Философия и логика времени или О неполноте сознания - Юрченко Сергей Борисович (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Механизм, по которому мозг формирует свою физическую реальность, очень тонок. Он не является Марковской цепью, в которой будущее однозначно зависит только от настоящего, уже потому, что такой цепью в строгом смысле не является даже принцип суперпозиции, связывающий сразу три параметра:
.
Эти процессы объединяет лишь линейность. У мозга «расклад карт» оказывается еще более причудливым. Он находит адекватное отражение в разложении пространства Минковского на световые гиперболоиды:
Настоящее сингулярно и охватывается s-подобным гиперболоидом , который содержит область нелокальности и является внешней границей мгновенных квантовых корреляций, «размывая» в корпускулярно-волновом дуализме сингулярные границы световых конусов. Благодаря этому гиперболоид будущего (или прошлого) является внутренностью сингулярного конуса будущего (прошлого):
или
Это эквивалентно тому, что световые конуса прошлого и будущего являются топологическим замыканиями t-подобных гиперболоидов. Если бы мозг находился только в настоящем, в области , содержащей «холический» мир Маха и Бома, где вся связано со всем, то ПС в мозге был бы невозможен: это – нирвана. Утешением здесь может быть лишь то, что в таком состоянии мозг должен стать «всезнайкой», поскольку теоретически может увидеть Вселенную всю и сразу, т.е. обрести по Больцано «очи Божьи». Если бы мозг локализовался полностью в будущем, в области или в прошлом, в области , то внешностью для него был весь остальной мир:
или
Рис.15
Это значило бы, что Вселенная в будущем или в прошлом имеет для мозга отрицательную кривизну и описывается параболической геометрией Лобачевского. Напротив, та часть, в которой он находится, имела бы сферическую геометрию Римана. При этом происходило бы что-то странное с параллельными линиями. В случае (a) Вселенная просто была бы невозможна. В случае (b) у нее не было бы начала, но предстоял бы скорый конец (возможно, настолько скорый, что эволюция не уложилась бы в такие сроки). При (c) все оказывалось бы с точностью до наоборот: у Вселенной есть начало, но в будущем ее ждет Большой разрыв (возможно, он уже должен был случиться).
И лишь при (d), когда мозг слишком «велик», чтобы уместиться в одну область, и находится одновременно в прошлом и будущем, Вселенная подчиняется плоской геометрии Евклида, которую мозг считает самой естественной для себя. Именно такую геометрию предполагает пространство Минковского. Но ни термодинамика, ни космология не подтверждают эту замечательную симметрию. Что же касается естественных убеждений мозга, то самым неестественным для него должно быть именно то, что никакого прошлого и будущего во Вселенной нет. Вся Вселенная сводится к суперпозиции двух страт W. Но только так можно объяснить необратимость времени, в котором физические процессы никогда не идут вспять.
ПС и t структурно подобны. Но нам для причинно адекватного восприятия физической реальности и дедуктивно полного ее описания необходимо, чтобы они были гомеоморфны друг другу. Мир рождается как миф – из ничего. И точно так же рождается самосознание. Его первая дхарма в ПС подобна сингулярности Большого взрыва. У нее нет прошлого, на которое она могла бы опираться. Несомненно лишь одно: в этой первой дхарме новорожденное сознание узнает себя как мир и мир как себя. Вселенная оказывается телом мозга, и для сознания, чтобы отделить себя от мира, первичное познание его законов ничем не отличается от познания самого себя, т.е. от детского нарциссизма, в котором Фрейд усматривал первичные проявления постулированного им «либидо» (в таком понимании даже самую сухую академическую науку можно счесть сексуальным влечением).
