В поисках божественной обители. Роль мифа в современной жизни - Холлис Джеймс (читаем книги онлайн TXT) 📗

Поскольку мы воплощаем в себе совокупность стилей поведения и установок по отношению к самим себе и окружающим, а также эмоционально заряженных мифологем, мотивы и содержание которых подпитываются прошлым, нам бывает очень сложно жить в настоящем. Чем менее осознанны эти заряженные образы, тем сильнее становится навязчивое повторение аналогов из прошлого. Люди, жившие в античную эпоху, интуитивно знали об этом таинственном соотношении и видели, какие травмы наносит людям судьба. Но ответственность за собственный выбор, а значит, и за смысл своей жизни, по-прежнему остается индивидуальным бременем для каждого человека. Поэтому мы снова вспомним о классической концепции hamartia – искаженном видении своего «Я» и окружающего мира, о преломляющей призме детского ощущения, глядя через которую, взрослый человек совершает выбор, по существу, заставляющий его повторять свое прошлое в многочисленных вариациях.

Во время работы над этим текстом я проводил семинары, посвященные индивидуальному мифу, в девяти разных городах Северной Америки. Один из вопросов, который я задавал аудитории, чтобы как-то ее заинтересовать и получить ответы, был следующий: «На какой стадии своей жизни вы споткнулись?» На этих семинарах меня не раз спрашивали: «А что вы имеете в виду?» И очень многие люди надолго задумывались, прежде чем ответить на этот вопрос. О чем вообще речь? Речь идет о том, что мы все хорошо знаем: с того момента, как прекратился наш личностный рост, когда остановилось течение жизни, когда мы начали постоянно сталкиваться с повторением – «Опять то же самое, опять то же самое». И большинство программ «Двенадцать шагов» подтверждает, что чаще всего мы спотыкаемся на уровне отрицания. «Ваше сопротивление будет только возрастать».

Очевидно, что выбор пути индивидуации (хотя внешне он может показаться легким и очевидным) – это задача, вселяющая страх и трепет. Она заставляет психологически проститься со своим домом, оставить в прошлом ощущение комфорта, связанное с местом, личными привязанностями или идеологией. Она требует странствия в глубину души, которое и доставляет наслаждение, и вызывает робость. Часто оказывается, что этот путь нам застилает туман сильного и неосознанного страха.

Страх оказывается неопределенным, вездесущим и парализующим. Если туман неизвестности удается превратить в какие-то конкретные страхи, то в большинстве случаев путь проясняется. Все, что подавляло ребенка (например, потеря поддержки и одобрения родителей), интериоризировалось в виде неосознанного аффекта, который может активизироваться в других ситуациях, а значит, препятствовать действию и индивидуальной интеграции. Таким образом, человек попадает в ловушку переноса: динамика прошлых отношений переносится на отношения в настоящем. Страх ребенка потерять родительскую благосклонность постоянно проявляется в отношениях между взрослыми. Мифологема о брошенном ребенке: «Я не смогу жить, если рядом со мной никого не будет» – переносится в драму отношений между взрослыми. Осознавая эту мифологему, человек может прийти к открытой конфронтации со своим эмоционально заряженным материалом. Сегодня взрослый человек может довольно легко пойти на риск оказаться нелюбимым, особенно если исходить из его потребности брать на себя ответственность за свою жизнь (и тогда он может легко оставить в стороне пагубное для него прошлое, чтобы действовать в соответствии с тем, что происходит в настоящем).

Освободиться, чтобы жить настоящим, – это цель терапии и осознанной жизни. Томас Мертон заметил:

Естественно, старые знакомые карлики страха и забвения высасывают энергию, необходимую для осознанного исследования мифов, но если ежедневно не ставить перед собой новую задачу, нарушается вся цель развития жизни. Персидский поэт Руми сказал об этом так:

Не менее важно, чем решение задачи индивидуации, дать человеку возможность больше действовать от имени своего природного «Я», тем самым отчасти облегчая его ужасное ощущение нарочитости и искусственности своего поведения, поэтому индиви-дуация столь же критична к качеству отношений человека с окружающими. Согласно Юнгу,

Индивидуация и отношения с окружающими

Я убежден, что в любых отношениях (причем не только близких) неизбежно действуют четыре закона.

В отношениях с другим человеком нельзя достичь более высокого уровня, чем тот, что достигнут человеком по отношению к самому себе.Отношения всегда формируются на внутреннем уровне, которого достигло психологическое развитие каждого из партнеров. Поэтому отношения часто вызывают душевную боль и скрытый конфликт, едва какая-то сторона переходит уровень, при котором формировались эти отношения, или же при попытке своего развития наталкивается на препятствие.

То, что мы о себе не знаем или не хотим в себе видеть, – например, мифологемы (комплексы), которые движут нами и направляют нас, – проецируется на окружающих.Богатая событиями скрытая история, сохранившаяся у нас с детства, обычно проецируется на межличностные отношения. Люди неизбежно испытывают страдания при увеличивающемся расхождении между бессознательными ожиданиями от своего партнера и реальностью; при этом каждый испытывает грусть, смятение и раздражение.

Во все отношения волей-неволей вторгается власть.Сама по себе власть нейтральна: по существу, она представляет собой обмен энергией между двумя сторонами. Но при отсутствии осознания стремление к власти начинает зависеть от действия комплексов, и тогда власть заменяет любовь. Конфликт, связанный с борьбой за власть, – это симптом бессознательной динамики отношений.

Индивидуация – это не потворство своим желаниям; по существу, она приводит к увеличению характерных черт Самости, которые мы проявляем в отношениях с другими.Испытывая любовь к другому человеку, мы снимаем с него тяжкое бремя, связанное с нашим исцелением и обретением смысла жизни. Мы в той же мере освобождаем другого человека, в которой освобождаем и себя. Именно это имел в виду Иисус, когда просил нас возлюбить ближнего, как самого себя. Нельзя любить своего соседа, не сумев сначала полюбить себя. Таким образом, парадокс индивидуального мифа заключается в том, что мы часто приписываем его другому человеку, но делаем это совершенно бессознательно. Однако наши отношения с этим человеком ухудшаются и в конечном счете прекращаются. Только максимальное познание собственного мифа может повысить качество отношений с другим человеком.

Отношения всегда включают историю происходящих с нами событий. К тому же наша история – это вымысел, то есть она представляет собой не то, что с нами случилось, а то, как мы это воссоздали. Вымысел нельзя назвать абсолютной ложью; он не более лжив, чем миф (facere в переводе с латыни означает «делать»). Наша индивидуальная мифология, история наших событий создается искусственно; она представляет собой повествование, эмоционально заряженное энергетическими кластерами, которое затем проявляется в сновидениях и в повседневной жизни. Наша история – это вовсе не объективная реальность, какой бы она ни была; это наша мифология во всем своем разнообразии, во всех вариантах, каждый из которых является истинным. Каждый из нас одновременно становится изгоем общества, плохим другом, героическим странником, сыном своего времени и даже больше – выходит за границы своего времени. А в более широком масштабе мы становимся субъектами, целью и исполнителями архетипической драмы. Нам никогда не удастся узнать, кто мы такие, лучше, чем Ньютон смог объять океан истины, бушующий рядом с ним и внутри него. Поэтому мы просто не можем прекратить свои попытки войти в контакт со своим мифом на более глубоком уровне.