Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания - Ксендзюк Алексей Петрович (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Помните прекрасную притчу Кастанеды про крестьянина, который всю жизнь ухаживал за кукурузным полем, доставшимся ему в наследство от отца? Дон Хуан еще сказал, когда послышался волчий вой, что это воет "тот самый фермер". Это и есть сущность чувства собственной важности. В нем нет никакого величия, как думают некоторые, оно не зовет к великим свершениям, которые всегда — удел одиночек. В массе своей это просто рабство. Безоговорочная порабощенность собственной ролью, которая имеет в принятой модели мира некое специальное значение, или важность. Всякий раз, когда вы говорите себе, "я должен быть строителем (механиком, профессором, оленеводом), потому что так делают другие, чтобы прокормить семью, вырастить детей, построить дом и т. д. и т. п." — это чувство собственной важности. Это ваша тюрьма, где все содержания восприятия заранее обусловлены, их цена назначена, все распределено, мир завершен. "Пузырь восприятия" закрылся.
Это чувство может расширяться и, наоборот, сужаться. Оно может захватывать частности и строить модели до бесконечности, а может избавиться от пустой и вредной символики, оставив для переживания одну лишь суть.
Экспансия чувства собственной важности порождает гнетущее чувство озабоченности собственной судьбой.
Редукция (сужение) чувства собственной важности устраняет все социально обусловленные компоненты и обнажает "внутреннее Непостижимое", которое заставляет нас признать (а главное, почувствовать), что "человек — это Тайна". Отсюда возникает особое ощущение, которое дон Хуан назвал "уважением к человеческому духу".
Подобное уважение — совершенно не-социально. Оно никоим образом не связано со статусом или ролью, с успешностью или безуспешностью в реализации собственной судьбы, с системой оценок и координат в социальном пространстве. Оно отталкивается от универсальной доступности человеческого осознания Абстрактному, Бесконечному. Дон Хуан как-то указал Кастанеде на нищих индейских детей, которые рылись в мусоре, и сказал: "Каждый из них может стать человеком знания". Презрение или жалость здесь неуместны. Перед лицом Реальности все мы равны — вплоть до заключительной схватки со смертью.
Апофеоз уважения к человеческому духу — Любовь. То, что нагуализм через безупречность культивирует бескорыстную Любовь к миру, Земле, Природе, — совершенно очевидно. Любовь к людям, однако, — дело иное. Ибо социальный человек, как правило, демонстрирует искаженный и уродливый мир эго, мир маленького человеческого тоналя, которому нет никакого дела до прекрасной Реальности-снаружи. Разглядеть за этими деформациями, за этим убожеством сокровище осознания — вот где нужна высокая безупречность. Понять условность ограничения условного мира — это достижение по-настоящему широкого и чистого восприятия. Рано или поздно это чувство приходит, и тогда видение человеческого мира все ставит на свои места. Понятно, что здесь нет ничего от сентиментального умиления и слезливого потакания сирым и убогим. Это — понимание и принятие человеческого уродства наравне с его красотой. Его не объяснить и не описать. Факт осознания свидетельствует сам себя и не нуждается в описании.
Скованность восприятия и энергии, которую вызывает ЧСВ, поистине масштабна. Здесь, благодаря особому механизму перераспределения психических напряжений, скрывается огромная сила. Поэтому любое потрясение основ системы чувства собственной важности генерирует богатейший спектр эмоций. Из трех базальных комплексов ЧСВ — самое продуктивное. Страх и жалость намного проще.
Вот лишь небольшая часть из того списка эмоциональных реакций, которые характерны для чувства собственной важности:
Уважение; гордость; признание; благодарность — инстинкт "приятия".
Надменность; злоба, ненависть — инстинкт "неприятия".
Зависть; ревность; жадность; желание владеть — инстинкты "хозяина территории".
Униженность; ничтожность; преклонение; стеснительность; желание подчиняться — инстинкт "подчинения".
