В поисках божественной обители. Роль мифа в современной жизни - Холлис Джеймс (читаем книги онлайн TXT) 📗
«В самую тишайшую ночь, когда шепот нежности и доверия проникает в ваши чувства, весь контроль, вся власть и весь гнев уходят прочь и мы становимся свидетелями единственного истинного вселенского мгновения – любви» [172].
Ее заклинание не сентиментально; в нем не говорится об избегании жизни. Любовь – это нечто чудом сохранившееся в огне внутренней и внешней гражданской войны. На пустынных просторах души истерзанное и израненное сердце снова и снова откликается на призыв жизни. У каждого из нас есть вопросы, которые можно задавать и искать ответы только в конфиденциальной обстановке. Каждый вопрос призван «взбудоражить» накопившийся осадок. (Этимология слова анализ связана не с тем, чтобы разделять и расчленять, а с тем, чтобы привести в движение и освободить.) Каждый вопрос способствует извлечению на поверхность фрагментов индивидуального мифа, внутренних ценностей, придающих форму повседневной человеческой жизни.
В чем заключается ваше жизненное кредо или «призвание» (если иметь в виду нечто противоположное источнику экономического благосостояния)? Когда окончилось ваше детство? Когда вы покинули свой дом? А вообще-то вы его уже покинули? В чем проявляются ваши зависимости? Каким образом вы постоянно причиняете себе боль, подрываете свою основу? Где вы споткнулись в своем индивидуальном странствии? Как вы сейчас относитесь к матери, к отцу? Какие страхи преграждают вам путь? Что вас преследует из непрожитой жизни? Что незримо поддерживает вашу повседневную жизнь?
Ответы на эти вопросы неминуемы, неотвратимы и обязательны, если человек живет ответственной и осознанной жизнью. Если сознательно не задавать такие вопросы, грусть повседневной жизни станет слишком тяжелым бременем. Этот сатурнианский груз порождает душевный разлад. Или нам так кажется интуитивно. Мы ощущаем себя загнанными в угол: нам приходится вести более осознанную жизнь, чтобы не подчинять ее той сложной травме, которую нам уже нанесла судьба, и вместе с тем мы хорошо осознаем, что нет той «земли», на которую нам нужно водрузить флаг Эго. У Души нет богатой Вест-Индии, чтобы провозгласить на ней власть Старого Света.
Вернемся к великому освободителю – Аврааму Линкольну. Если когда-нибудь в этом реальном мире и жил человек широкой души, с благородными идеями, обладавший чувством юмора и печали, строгавший колья для ограды, хоронивший своих детей и посылавший людей на смерть, – это был Линкольн. Он должен был ощущать тяжесть в душе, как ее ощущаем мы, и жить в мире, ежедневно выполняя свои обязанности, как это делаем мы. Что тогда говорить об ангелах – «самых прекрасных ангелах, живущих в нашей душе», которые могли бы соединить раздвоенную душу и разделенную землю? Но все мы знаем, что на его зов никто не откликнулся. Вскоре нация, разделенная на Север и Юг, пела песни, сидя у костров военных лагерей. «Сегодня много разбитых сердец / в лагерных палатках на земле обетованной» [173]. Однако этот зов звучит из самых глубин и может породить идею, спасительную для всех нас.
В простом предложении, которым Линкольн закончил Первое инаугурационное послание, содержалась критика, требующая тщательного исследования. Вспомним, что средневековые философы много работали над natura naturataи natura naturans– природой явленнойи природой являющейся. Это самая сердцевина перехода к вере в то, что природа существует как данность и проявляется через нас независимо от того, в какой мере мы это осознаем. У природы много целей, она выражает свою волю через аффективные взрывы, соматические симптомы и образы, которыми наполнены наши сны. Однако следует обратить внимание на скромное слово наши, ибо здесь речь идет об ощущении и воплощении именно нашей сущности. Разумеется, нам хватит мужества, чтобы прожить свою индивидуацию, если мы вспомним, что никогда прежде сознание не имело такой возможности, как сейчас, и никому из нас больше никогда не представится такой случай. Поэтому призыв стать самим собой воздает должное и природе в целом, и последующим поколениям, становление которых зависит от нас.
