную и конкретную всеобщность, отдаться которой, отождествиться с которой должна каждая личность. Этот культ фашистского государства, «целостности» (О. Шпан), якобы «стирающей» противоречия классов, проходит через все писания фашистских «теоретиков», рекомендующих «конкретное сотрудничество граждан „вместо“ абстрактной борьбы классов», призывающих к жертвенности на алтарь абсолютной ценности государства оголтелой буржуазной диктатуры.
Неогегельянство в настоящее время с большой силой распространяется в буржуазной философии, отвоёвывая первенство у прежде господствовавших идеалистических течений, привлекая к себе со всех сторон и разными путями все силы философской реакции.
Как выше уже указывалось, социал-фашисты в общем процессе фашизации буржуазии и повороте её философов к Гегелю спешат внести свой «вклад», не отстать от буржуазной философии. Особенно за последнее время усилился «интерес» к Гегелю со стороны идеологов и философов социал-фашизма. Элементы гегельянства звучат всё сильнее у Макса Адлера, у Кунова, который прямо говорит о «гегельянстве Маркса», у Каутского. Есть ряд философов социал-фашистов, открыто стоящих на неогегельянских позициях (например Г. Геллер) или же сочетающих Канта с Гегелем (например Зигфрид Марк).
