Философия (Учебное пособие) - Кохановский Валерий Павлович (книги бесплатно .TXT) 📗
4. Многообразие мира как проблема
Трудности решения проблемы. Выше упор был сделан на рассмотрении проблемы бытия как поиска оснований единства мира. Но со времени своего возникновения эта проблема включала теоретико-философские вопросы соотношения единого и многого, единства мира и его многообразия. Философы пытались объяснить, как и почему мир, будучи единым, имея единое основание, в своем эмпирическом существовании представлен в виде бесконечного многообразия форм, как единое порождает многое. Решение такого рода проблем вызвало немалые трудности, осознание которых началось с философии Парменида, утверждавшего абсолютную самотождественность бытия, его вечную неизменность, исключающую всякое движение. Но тогда возникал вопрос, как это самотождественное единство соотносится с многообразием качественного и количественного различия, существующего в мире. Из парменидовского понимания бытия многообразие не выводилось. Для Парменида "только сущее есть, несущего же нет совсем". Но сущее есть только одно и единое, следовательно, многое не есть сущее, следовательно, многого нет совсем. Это противоречие в учении Парменид и
100
его последователи обошли следующим образом: они удвоили мир. Понимания, что действительность многого нельзя устранить простым мысленным отрицанием, что многое тоже существует, они отделили сферу множественности явлений, где нет истины и господствует неистинное мнение, от сферы единого сущего, как подлинной истины. Поэтому множественность не стала для элеатов внутренним принципом размышлений о едином. Объяснить многообразие, оставаясь при этом на почве единства, они не смогли. Признание сущего как безусловно единого не дает возможности объяснить бытие многого.
Проблема логического обоснования возможности одновременного существования единого и многого становится в дальнейшем одной из центральных для всей европейской философии.
Проблема единого и многого в античной натурфилософии. Логические трудности, возникшие при объяснении происхождения многообразия из единого самотождественного бытия Парменида, были обойдены представителями античной натурфилософии, которые "натурализовали" проблему бытия и приписали статус первопричины и первоначала элементам природного мира.
Натурфилософия (лат. natura - природа) - это умозрительное истолкование природы и природных явлений, ориентированное на нахождение единства мира. Натурфилософия сформулировала проблему происхождения чувственно воспринимаемого многообразия предметного мира из единого основания, рассматривая в качестве такового элементы этого же мира. Такая позиция может быть отнесена к материалистической. В античной натурфилософии признавалось, что вещи и предметы мира состоят из веществ. Осознание этого факта в немалой степени обусловило попытку античных философов объяснить причины и начала вещей с помощью того, из чего состоят все вещи. Вспомним, что для Фалеса таким началом была вода, для Анаксимена - воздух, Эмпедокла - вода, воздух, огонь и земля одновременно и т.д. Эти четыре вещественных элемента рассматривались как то, из чего как из первого вещи возникают и во что, как в последнее они, погибая, превращаются. По сути, античные философы зафиксировали в
101
качестве первоначал налично сущую вещность, которая и есть, по определению Гегеля, материя. Они в своеобразной форме выразили мысль о том, что вещи состоят из материй, а "вещь - это поверхностная связь, внешнее соединение их" (Гегель). Причем, Эмпедокл, например, утверждал, что четыре выделенных им вещественных элемента всегда сохраняются без изменения, не возникают, а в большем или меньшем количестве соединяются в одно или разъединяются из одного. Т.е. причину возникновения вещей он видел в количественных соединениях и разъединениях этих элементов. Аналогично и другие философы, например Левкипп и Демокрит, рассматривающие в качестве сущности вещей атомы, объясняли причину возникновения вещей пространственно-количественными различиями очертаний, порядка, положения атомов.
Аристотель первый среди античных философов привел аргументы против отождествления первых начал с вещественными элементами. Во-первых, с его точки зрения, сам вещественный субстрат не вызывает собственную перемену. Например, писал он, "не дерево и не медь - причина изменения себя самих: не дерево делает ложе, и не медь - изваяние". Следовательно, вещественные начала недостаточны, чтобы вывести из них природу существующего. Во-вторых, даже если предположить, что в качестве начал признаются два элемента, например, огонь и земля, из которых огонь - двигательное начало, а земля движимое, то без ответа остается вопрос: почему начала одни и те же у прекрасного и безобразного, у совершенной вещи и несовершенной? В-третьих, как произошли сами вещественные элементы, рассматриваемые в качестве первопричин? В-четвертых, материя, т.е. вещественные начала, считал Аристотель, есть не у всего, а только у тех вещей, которые возникают друг из друга и переходят друг в друга. Он пришел к выводу, что для возникновения вещей одной материи недостаточно. Порождение, возникновение вещи возможно, если налицо четыре причины: материальная (то, из чего вещь делается: вещество, субстрат), движущая (то, что движет деланием вещи), формальная (наличие формы, определяющей будущий вид вещи, некий как бы проект делания), целевая (цель, ради
102
чего вещь делается). Наличие четырех причин порождения вещей свидетельствует, что материя не может саморазвиваться, т.е. производить все многообразие предметного мира. Движение не есть атрибут материи: для того, чтобы из материи (субстрата, вещества) произошла та или иная вещь, нужны внешние по отношению к ней движущая и целевая причины. То есть Аристотель не признает наличие источника развития в самой материи. Но последняя, считал он, "не равнодушна" к другим причинам. Так, хотя форма приходит извне, материя (вещество) заключает в себе принцип формы; например, мрамор, в отличие от песчаника, содержит в себе возможность обрести форму статуи. Как впоследствии скажет Дж. Бруно, "форма - это возможность делать, материя возможность быть сделанным". Но все же взаимосвязь материи и формы относительна, ибо мраморная глыба равнодушна к тому, дадут ли ей форму той или иной статуи или сделают из нее колонну. Материальная причина не рассматривалась Аристотелем в качестве абсолютной и необходимой еще и в силу того, что, по его мнению, материя есть не у всего, а у тех вещей, которые возникают друг из друга и переходят друг в друга.