Честолюбие и тщеславие — инстинкт "борьбы за территорию".
Весь этот многообразный эмоциональный спектр сильно влияет на восприятие, выполняя роль строительного материала для большей части "матрицы тоналя". Благодаря этой энергетической подпитке существует центр тоналя в виде самого важного элемента — Я, или образа себя. Благодаря ей же формируется стандартная проекция себя во времени. Подумайте: как мы воспринимаем себя в прошлом, настоящем и будущем? Только как череду важности — неважности.
Перепросмотр особенно ярко обнажает этот принцип.
Мы существуем во Времени как постоянно возрастающая важность — это оптимальная позиция для личности. Мы исполняем роль, в которой следующая сцена важнее предыдущей, подтверждает наши достижения, закрепляет их и поднимает нас на следующую ступень воображаемой лестницы.
Если мы осуществили значительную часть своих притязаний, то согласны неопределенное время ограничиться простым подтверждением. Время выступает в роли фиксатора — и чем меньше наша уверенность в исполненности роли, тем чаще мы ищем ее подтверждения. С этой целью мы обращаемся к социальному окружению, совершаем различные поступки и ждем одобрительной реакции. Каждодневная активность такого рода выматывает, требует бесчисленных усилий — но социальный человек не в силах остановиться.
Третий вариант — это кризис и катастрофа. Если человек вдруг открывает, что его существование во Времени — не возрастающая, а убывающая важность, он становится глубоко несчастным. Утрата социального статуса, изменение роли в сторону менее значительной — все это повергает в шок даже в том случае, если это не связано с выживанием непосредственно. Чем абстрактнее достижения и лишения, тем проще заметить, до какой степени человек порабощен тональным миром символов. Директор становится простым инженером и впадает в тяжелую депрессию. Министра лишают должности и отправляют послом в Уганду. Главного ассенизатора лишают высокого доверия и отправляют чистить обычные нужники, хотя прежде он чистил лишь правительственные уборные. До какого абсурда бы ни дошло, человек искренне страдает.
Деструктивные эмоции пораженного ЧСВ ведут к ослаблению осознания и сильному сужению воспринимаемого поля. Пребывая в состоянии угнетенности, вы мало замечаете окружающую реальность. Внешние впечатления вообще теряют значение, становятся бесцветными и унылыми. На это стоит обратить специальное внимание. Дело в том, что обычный человек испытывает сковывающее влияние ЧСВ практически непрерывно. Только отобранные по признаку важности (прежде всего, социальной) сенсорные сигналы достигают осознания. Это — сигналы-символы, это знаки, которыми можно манипулировать и использовать их опять-таки для поддержания чувства собственной важности. Чувственные сигналы либо полностью блокируются, либо вытесняются на периферию собранного мира.
Энергетически это выражается в культивируемой инертности всей фронтальной пластины кокона. С другой стороны, этим обусловлена крайняя жесткость позиции точки сборки, поскольку важный для нас набор символов может быть собран и интерпретирован исключительно в заданном режиме восприятия. Мы бесчувственны и сосредоточены на сборке собственной важности. В этом крайне узком диапазоне мы постоянно реагируем на пустяки, строим из них все здание своей эмоциональной жизни, здесь — наша судьба. Сюда уходят все наши силы, из-за чего мы так ничтожны и переполнены мыслями о себе.
История базального комплекса "чувство собственной важности".
Все импринты, составляющие комплекс ЧСВ, — социальны. Это делает их сложными и способствует образованию масштабных констелляций. При перепросмотре в этом отношении наиболее четко различаются "ранние" символы-импринты и "поздние". "Ранние" импринты связаны с наиболее однозначными ситуациями и вызывают самые сильные и неуправляемые эмоции. Их сложнее всего трансформировать, но и число связей, ими образованных в нашем бессознательном, относительно невелико.