Замечание об ангелах кажется довольно странным, даже как-то связанным с предрассудками. Но вспомним, что слово «ангел» происходит от греческого angelos – вестник. Мы перегружены известиями, и посланников хватает с избытком. Но нам нужны именно такие послания, чтобы предусмотреть крутые виражи в своем странствии. В 1939 году, читая лекцию на тему «Символическая жизнь», Юнг заметил: мы забыли о том, что знали наши предки – что тишина не молчит, что темнота светится для тех, кто этого ждет. Внимая молчанию и ожидая в темноте, мы видим поразительное сияние и ощущаем чье-то присутствие, которое означает, что мы никогда не остаемся совершенно одни. Белый Олень, шаман племени сиу, писал:
«Мы, сиу, верим, что внутри нас есть тот, кто нами управляет, словно в нас живет второй, внутренний человек. Мы называем его nagiy а другие люди могли бы назвать его душой, духом или сущностью. Его нельзя ни увидеть, ни почувствовать, ни попробовать на вкус. Но когда я был на горе – и только в тот раз – я знал, что он живет внутри меня. Тогда я ощутил внезапный прилив сил, похожий на потоп. Я не могу его описать, но он наполнил меня целиком. И тогда я точно узнал, что должен стать wicasa wakan , то есть шаманом племени» [174].
В таком случае глубоко постичь прекрасных ангелов нашей души – значит обрести то, что знают и во что верят такие люди, как Белый Олень, и, кроме того, работать над исцелением внутреннего «гражданского» расщепления.
Наше видение очень смутно; мы чувствуем себя так, будто загнаны в угол, из которого невозможно выйти, поэтому принимаем только статические решения. В последние два столетия философское и психологическое мышление привело нас к мысли о том, что возможно абсолютное и даже объективное знание. Таким образом, мы вновь и вновь сталкиваемся с трагическим испытанием Авраама. Внутренний голос приказывает нам убить своего ребенка, который может оказаться единственным существом, о ком мы заботились. Но что это – голос Бога или голос комплекса, сумасшедшей отщепленной части, получившей над нами власть? Как мы вообще можем это узнать? В таких условиях нам приходится жить реальной ответственной жизнью, надеемся, как достойные люди. Но как нам найти мифические координаты, позволяющие узнать, где мы находимся, если в душе нет метафизического Гринвича? Как нам выяснить широту и долготу? Великий «мореплаватель» Ньютон в качестве секстана и астролябии мог использовать причинно-следственные связи и наблюдение. Сегодня мы не испытываем доверия к этим приборам. Поэтому мы чувствуем, что дрейфуем в страхе и неизвестности.
Возможно, у нас осталась единственная уловка – смотреть на мир через индуистскую метафору, то есть как «на игру Бога». Если всем нам приходится участвовать в игре, совершенно не зная ни ее сущности, ни правил, если выигрыш и проигрыш – всего лишь иллюзии, то можно утверждать, что цель игры заключается в самой игре. Если наше невротичное Эго может выдержать неопределенность, напряжение противоположностей, тогда нас может радовать таинственность наших предшественников. Вот что думает Хелен Люк о нашем неосознаваемом желании приблизить конец своих страданий:
«Вам не следовало бороться с неврозом, чтобы от него избавиться. Вероятно, единственное, что вам нужно, – узнать, в чем, собственно, дело. Значит, это дар Божий» [175].
Приблизительно то же самое советовал Гурджиев:
«Помните, вы пришли в этот мир, уже осознав необходимость бороться с собой и только с собой. А значит, благодарите любого, кто предоставит вам такую возможность» [176].