Рождение ПС – это солипсический акт. Именно поэтому сознание есть уже и навсегда самосознание, процесс восприятия, который в каждой дхарме как мгновенном физическом настоящем сознает собственный процесс, идентифицируя с этим неразрывным процессом то, что мы называем своим вневременным «я» или «душой». Первая дхарма – это константа, с которой начинается отсчет бытия. Именно поэтому же кванты времени между дхармами, благодаря которым самосознание осознает себя в единстве с реальностью, остаются в бессознательном. Самосознание не контролирует время. Оно живет в дхармах.
Остановка ПС есть смерть самосознания по определению. Именно так понимается в нейрофизиологии смерть мозга – как прекращение генерации электрических импульсов его нейронами, при том что биологические процессы продолжаются, – по крайней мере, в виде термодинамического разложения этого мозга. Т.о. ПС не должен иметь точек разрыва, являясь при этом дискретным. Независимо от того, какой элемент мы считаем главным в ПС – дхарму или квант, один из них по отношению к другому является тем, что заполняет собою точку разрыва между элементами одного рода – дхармами или квантами. Психофизические кванты между дхармами по абсолютным значениям могут сильно отличаться от Планковской величины и других интервалов в физике, приближаясь к известным ритмам мозга или к частоте кинокадров, которыми мозг вполне удовлетворяется. Оценку их длительности проводил еще Сеченов, определяя этот квант как минимальный интервал, в котором испытуемый способен различить два отдельных сигнала. Его результат давал 20 мс. Подчеркнем, что это – не длительность дхармы, которая всегда равна нулю, в протяженность кванта времени между дхармами. Каким бы ни был этот интервал, в данном случае важно лишь то, что только благодаря такому устройству ПС индивид жив: самосознание не застывает в дхарме и продолжает двигаться, но без дхармы ПС ничем не отличался бы от потока электронов в проводах.
В сущности, каждая дхарма воспринимается самосознанием как тождество бытия и мышления, как единство мира и наблюдателя, объективного и субъективного, выраженное Декартом в его знаменитом cogito: «Я мыслю (имею дхарму) и, следовательно, существую (движусь в кванте)». Нечто подобное дхарме Лейбниц представлял как «монады», обеспечивающие по его мнению «ту связь, в которой находится каждое существо со всей остальной Вселенной» [29]. О панпсихической природе дхармы нужно говорить подробно и отдельно от этого рассмотрения. Выскажем лишь мысль, что именно в дхарме заключена принципиальная разница между мозгом и компьютером.
Теперь мы можем вернуться и к гипотетической истории, в которой мука мгновенно превращается в хлеб. Такая «мгновенность» в восприятии любого наблюдателя может означать только одно: процесс происходит между двумя ближайшими дхармами его ПС. В некотором D он воспринимает муку, а в непосредственно следующем D его мозг констатирует хлеб. Лишь затем наблюдатель может связать эти факты в логическую цепь. Значит ли это, что сам феномен логики эволюционно возник, а затем исторически оформился как отражение причинности физического мира? Или все наоборот – сама идея детерминизма, которую мы приписываем реальности, есть лишь наше субъективное убеждение, обусловленное устройством нашего ПС, а не физической реальностью, которая, быть может, не обладает детерминизмом или этой независимой реальности вовсе нет?
Душа ребенка составляет часть души того человека, в которого этот ребенок вырос, и т.д. до дхармы, которая оказывается физической смертью, возможно, совершенно случайной и уж точно никак не принципиально последней. Эта последняя дхарма должна обладать каким-то особенным смыслом. Но никто еще не умер от того, что пришел к логическому завершению всей своей жизни. Об этой последней дхарме следует говорить отдельно, поскольку именно с нее кончается известное нам бытие и начинаются спекуляции о потустороннем мире. Т.о. душа (сущность) как константа, в которой уже ничего не происходит, есть закончившийся процесс, который заключает ПС в световые конусы:
Д = < ПС > = < D + dt + D + dt +…+ D > (8.3)
Тем не менее, самосознание в каждом своем психологическом настоящем имеет в конусе прошлого временно законченный ПС. Иначе говоря, Д(t) – это начальный и конечный на данном этапе отрезок ПС:
